варнаки гл. 5

 Юрий Медных
   варнаки
    5 гл
  Триединство

        1
Как состояние лавинное
Восторженных страстей, страданий
Во имя ярких созиданий,
Из бездн духовной глубины,
Любовь приходит силой львиною
И безрассудною  дорогой
Рукой неведомого бога
Ведет меня в поток весны;
Неумирающим Мессией
Она со мной в моей России
В мои земные времена;
Я этим чувством жив на свете;
Пока есть солнце над планетой;
Любовью к жизни жизнь сильна.
           2
Когда восторженностью матери
С отцом я создан, чтоб родиться,
И тайнам жизни причаститься
В благих объятиях земли –
С великим таинством в фарватере
Живу, благословленный небом,
Каким бы вздорным нрав мой ни был,
Куда бы мысли ни влекли;
Я рад дыханию природы,
Не знающей «плохой погоды»,
Рассветам в чувственной дали;
И жизнь люблю, согласно песне*,
Пока везут в страну чудес нас
Любви и жизни корабли.
          3
А  градусы любви настоены
На зове к милой половине –
Из сердца солнечной лавиной
Сияют в радостных глазах;
Любовью на любовь настроенный,
Пою, духовно окрыляясь,
На подвиг крылья расправляя,
Пока в груди живет гроза;
Любви чудесное цветение
Дарует жизни продолжение,
От боли радостной – в слезах;
Любовь – отцовство – материнство –
Вот пресвятое триединство
И в сердце, и на небесах.
          4
Но  рушится, как рать под стрелами,
Благополучное  семейство:
Пал на границе брат на рельсах
Сыновней верности стране,
Схватила смерть рукой умелою               
Бойца примерного в дозоре,
И для него погасли зори
И все, что с ними лишь  – в цене.
А от отчизны – в  черной рамке
Пришла в семейство телеграмма –
Есть риск на службе в каждом дне:
По нерушимому уставу
Живет Россия как застава
На социальной целине.
         5
А средний, сердце оголтелое,
Герой труда, не вынес горя
И прыгнул в море алкоголя,
А в нем любой пловец не дюж;
И поглотило море белое
Жены и двух детишек слезы,
Увещеванья и угрозы –
В неизлечимой бездне муж:
Жене ножом измену в спину
Вонзив, он спать ушел к скотине –
Не ведай, сердце, злейших стуж,
Когда супруг, отец семейства
Сменял супружеское действо
На хлев, с любительницей луж.
          6
А зять, душой нежнее гаруса,
Под натиском веселой страсти,
За женщинами, как за сластью,
От грустной Веры улетел,
И воз семейный их ударился
С разбегу о барьер раската,
И упорхнул божок крылатый
От их неладящихся дел;
Качнулись, не снеся утраты,
Семьи Протокиных палаты,
Свет  глаз у Веры охладел;
Земля, прими в свою утробу
Дань преждевременного гроба
С беременной – в иной удел.
          7
А дом своей тесовой крышею
Глядит на небо с облаками,
Как будто бы судьбы ни камень
Его не бил, как дождь и снег:
Наличники резьбою вышиты –
Усадьба ладная с пригоном –
Теперь все тронуто уроном,
И жизни в нем как будто нет;
Борис уже не замечает
На семью рухнувшей печали,
Как горсть потерянных монет;
Родители, как луни, ходят,
Как будто в жизненном походе
Их нет уж – как в кошмарном сне.
           8
Не ведая высот кармических,
Переживаем то, что видим:
«Спаси их, Господи! Изыди,
Лукавый, из семьи больной!» –
Как при неведомой заразе –
И неожиданно, и сразу
На них судьба пошла войной
В селе, от права отлученном
И Глухоманью нареченном
По воле партии стальной.
Ушла опустошенной Нина,
Несбывшаяся половина,
Не став Борисовой женой.
          9
Сусальным золотом метелится
В селе нагрянувшая осень,
Скотину на засолы косит,
Кладя припасы в закрома.
Обильной «манной» с неба сеется,
Резвясь, пронизывает ветром;
Ложась на землю белым фетром,
Бурана мчится кутерьма.
И снова небо солнцеоко,
А жизнь несякнущим потоком
Струится волею ума;
Протокины, ее не слыша,
Смирившись, вянут; боль все тише;
На сердце скорбь, под сердцем тьма.
           10
В селе протокинское бедствие
Прошло броженьем в пересуды
Соседей, словно звяк посуды
При встрече с пастбища коров,
Соседей косвенно тревожа:
Гремит вдали, но бог поможет,
И обойдет беда мой кров;
Но вот уже грозой объята
Сестры, золовки, кума хата –
Сочувствую  – родная кровь.
Но и меня бедой огрело –
И я взметнулся – худо дело,
И вспомнил к господу любовь.
        11
А и военную трагедию
На нас обрушивает небо
С железных крыльев, шля нас в небыль,
В сердца вселяя смертный страх,
И снова Богу исповедуюсь,
Стучась в неведомые двери,
О болях, ужасах, потерях,
Разрушивших и мой очаг.
Еще страшней дыханье жара
Костра всемирного пожара,
Что рушит все живое в прах.
Когда земля уж не опора,
Сама за жизнь со смертью споря,
Уж на космических весах.
        12
А межэоновое шествие   *5
Угрозы жизни на планете,
Когда все рушится на свете
Под натиском подземных чад,
Когда кипящих сил нашествие
Обрушивается, рыгая,
И твердь планеты, содрогаясь,
Тектоноплитами стуча,
Ломает горы, точно кости,
Планету делая погостом,
Как в Апокалипсиса час;
Остереги, Всемирный Гений,
Земную жизнь от преступлений,
Чтоб ей не жизнью отвечать.
         13
Теперь зайдем в хозяйство Кедровых,
В нем муж, как ученик, прилежен,
С женой и дочкой в меру нежен,
А женщин разжигает месть:
Они и Высями, и Недрами
Подпитаны с эпохи Евы,
И в Глухомани –  королевы,
Имея комплиментов медь.
Мать Анна дочь свою Людмилу
На эту месть воспламенила,
Чтоб страстью управлять уметь,
Чтоб зверо-чудище мужское
В любви не ведало покоя,
От чар не в силах отрезветь.
         14
Еще один цветочек сорванный
В повествовательном  букете –
Не смог в толпе я не заметить
И вплел его в главы венок
Давно ль для Неба стало нормою
Нас истязать на белом свете,
Как будто в жизни на планете
Проходим карантинный срок,
А дальше что? Зачем в преграды
Упрятана земная радость,
Земля – Алтарь иль Зла чертог?
Кому в какой-то Глухомани
Мешала, расцветая, Аня –
Судьбы упругий завиток.
 
продолжение следует