Остаться без матери

Гудит мотор вечерней дойки,
На ферме скотники, доярки,
И три мужчины от попойки,
Им не январь, им очень жарко!

С душой томительной Елена,
Фуфайка наспех, и в мороз,
Домой, к детишкам малолетним,
Без предвещания угроз.

И тут, под ЛЭП ее догнали,
Три мужика, три толстых лба,
В морозный вечер истязали,
И против вил была борьба.

В деревне слышали те крики,
Никто не вышел, был испуг,
И все немые и безлики,
В секунду стали, милый друг.

А в доме топленном, уютном,
С работы маму ждали дети,
Поели, то, что было сытно,
И спать легли. А на рассвете,

Учиться в школу побежали,
Чтоб маму радовать пятёркой,
На, перемени, рассказали,
Учителя что мамы нет.

Мальчишка в дом, портфель пол лавку,
На ферму к маме побежал,
Там дед Иван и Баба Ксенья,
Их взор на дочь свою внимал.

И видит, мама не подвижна,
Посреди комнаты лежит,
Движенья уст ее не видно,
И ничего не говорит.

Мальчонке девять лет отроду,
Он видел смерть других людей,
Но он понять не мог природу
Потери выпавшей своей.

Потом машина бортовая,
Выносят маму в кузов ложат,
Прикрыли сеном и фуфайкой,
В тепло скорей бегут с мороза.

На третий день в уютной хате,
Гроб стоял посередине,
Дедушка и баба плачут,
Всех приглашают на поминки.

Опять машина бортовая,
На ней уж сено и дорожки,
И вереница, молча сзади,
Идет, по зимней, по дорожке.

На кладбище большая яма,
Гроб заколачивают. Плачут.
И опускают в эту яму,
Мальчонкину любиму маму.

И поминальный стол накрыли,
Созвали всю деревню кряду,
Елену, маму, помянули,
Простым обычаем, обрядом.

И после этого лет двадцать,
Все тот мальчонка вспоминает,
Как не хотел он расставаться,
В подушку каждый раз рыдает.

Вечная память, вечный покой рабе Божией ЕЛЕНЕ,
Да упокоит Господь ее душу,
В недрах Авраама, Исаака, и Иакова!