О смерти Марии

                (три фрагмента)

I


                Все тот же ангел, строгий и большой,
                Ей возвестивший Рождество Христово,
                привлек Ее вниманье: ты готова
                Ему явиться телом и душой?
                И содрогнулась перед Тем, Кто прав,
                Она, тиха, как прежде, и покорна;
                сияющий, чья близость чудотворна,
                в чертах Ее как бы исчез, призвав
                тех, кто разносит веру по вселенной,
                вернуться на знакомый горный склон,
                в дом вечери; походкою смиренной
                они вошли, спеша со всех сторон;
                загадочный предчувствовала сон
                на узком ложе, словно в колыбели,
                избранница, внимавшая, как пели
                архангелы небесный свой канон.
                Она узнала всех, кто теплит свечи,
                при ангелах не смея говорить,
                успела при последней этой встрече
                свои два платья сестрам подарить,
                то к тем глаза подъемля, то к другим
                (источник слез, бегущих с новой силой)

                и в слабости своей перед могилой
                вдруг низвела на Иерусалим
                все небо, и напрячься лишь чуть-чуть
                душе пришлось, пока Ее не встретил
                Тот, Кто знал всю Ее, могуч и светел,
                чтоб вознести в Божественную суть.

II


                Кто мог бы знать, как долго уповало
                на завершенье в небе бытие
                и рядом с Воскрешенным пустовало
                без года четверть века для Нее
                оставленное место, и они
                привыкли к неопознанной святыне,
                Ее величье созерцая в Сыне,
                чей свет и в Ней сияет искони.

                Когда Она вошла в небесный свет,
                то потянулась вся к Нему невольно,
                но нестерпимый луч Ей сделал больно:
                казалось, рядом с Ним Ей места нет.
                Тогда Она приблизилась к другим
                и в сонм блаженных, робкая, вступила,
                как будто не Она их искупила,
                но взорвалась Она сама таким
                сияньем, что соседей ослепила,
                и ангелы спросили: Кто она?

                И Тот, Чья ипостась им не видна,
                изволил Бога-Сына Бог-Отец
                остановить, и трепетный венец
                над пустотой забрезжил нежно вдруг,
                заоблачный след одиноких мук,
                пусть временных, но и для Бога столь
                болезненных, что не проходит боль. -
                Смятения от взоров не тая,
                склонясь, Она сказать хотела: я
                есмь боль Его, но, истомясь вдали,
                к нему рванулась. Ангелы стремглав
                слетелись к Ней, запели, поддержав
                Ее восторг - и к Сыну вознесли.

III


                А Фома-апостол опоздал,
                хоть спешил он к ней что было силы,
                но Фому проворный ангел ждал
                и промолвил: "Камень сдвинь с могилы,
                чтобы опровергнуть суесловье;
                знай: Она положена была
                чистою лавандой в изголовье
                человеку, чья душа цела,
                чтобы впредь пристанище земное
                Ею пахло, словно полотно.
                Смертное (ты слышишь) и больное
                Ею навсегда напоено.

                Видишь, здесь Она лежала в белом.
                Из виду не упусти холста,
                выбеленного пречистым телом,
                ибо Светоносная чиста.
                Содрогнулось под Ее стопой
                небо, но когда Она вставала,
                то почти не смяла покрывала;
                преклони колени, глянь и пой!