На концерте Вана Клиберна...

               
  Американскому пианисту – Вану Клиберну  и
  советскому дирижеру – Кириллу Кондрашину.


                Как море, плещет площадь Маяковского...
                Закат апрельский над Москвой пылает.
                Сегодня, в зале имени Чайковского,
                Американский юноша играет.

                Вот он сидит – зажат в кольцо оркестра -
                Застенчивый, лучистый, как невеста.
                Высокий лоб, копна волос волнистых,
                Чуть выгнутые пальцы пианиста.

                Удары их – могучие и гордые.
                Откуда в них такая хватка львиная?
                То – вверх взлетают мощные аккорды,
                То – падают стремительной лавиной,
               
                Он к дирижёру тянется с улыбкой
                Доверчивой: оркестр ему не страшен.
                И поднимает золотые скрипки
                Московский дирижёр, Кирилл Кондрашин.

               
                Звучит мелодия, знакомая, до дрожи...
                В ней – радость жизни,
                В ней – лесные дали...
                И, кажется, что сам Чайковский – ожил,
                Не в силах – усидеть на пъедестале.

                Он входит в зал, бледнея от волненья,
                Стал у колонны – и стоит, не дышит...
                Его Концерт... Такого исполненья
                Ему , при жизни, не пришлось услышать!

                А медь звенит! А пальцы бьют по клавишам!
                И музыка – прочней стальных канатов -
                Связала русских – с их родным товарищем,
                Голубоглазым юношей из Штатов.

                И. если б в зале оказался Даллес
                И те, кто после Даллеса остались,
                Они б увидели, как бешеной овацией,
                Американца – русские встречали!

                Как – вопреки им – две великих нации,
                Без слов, объединились в этом зале,
                Где нет – ни русских, ни американцев,
                Ни негров, ни китайцев, ни японцев...
                А есть – народ, который – к солнцу тянется,
                Сметая всё, что заслоняет солнце!