Хождение по ОЕ поэма

                ХОЖДЕНИЕ ПО ОЕ.


Машут дворники- раннее утро,
Запоздалая пьянь – молодёжь,
Я в машине, кажется будто,
Льётся с неба печаль, а не дождь.

Всё уложено: лески и мушки,
Корематы, костюмы, еда,
Удочки, с ними катушки,
В принципе всё как всегда.

И желание это святое,
И ничто не удержит средь стен.
Время, смотри, золотое…,
Нас природа взяла с тобой в плен.

Харюзовые плачут икринки
В предвкушении: соль – это боль.
По стеклу лобовому дождинки
Выполняют насущную роль.

Утешает закон мирозданья:
В этой жизни всяк съеденным будь!
Съехались без опоздания.
Что же, фанатики, в путь.




      I

Что оно, воображенье?
Нарисует корабли,
В зеркале отображение
Будешь как Махмуд Али.

Коли сплав, опять рисует:
И пороги, шевера,
То душа моя тоскует
И не нужно ей вчера.




Ей бы будущность с ладони
Ей бы в масть адреналин,
Чтоб найти чего достоин,
Чтобы дело для мужчин.

Тот, кто лёжа на диване
«Ящик» смотрит, пиво пьёт,
Никуда его не манит,
Ничего он не поймёт.

А дорога – дождь и фары
На асфальт бросают желчь,
А в душе трубят фанфары,
Словно в бой идёшь на сечь.

Неизвестность манит ширью,
Так рискуют игроки,
Назван этот край Сибирью.
Проезжаем Ермаки.

А дорога вдаль, всё в гору,
Перевал один, другой.
Покурить бы, что ли, в пору,
Едем дальше… Спуск крутой…

Там внизу лежат туманы
И волнительно ползут
Вверх по склонам, словно пьяны,
Себя в клочья нежно рвут.

И на ветвях висят дивно,
Как пушистые шары.
О! Уже деревню видно,
Чуть проехаться с горы.

Сразу к речке, воздух – чудо,
Непривычно городским.
И озон столь многопуден.
Надышаться б на год им.

Как-то всё не так… спокойно,
Безсуетно всё кругом,
Гуси гордо и достойно
Не пускают пришлых в дом.

И петух огнёвой масти
Защищает своих кур
От какой-нибудь напасти.
Эх, ты! Шельма, бедокур.

И сельчане – любопытство
Смысла здравого сильней:
Кто-то вышел, кто таится,
С окон смотрят, из дверей.

Край чужой, хотя Россия.
Слушай, двадцать первый век,
…вон «тарелка», знать не сильно
Пострадал здесь человек.

Тётка ходит вдоль забора
И себе в подол кладёт.
- О! Опята – не зазорно,
- В суп положишь, иль под гнёт?

-В супчик. Рыжики под гнётом.
  Вы откуда, мужики?
-Мы с Саяногорска оптом,
- С Енисея, знать, с реки!

-А чего сюда? По сплаву?
- Городская жизнь – тоска…
- Для кино или для славы?
- Ваша нравится река…

Оя что-ли ? – да речушка,
Ваш достойней Енисей.
- Может быть, права подружка,
Шаг исполненный верней.

Загрузились как цыгане
И откуда столь вещей?
Всё парит, как после бани,
А душа поёт: «Скорей»!

Н-но, поехали, Зилище!
«Тридцать первый», знать могуч,
Сколь заложено силищи,
Коли лезет среди круч.
Кузов, словно бильярдный
Стол, а мы на нём шары,
Лес вокруг стоит нарядный,
Речка катится с горы.

В подсознанье где-то стынет
Мысль: а вдруг не повезёт.
Нет, уж коль собрались ныне,
То давайте-ка вперёд.

А пейзаж пейзажу ровня,
«Зил», как монстр среди кустов.
Перевал и он же  бойня,
Валунов, словно быков.

Отдыхаем! Передышка.
«Папарацы» щёлк да щёлк.
Не здоровится – одышка –
По колено в ручеёк.

Все давно одели бродни,
Этот сам себе умён,
Вот они пути господни,
Ну, конечно, мокрый он.

Эх, перцовочка- лекарство,
Да из горлышка – айда!
Всё излечит. Разгильдяйство
Не излечит никогда.

С елей мха свисают кудри,
Сверху виден шар земной,
Золотой пыльцой припудрен
Он немыслимо родной.

Бесконечный рёв мотора
Разрезает тишину,
Запах речки, значит скоро
Свои ноги разомну.

Три часа, почти четыре,
Путь не близок – сорок вёрст.
Если пальцы растопырить,
То масштаб на карте прост.




А дорога, изогнувшись,
Распласталась, как змея.
С перевала отдохнувший
Зил – родная колея.

Ну, привет! Пункт назначенья,
Всем казалась глухомань.
Вон, «Уазик», как виденье
И мужскую слышим брань.

Всё доступно, был бы только
Жар, желание в груди.
Харюзятник главный, Колька
Разгибает сапоги.

Эй! Присядь да выпей рюмку
За успех, за перевал,
За рыбалку и за шутку,
За уют у этих скал.

Уболтали, говорливый
Весь рыбацкий наш народ.
Литр уже уговорили,
Серый фляжку достаёт.

Речка бряцает о камни,
«Зил» в обратный тронул путь,
Главное желанье с нами,
-Ну! Удачлив каждый будь!

Время для благоустройства
Вроде есть и вроде нет.
Всяк рыбак имеет свойство –
За рыбалку «умереть».

- Вот сначала кину снасти,
Раз, да два, а, может, три.
…Во, гляди, уже попался,
Мелкий, слушай, посмотри.

 
О! второй и тоже мелкий,
Ты куда привёз, бугор?
- Коля, ты какой-то резкий,
Будет вечер, разговор.

Вот уже палатки встали,
Дров нашли почти сухих.
И не то чтобы устали,
Вечер, может, просто тих.

Собрались как по команде,
То ли запах от костра,
Аппетита, может, ради,
Пришла ужина пора.

Под навес и дождик нудный
По шатру засеменил.
Первый день, конечно, трудный.
Ну! За поддержанье сил.

Как навариста, душиста
Эта первая уха.
Рядом костерок искрится.
Ночь блаженственно тиха.

Только Оя, как девица,
Распускает свою прядь.
То в скалу волной стучится,
То нахмурится - и рябь

Пробежит до переката,
Потеряется в камнях,
Брякнет вдалеке раскатно.
Хорошо на берегах.

У костра тепло, уютно,
Нескончаем баек трёп.
Хорошо! С душой как будто
Кто-то ласковый прилёг.

Всё размеренно и чинно
Воплощение и быль.
- Сна приятного, мужчины,
Чтоб набраться свежих сил.

                II


Утро. Сладость пробужденья.
Уже говор у костра.
Потянулся – наслажденье,
Что ж, вставать уже пора.

Ух! Из спальника наружу,
Ноги сразу в сапоги,
Чаю утреннего кружку,
-С добрым утром, мужики!

И уже по-свойски к Ое
С мылом, пастою зубной.
Грациозна, неспокойна,
Недовольная судьбой.

Коль прислушаться, а, может,
Весела теченьем вод,
Редко здесь её тревожит
Непоседливый народ.

-А теперь катамараны
Приведём в достойный вид,
Чтобы завтра утром рано
От скалы этой отплыть.

Топоры стучат, ножовка
Вымеряет точный срез.
Не ахти ещё сноровка,
Но важнее интерес.

И насос пыхтит мехами,
Загоняя воздух внутрь,
Веселуха меж парнями,
Труд – и в Африке - он труд.

Всё. Один красавец гордый,
Словно в воздухе парит,
А второй с унылой мордой
Не уверенный лежит.



Так всегда и средь народа
Один – явный оптимист,
Ему даже непогода
Скучной не устроит жизнь.

А другому – солнце в небе
Ослепляет, жжёт глаза.
Но когда и где б он не был,
Всюду не его стезя.

Плавсредства уже готовы.
На рыбалку, мужики,
Всем удачного улова,
Чтоб таймени и ленки.

Легко брали на обманку,
Чтоб клевали «харюзя»,
Кто «балду» берёт, кто «санки».
- Разбегаемся, друзья.

Патриархи рыбной ловли
Потянулись следом в след.
Первый раз бредут по Ое,
Сколь вокруг прекрасных мест.

Но чутьё и любопытство
Их влечёт за поворот.
И душа вперёд стремится.
Дальше – больше повезёт.

Рассекая воздух конус,
Увлекает поплавок,
Слив, поклёвка – сразу бонус!
Вот вибрация – рывок!

Леска, путая октавы,
Чуть подсвистывает реке…,
Вот он, гордый, величавый
У тебя уже в руке.

Как прохлада руку греет,
Угадал, знать в мушках масть.
О! ещё, их кто там «мерит»,
Что сегодня за напасть.

- Монстр, ты видел как, Серёга,
Он удилище загнул,
Эх, ещё бы чуть немного,
Я его бы подтянул.

Нет! Опять, но этот меньше.
Тот-то был – едва  поднял.
На «кирпич», другие реже,
Этот на «табачку» взял.

Как поймёт немой глухого.
Так-то, значит, и поймёт.
Но азарт, а это много,
Да к тому же и клюёт.

Оя омывает бродни,
Говорлива, не строга.
- Вы побалуйтесь сегодня,
Завтра выставлю рога.

На рыбалке день короткий,
Птичий гомон уж умолк.
По распадку мягкий, робкий
Дым, как будто шерсти клок.

Из последних сил ласкает
Солнце этот чудный ком,
Тот оранжевым сияет,
То вдруг жёлтым станет он.

Вечереет и прохлада,
Лезет в ноздри, щекоча,
Собираться, видно, надо
От мороза-щипача.

Сапоги устали шлёпать
И по голышам скользить.
Надоело уже топать,
…харюзей ещё солить.

Дым костра, как та приманка,
Убыстряет ход ноги.
Всё пришли, как дом-стоянка.
- Ну! Снимайте сапоги.

Командор не в настроенье,
То ли «градус» потерял,
То ль пропало вдохновенье,
Заболел или упал.

В темень всё «балду» швыряет,
Этой темени мрачней.
- Утро, друг мой, всё меняет,
Утро вечера мудрей.

Если сопельки наружу,
То и это всё пройдёт.
Может быть перцовкой нужно
Свой прогреть «бацильный» рот.

Да и всем весьма полезно
Градус в организмы влить,
Отпугнуть, чтобы болезни,
Сколько дней ещё здесь жить?

-Ну, за здравие, пришельцы!
За единство, чистоту.
Э-э-э-эх! Как жгут сегодня перцы,
Сотрясая темноту.

Ночь окутала прибрежье.
- Пойдём, кинем что ль мыша.
Нянчит робкую надежду
Беспокойная душа.

Взмах, шлепок, проводка – нету,
Не пришла ещё пора.
Пляшут блики, пятна света,
Вся уж светится гора.

Не пришёл, не взял хозяин,
Но под этой он скалой!
То что есть он в этой яме,
Вовка клялся головой.

Утро… И вода упала...
Выручай нас, Дух Тайги!
Унывать нам не пристало-
Все обуты в сапоги,

И в костюмы и в жилеты.
Ну! Стартуем, мужики!
Что же привлекает в этом?
Ёрзать по хребту реки?

Или что-нибудь иное:
Ночь под «юшку» у костра,
Наслаждение покоем,
Ожидание утра…

…Но несёт в пучину судно.
Эй! Поддай! Ещё! Замри!
В общем-то совсем не трудно,
Повнимательней, смотри!

- Слева! Справа! Камень тоже!
Между них! Ну, левый борт!
Пятернёй как будто рожу
Кто накрыл, заклеив рот.

Проскочили, скрип по днищу,
Разворачивает, держись!
Там валун, греби, дружище,
Здесь на всех одна лишь жизнь.

Левый! Левый! Правый – сушим!
Правый, резко тормози!
Рядом пролетаем с сушей.
Разом все! Ату! Рази!

Поворот! За поворотом
Тишь и вроде благодать.
А воды-то нет за бортом,
Вспомнишь Бога тут и мать.

Скрип! Как будто внизу мина,
Нервы – струны, форс-мажор.
Будто мы на субмарине,
Угадал нас враг – минёр.

Тишина. Притихла Оя.
Скрип по душам, по костям…
Пронесло! Но нет покоя,
Нам не рады, как гостям.

- Прыгай! Мелко, потащили!
Сплав ли, сход – не разберёшь.
Вроде что-то прищемили,
Выпить дали кислый ёрш.

Вроде как игра без правил,
В пах удар ты получил.
Тащим, вроде, байки травим,
Вектор изменяя сил.

А вокруг природа-матерь
Столь представила чудес.
Плёс – как голубая скатерть,
А над ней цветастый лес.

И зелёный, жёлтый, красный,
А над ним во всей красе
Три сестрицы в небе ясном,
Будто замерли вмиг все.

Три скалы. Прижим, глубоко.
Ну, однако, понеслись,
Всегда рвётся там, где тонко.
Жизнь – на то она и жизнь.

Как ножом – одна гондола,
Нет! Пожалуй не зашить,
Сплав – всегда на грани фола,
Что тут голову кружить.

Командор, убитый горем
На мыске перцовку пьёт.
- Если вдруг ещё пропорем,
Кто из нас пешком пойдёт!

Ему хуже всех, гаранты
Устремляются на «нет»
Полтора катамарана,
Как заклятье, как навет.

Кто-то где-то явно грешен,
Может быть, так и должно,
Сплав бы стал не интересен,
Приключение нужно.

Если б шло всё гладко-чинно
Не накрыл бы даму туз,
Не было б тогда причины
Здесь описывать конфуз.

Не прошло, пожалуй, часа,
Скрип, как вилкой по зубам,
Из душевного запаса
Оя тянет жилы нам.

Габариты неутешны,
Речка дыбится, строга.
- На спине моей вы – пешка.
Ух! Вам выставлю рога.

Перекат за перекатом,
Плёс, стремнина, шевера.
Плывёт чудище трёхскатно,
Мы на нём как фраера.

Все уже без спасжилетов,
Перспективы нет тонуть.
Хотя всем при всём при этом
Неизвестен дальше путь.

Скрежет! Как – то подсознанье
Усиляет во сто крат
Чувства все, всё обаянье,
За спиною перекат!

Прыгай! Кажется приплыли!
Давай к берегу! Тяни!
Словно волки где завыли.
Пропороли! Мать ити!

Филигранная работа,
Ай да Оя, ну река!
Ну спасибо за заботу,
Знать, отточена рука.

Резанула оболочку,
Пошутила – молодец:
Вроде сплаву ставить точку,
Путешествию конец?

- А позволь не согласиться,
Побороться разреши,
Это может всё зашиться,
Всё уложим в бандажи.

Лишнее тебе оставим:
Мешок соли, «картофан»,
Лук, морковь и тент подарим,
Но не рви катамаран!

Прими жертвоприношенье,
В мыслях танец у костра,
В мыслях горловое пенье,
В шляпах только нет пера.

Ну! Отчаливаем, туземцы,
Эдик вскинул в воздух перст
И так искренно, от сердца,
Наложил смиренно крест.

К речке вышла маралуха,
Подивилась мужикам.
Мишка прошептал: «Не пруха»!
Воли нет его рукам.

Страсть охотничья вскипела,
Тут же тихо улеглась,
Тут бобриха иль запела,
Или в хохоте зашлась.

Потащился горемычный,
Но отчаянный народ,
Справа смотришь – всё прилично,
Слева – даже жуть берёт.

                Вороньё с кедровых веток
                Провожает дивный сход.
                Пока песенка не спета,
                Продолжается поход.

А места! Балдеешь просто,
                Вон какой шикарный слив,
                Рана на душе коростой
                Затянулась, значит, жив.

- Командор, давай рыбачить,
Двое суток впереди,
Надоело уж бурлачить,
Здесь пешком дойдём поди.

- Мужиков, смотри, вон двое,
У них спросим, сколь идти,
Шебуршит волною Оя.
- Мужики, а сколь пути?

- До деревни? Все шестнадцать!
- А пороги?- Лишь один,
Бурный он и угловастый,
Ну и с разностью глубин.

Тащит мимо… Ну, спасибо,
Неспокойная река,
Вот проходим по изгибу.
- А в какой идти рукав?

- В правый, левый? Слазь! Потащим:
Мелко стало, всё, хорош,
Сход, конечно, настоящий
Сплав, пожалуй, не на грош.

Берег здесь -  «конкистадоров»
Была рота, не одна.
Вмиг причалили без споров,
Разгружаем, как всегда.

Словно пляж, кругом зыбучий
Надоедливый песок,
И утёс стоит могучий,
Как знамение, как рок.

Белый, словно лист бумаги,
Словно ангела душа.
Оя спрятала коряги,
Воды катит не спеша.

Угодили, знать, камланьем,
Белый цвет – надежды цвет,
Может смелостью, стараньем
С Оей стали тет-а-тет.
 
Пять минут – одна палатка,
В миг украсила ландшафт.
Опыта, видать, достаток
И натянут крыши скат.

Со второй опять проблема,
Вроде бы турист не свеж,
Может, кто замедлил время,
Может, строит он коттедж.

Но чайком согревши души,
Разбрелись по берегам.
Лишь остался повар лучший,
Приступивший к «пирогам».

Пирожков, вообще, хотелось,
Но  тайга…И недосуг…
Надо, чтоб горячим елось,
Вновь с тушёнки будет суп.

И пополз, ломая ветки,
Кружа головы зверью,
Запах от кастрюли меткий,
Попадавший всем в ноздрю.

Лук шкворчит на сковородке,
После жертв – последний лук,
Что тут скажешь, – самородок,
Колдовство кухарских рук.

Все за стол, бугор перцовку
Затаённую достал,
Даже как-то пить неловко
У подножья этих скал.

Эх! Размялся б Айвазовский,
Свой разложил бы мольберт.
Не естественный чертовский
В лунном свете весь сюжет.

Отражает будто вечность
Этот мраморный утёс.
-Сохраним к рыбалке верность,
Да утрём тайменю нос.

Лишь пропало отраженье
С акватории луны,
Вышел, словно наважденье,
Словно призрак сатаны.

Шлёпнул, может быть, с презреньем.
Эко! Бестия – не взял,
«Мышь» ли вызвал подозренье,
Рыбачок ли маху дал.

У костра обыкновенно
И тепло, и свежий чай,
Прекратился трёп мгновенно,
Даже будто невзначай.


                III


Утро! Полдень! Канонада!
Зря не будет же палить,
Коль стреляет, значит надо,
Смог найти и смог добыть.

Харюзишка ловит мушки,
Выкрутасы на «балде»,
Оя ласковой подружкой -
Отраженье на воде:

Мнёт и снова проявляет,
И доходит лишь сейчас,
Приглянулись – оставляет
Оя памятку о нас.

И настоль стало спокойно,
Позаботилась река,
К речке опустил ладонь я.
- Вот тебе моя рука.

Нежно тысячи иголок
Прокололи мою длань,
Не осталось недомолвок,
Стёрта недомолвок грань.


И как радость примиренья
По удилищу удар.
Монстр – вот это поощренье,
Понимаю это в дар.

- Дорогая речка Оя,
В моей памяти твой след
Будет, как гарант покоя
Весь остаток моих лет.

 Говорят чудес не много,
Мишка чудо притащил,
Разорил словно берлогу,
- Чага для прилива сил.

Медвежонок да и только,
- Вот картечью и сшибал.
- Выстрелов? Не знаю сколько,
Рябчик лишь один упал.

- А вообще зверья здесь мало:
Каборожий видел след,
Старый видел след марала,
Но набитых тропок нет.

Над костром в котле ведёрном
Чудо-варево кипит,
Рябчик в ёмкости просторной
И ещё туда летит

Две иль три тушенки птичьей,
И говядина туда,
Видно будет суп отличный,
Всё же ойская вода.

Вечер. Сумрак. Завершенье.
Чувств беснует колорит,
И на стол, как привиденье
Эдик выставляет литр.

Тост, закусываем икрою,
Сквозь ветвей опять луна
Забавляется с горою:
Выйдет, спрячется она.

Загорит вдруг белым светом,
Помрачнеет вдруг скала,
Это Оя шлёт приветы,
И игрива, и мила.

Завтра спустимся к деревне
И окончится наш сход,
Познавательным, наверно,
Оказался наш поход.

Были мы в одной упряжке,
Котелок на всех один,
Обжигала Оя ляжки
И добавила седин.

Завораживала покоем
Первозданною красой.
Что ж! Спасибо речка Оя,
Вон, деревня за косой.

Снова гуси. И воззванье
Петушиное окрест.
Как печально расставанье,
Всё, домой из этих мест!!!





23.09.07 – 21.10.07.