Лариса Березина. Берег Стикса

- Посмотри, посмотри, какие голубые лужи!
Действительно, голубые. После грозы. Никогда не замечала, что могут быть такие лужи.
- Я такие впервые увидел. Может, не замечал раньше. Или времени не было замечать.
Да, времени не было никогда. Постоянный калейдоскоп событий. Учёба, работа, работа вместе с учёбой, уголовные дела, дела, дела. Чьи-то судьбы, чья-то боль. О своей помнить некогда.
Работа как наркотик от жизни. Наркотик от давно развалившейся семьи. Постоянных каких-то ненужных встреч и ненужных разлук, по поводу которых даже не было времени переживать. Потому что, приходя на работу, забываешь обо всём, кроме этой самой работы.
Допросы, обыски, очные ставки. И характеры человеческие, человеческие лица. И негатив. Какие уж тут голубые лужи заметишь? Усталость хроническая просто.
- Ты знаешь, ощущение такой лёгкости. Светлое такое.
Обнял. Прижалась к нему ещё сильнее. Так стояли, обнявшись, обнажённые, и смотрели через открытую дверь балкона на эти самые ночные, после грозы голубые лужи. Потом начали целоваться. Вернее было бы сказать, продолжили. Продолжали до рассвета.
Утром пили кофе, ели бутерброды. Шутили, много смеялись.
- Удачного дежурства, дорогой.
- И тебе удачи!
Рабочий день был странно светлым. Давно забытое ощущение лёгкости и радости жизни вернулись. То, которое бывает в детстве.
Ужинали тоже вместе. Он вдруг стал серьёзным.
- Уезжаю через две недели.
- Зачем ты опять туда?
- Я же профессионал, ты знаешь. Кому же ещё туда, если не мне. Я вернусь. Обещаю. Не будем об этом.
Утром сказал:
- Странно, вместе всего два дня, а ощущение, что давно.
- Ну, мы же сталкивались по работе. Хотя, действительно, странно, только сталкивались. Раньше. Возвращайся ко мне.
Потом опять были уголовные дела, допросы, обыски. Калейдоскоп. Отгоняла от себя мысли о том, что ТАМ. Говорила: «Всё будет хорошо. По-другому просто не может быть».
Так и прошло полгода…
- Если кто-то скажет, что война – это легко, не верь. Война – это страшно и мерзко.
Как похудел, цвет лица тоже какой-то странный. Тем не менее, вместе с ним в её рабочий кабинет ворвалась сама жизнь. Он занял весь дверной проём, всегда был габаритен, и, улыбаясь от всей души, заявил:
- Я вернулся. Ведь я обещал.
Договорились встретиться вечером, сходить в какое-нибудь кафе. Он не пришёл, и через день не пришёл тоже.
Звонить ему не захотела. Хотела обидеться. Но не успела. Зашла коллега по работе.
Сказала:
- Ты представляешь, Денис умер. Собираю деньги.
- Как умер?
- Да просто, шёл по улице и умер. Сердце.
В ту же ночь приснился сон.
Он - красивый, улыбающийся.
- Ты живи, живи по полной программе – сказал – А я тебя здесь подожду, сколько нужно будет. На том берегу Стикса.
Шла по улице, сдерживая слёзы. Не хотела, чтобы их видели прохожие. Но ведь не умирают же те люди, которых мы любим, пока не умираем мы сами.
На самом деле нет ни смерти, ни расставаний. Наши близкие и любимые всегда с нами остаются, и после своей смерти, и после расставаний. Они остаются в нашей памяти и в нашей душе и умирают только вместе с нами. И всегда можно быть с теми людьми, которых любишь, ведь память о них никто не запретит. И можно возвращаться к ним, сколько хочешь, и быть с ними в своей памяти, в своём прошлом.
Можно дотрагиваться до них мысленно, говорить с ними обо всём, о чём не смог сказать раньше, говорить, сколько хочешь, с теми людьми, которых любили и любим. В прошлом можно бывать, когда и сколько захочешь. Ведь этого нам никто не запретит. Нет, жизнь не закончилась.
Остались голубые лужи.