Человечек

                Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно   хорошими. Злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере  проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться.

 

                Макиавелли

 

Снова ходим кругами –  от берега к дальнему берегу,
Запинаясь, бредём в валунах и корягах в лиманах;
За плечами рюкзак пресных дней, да обид, да истерик.
Просят есть сапоги; мы ж упрямые – фигами пальцы в карманах.

Непрозрачно как всё… Вроде б мы пожилые, да умные
И расклад от Всевышнего олуху даже известен:
Раз при жизни  грустишь – вечность думу оставят додумывать;
Будешь петь как безумный – веселых пожалуют песен.

Будешь смирными – в раёк для смиренных, пожалуйста.
Для отчаянных ад, там про них есть своя сковородочка.
Для продвинутых, цельных, идущих никак не вразвалочку
Колесо как у белки – крути, успевай, самородочек.

«Вот покоя бы взять. Это как – упокоиться заживо?
Чтобы там, в неглиже, в чем-то вроде небесных подштанников
Отчитаться пред Папой, что мол, не кутил и не бражничал,
Падал там, где стелил; ни кнута не желал и ни пряников.

Жил – ничуть не тужил. Может это считается «пофую»?
Ну, такой пофуизм – чё своим-то друг друга обманывать?
Рассуди ты, Отец… где присесть? Может сразу на проповедь?
В рай путевку напишешь?.. Я буду прилежно замаливать!

Там, у райских садов у вас что за порядки, обычаи?
Отпускают грехи или, это… валяй что захочется?
Ну хоть так, хоть иначе – я ж парень прилежный! Я бычиться
Не привык, ты же знаешь! Не стану выпрашивать почести.

Как ведь скажешь, Всевышний! Я тут подожду заключения.
У тебя ведь консилиум, нет? Или сам все решаешь, мараешься
Об людишек мирских? Ты ж как пить дать, растратишь терпение
На таких вон… кхе-кхе, их же тыщи в секунду! Умаешься!

Я ж к тебе на поклон не такой как другие, вот «Личное…»;
Приготовился – мытый да свежий, да справки с собой без помарочек.
Ты уж там посмотри... чтоб соседи попались приличные,
Сорванцы б не шумели, коль курят – тушили огарочек…»

Только сказке конец. Ничего не ответствовал Боженька.
Завернул ходока. Вроде Бог, а скривился как праведник.
Вроде как… человек! Но святой. А святому – положено!
Да святой в морду даст, и нагайкой отходит на праздничек!

«Это что ж», - думал Бог, - «Это разве тому я воспитывал,
Чтоб червем он прожил, а после змеюкой прикинулся?
Ну уж фиг! Или хрен! Как там он говорил? Пофуй?!», - выплюнул
Ходока. Тот взлетел, вроде как на орбиту продвинулся.

На орбите – не рай, и не ад – гадость всякая. Хлам кругом
Будто мусор, отброс человеческий. «Ну-у, вот здесь полетай.
Мне же в службе приходится всякое! Так сказать, и дерьмом
Заниматься, и грех отпускать всякой нечисти.

Заявленье на грех напиши: осознал и явился с раскаяньем.
Что, мол, жил в пол-души, а с второй половиной заигрывал.
А пока полетай. Человеком не стал, значит? Правильно!
На повторный заход, ЧЕЛОВЕЧЕК! В мою лотерею… не выиграл…»

   
© Johansson, 8 nov 2009