Полёт в 70-е... Изумрудный город

ПОЛЁТ В 70-Е… ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД


Я не знакома с городом Бишкек –
но помню изумрудный город Фрунзе,
который окунулся в прошлый век
столицей славной в дружеском Союзе.
Пройду с цветущей вишней  за окном
по детским тропам мысленных прогулок
в уютный маленький бабулин дом,
где  Ашхабадский узкий переулок…
Связав за ночь  душистую фату,
Весна цветеньем нарядила город,
вплела в кипенье белое мечту
и растворила в нём  весь зимний холод;
потом стянула простыни  снегов,
раскрыла  ленты водяных ары;ков -
они с журчаньем в рамках берегов
ловили днём  с ветвей охапки бликов.
Седые горы –  вечности маяк:
за миром бдили острые вершины.
Над ними  небо, как огромный стяг,
меняло танцев облачных картины.
Макушки  в белоснежном парике
долину  охраняли от  напасти,
а  ветер пел на горном языке
гимн вертикальной  стойкости и власти.
Воздушный голос  с хрипами шумов
листал все кроны новой  летней скрипкой.
Расплавив крыши городских домов,
игриво  Солнце расплылось улыбкой.
За Комсомольским озером следил
зелёный глаз Карагачёвой рощи -
дыханьем веток воду бередил;
держало солнце небо в своей мощи.

Ковров цветочных ярких круговерть
с любовью  воспевала свиристелка.
А по деревьям парка – чудо ведь! -
на ветку с ветки проскочила белка.
Стоявший насмерть бронью под Москвой
охранник парка генерал советский
Панфилов  -  здесь бессменный постовой, 
где жизни мир стал радостным по-детски.
Белел пушистой осени привет
с плантаций отработанных хлопковых - 
запас сухих  коробочек  - букет
причудливых цветов светлоголовых.
Летел осенних листьев  жёлтый всплеск
по самой главной улице Партсъезда,
усталый  луч сквозь дождь оставил блеск
на  тёмной луже по пути проезда.
Творил талантом сказочность  мороз -
раздал всем веткам  белые кораллы,
и ожерельем мёрзлых  горных слёз
застыли улиц снежные кварталы.
Холодный  воздух гладил по щеке,
в глазах оставив белые кристаллы;
снежинки не спеша слетали с век,
росли ресницы,  превращаясь  в каллы.
«Октябрь», «Россия» или «Алатоо» -
в кинотеатрах двери всем открыты,
рецепт разрядки был совсем простой:
кино смотри  –  проблемы все забыты.
 «Иди в «Манас»– напротив!» -  указал
рукой вперёд  у «Политеха»  Ленин;
сбегали от занятий  в кинозал
студенты всех советских поколений.
Богиня с нежным именем Чолпон
заворожила  чарами балета,
и превратила жизнь в волшебный сон,
сияя звёздами в лучах рассвета.
Навечно в душу тайнами проник
библиотечный Чернышевки запах
от читанных и незнакомых книг - 
как сладок  миг  был в  их  страницах-лапах!
В напевах гор жила я каждый час -
радиоволны плыли неустанно:
под бесконечность эпоса Манас
впадала в эпохальную нирвану.
Песнь мастерством очаровала муз,
в ней глас степей и гор звучал красиво,
когда в руках талантливых комуз:
лишь две струны и море переливов.

Творила  ароматы Чайхана:
цвет боурсаков  - с золотого слитка,
сластей  восточных вазочка полна,
чай в  пиале – вкуснее нет напитка!
Веселье расплескалось через край:
на праздничном столе, как демонстранты
на блюде круглом –  чудо-кульчетай,
а рядом плов, самса, лагман и манты.
Взорвался в небе вечером салют 
и сверху  вниз рассыпался цветами;
искристые потоки  небо льют
на  улицы с цветочными  коврами.
Страницы  чести в памяти  хранят
до сей поры четыре строгих пушки -
взлетело  пламя вечного огня,
и слёзы неба пылким жаром сушит.
Спешила вслед за временем мечта,
кружила вихрем  в самолётном блюзе.
Её  в  венок романтики  вплетал
аэропорт с названьем звонким «Фрунзе».
В сердца доро;г  стрелу мечты вонзал
уютный шоколадно-серый, тёплый
от слёз прощаний -  фрунзенский вокзал,
целующий  глаза вагонных окон.
От  юных лет  летел за годом год,
весёлых сессий пробегало время,
а также практик и  сельхоз работ
несли студенты непростое  бремя.
Вплетался  сеткой арматур мой труд
в аэродром на главной новостройке,
где  идеалы прошлого умрут
в раскол Союза, после Перестройки…

Дубы, черешни, вишни, тополя
всех берегли от дьявольских наветов.
Любила  всех киргизская земля,
мир и  стабильность прочили Советы.
От пережитков сквозь социализм
в зародышах  мозгов, зачатых гадом,
таилась злоба – национализм.
Не  знал народ тогда, что ЭТО -  рядом…







      
2010. БИШКЕК. МАРОДЁР

Безжалостной рукой палач,
не остановленный горами,
не слушая тюльпанов плач
с кроваво-горькими слезами,
всё на пути своём громит,
 безумно, беспредельно рубит,
не понимая, что творит,
что грабит Родину и губит.
Забыв про совесть, веру, честь,
надев звериные оскалы,
поворовали всё, что есть,
не люди – подлые шакалы.