Ресницам

Застенчиво, внимательно слежу за их движением,
Три взгляда по касательной и ––  головокружение!
День выжат. Вечер хлопьями пушится над дорогою.
Не выдержав, ладонями твои ресницы трогаю...

Судьба прикосновения предрешена безмолвием.
Танцуют в голове моей пронзительные молнии.
Как лезвия отточены, горит на пальцах алый штрих ––
Весь мир сосредоточился на кончиках ресниц твоих!

Пока рукою–веткою ресниц твоих не трогала,
Читала на ночь Библию, в обед листала комиксы,
Слыла анахореткою, считали недотрогою,
Но глаз твоих зажёгся свет и –– стала я без комплексов!

Всегда покорно слушала судьбы нравоучения,
Лишь изредка, нарушив их, пускалась в приключения,
И вдруг в одно лобзание избавилась от косности ––
Сошлись два мироздания в неизмеримой плоскости!

Ладонями, ладонями твои ресницы трогаю,
На белом подоконнике теней фонарных оргии,
Пурга остервенелая полотнища рвёт снежные ––
Завидует, наверное, моей отпетой нежности.

Три всхлипа до забвения, три вскрика до агонии ––
Трепещут птицы дерзкие под мокрыми ладонями!
Вулканный рокот близости сменяется томлением,
Спонтанным катехизисом с альковным обрамлением…

Пургою ночь растерзана. Покоятся, измучены,
Двух тел самоотверженных блаженные излучины.
Уйти к Морфею жутко мне: молюсь, чтоб не похитили.
Не спят ладони чуткие –– два ангела–хранителя...