Толпа 2

  Я вышел на городскую площадь и сразу попал в окружение, наверное, половины всего городского населения. Все они явно чего-то здесь ждали, и, осмотревшись, я понял, чего именно. Посередине площади, напротив роскошного готического собора, подпиравшего своими мрачными призрачными башнями серый небосвод, стояла виселица. Как раз в это время на площадку к виселице всходило две фигуры, одна из которых была палачом. Я решил пробиться ближе к центру событий, чтобы слышать и видеть все, что будет происходить, но это оказалось отнюдь не просто. Через несколько минут я стоял уже метрах в семи от виселицы и видел все, что народу уготовили на сегодня духовенство и власти города. Тогда я всмотрелся в лицо жертвы, и узнал в глазах холод и ненависть… это была та девушка, чей дед умер у нее на коленях среди безразличной толпы. Ее руки были связаны за спиной, одета она была в белые тюремные одежды, глаза смотрели в пол деревянной площадки, которая должна была вскоре уйти у нее из под ног. Взгляд был наполнен безразличием, усталостью и безнадежностью, за те несколько дней, которые прошли с момента моей с ней первой встречи, она как будто повзрослела на десяток лет.
  Вдруг раздался голос городского судьи. Этот старый, но здоровый и сильный человек всегда носил черные одежды и не обстригал свои седые волосы, которые опускались ниже его широких расправленных плеч. Он славился в городе своей бесчувственностью и беспристрастностью, его голос был подобен рокоту камней, низкий, громкий голос. Легче было вынудить заплакать гору, чем заставить его почувствовать что-либо, кроме чувства долга. И вот, его голос пророкотал на всю площадь, могильно тихую в этот момент:
  - Я, верховный судья города, властью, данною мне, приговариваю к позорной смерти женщину, чей ныне покойный дед, единственным родственником коего и является данная девушка, задолжал государству сумму денег, о которой суд намерен умолчать, и которую не в состоянии вернуть ни он сам, ни его родственники. Суд постановил приговорить данную девушку к смерти через повешение. Приступить.
  Палач надел на шею девушки петлю, еще мгновение, и она стояла на платформе, которая должна была вот-вот провалиться под ее ногами. В ее глазах была все та же безразличность, от которой у меня бежали по спине мурашки. Я стоял оцепеневший, не зная, что сделать. И вот, палач подошел к заветному рычагу, и взялся за него. Барабанная дробь гудела все громче, в голове пульсировала боль, дыхание перехватывало… и вдруг из толпы выскочил молнией какой-то молодой юноша с мечом наперевес. Невооруженный палач пал под первым же ударом, затем упали на землю еще три стражника, попытавшиеся препятствовать действиям этого молодого человека. На площади было только двое смотревших на происходящее совершенно беспристрастно: судья и сама девушка, которую пытались спасти. Она резко подняла глаза на юношу, который хотел перерубить веревку над ее головой, и остановила его этим полным жестокой злобы взглядом. Тот остановился, и сразу услышал слова:
  - Нажми на рычаг.
  Юноша не мог поверить ушам…
  - Нажми… на рычаг…
  Он не знал, что ему делать.
  - Нажми на рычаг!!! – Эхо со стороны собора повторило это еще два раза, с крыши поднялись черные птицы.
  Юноша выронил меч, и осел на землю, он не мог поверить в то, что сейчас происходило. Вдруг платформа под ногами девушки провалилась, и она безжизненно повисла на веревке. Все посмотрели на судью, чья рука нажала на рычаг мгновение назад. В другой его руке был окровавленный меч, сразивший минуту назад четырех мерзавцев. Меч был наставлен на горло того человека, который отважился вопреки всему бросить вызов той жизни, которая была вокруг него, где повешение – зрелище, а смерть – цена безразличия.
  - Встань, преступник, - произнес своим обычным тоном каменный судья, - ты будешь наказан. Я приговариваю тебя к смерти!
  Юноша смотрел в глаза судьи взглядом воина, сраженного на поле боя, но кинжалом в спину. Не было страха, не было мольбы о пощаде, только вызов и презрение, презрение ко всему, что так его сжигало в этом мертвом городе. В следующую секунду его грудь пронзила острая боль, по телу пробежал холодок, и он упал на деревянную площадку рядом с дырой, в которой все также висела девушка, взгляд которой так и остался безжизненным и ненавидящим.