Пир на даче

На сестры шикарной даче
В день рожденья, иль иначе,
Собрался народ честной—
Будет пир стоять горой.

То не дача, а домина:
В доме только,  два камина.
Во дворе: и вовсе печка,
А за домом вьется речка.

Дуб могучий во дворе.
Он стоял и при Петре.
Нет, не том, Петре Великом,
«Петра», дед, не шит был лыком.

И любил тот дуб Василий,
Жаль, что годы подкосили,
Нашего с тобой отца,
Молодца и удальца.

Уж огонь горит в печи,
Греет жарко кирпичи.
На березовых дровах,
Не каких-то там углях.

Младший шурин знает толк,
В кухне он матерый волк:
«У кого тут две руки?
Подноси-ка шашлыки».

Не горит уж огонек,
Вьется лишь один дымок.
Шашлыков ты, аромат!
Кто тебе, когда не рад?

Вот садятся гости кругом
И беседуют друг с другом.
Мирная такая речь.
Ей бы вечно течь и течь.

Льется водочка рекой,
И с закускою какой!
Персики и ананасы,
И морских царей запасы,

И шампанское, и виски,
И копченые сосиски,
И коньяк, и ром, и сок,
Странно пахнущий сырок.

Скоро гости все упились,
Взгляды тупо устремились:
Чьи-то в пол, иные—в высь,
Знатно хлопцы набрались.

Старший шурин выступает:
Всем нам здравия желает
И велит жене налить,
Та в ответ сурово «Цыть:

Сколько можно жрать да пить?
Уж пора бы поостыть».
Ой, сестрица, быть беде.
Ты видала это где?

«Пир горою» прерывать?
Уж спросила б лучше мать.
С нами, милая, сейчас,
Мама мудрая у нас.

 «Еще нужно наливать»-
Слово держит младший зять.
А сестра, ему жена,
Молвит: «В зад тебе рожна»

Старший зять, круша посуду,
Лезет к «боевому» блюду—
Пышный торт, уже снаряд,
«Накрывает» всех подряд.

Всех святых я вспоминаю,
Маму грудью прикрываю,
Увожу тихонько в тыл.
Бой гражданский не остыл:

Злая  дура- оплеуха
Зятю младшему: и в ухо,
Затрещали рукава.
Эй, сестра, ты не права.

Старший зять обезоружен,
Женский род силен и дружен,
В уголке зятек сидит,
Лишь от злости всем грозит.

Но его уж не боятся,
Мирно все за стол садятся,
«Мировую» наливают
И потери подбивают.