Апокалипсис

Мир свернулся в клубок
                обнажённого горького горя,
Выставляя все рубища,
                язвы свои напоказ.
Ох, не будет пути
                у последнего горе-героя,
Если он не сумеет
                в пути обойтись без прикрас.
Безутешно трубя,
                журавли  проплывут в поднебесье,
Чёрный лебедь падёт
                Падшим Ангелом в бурую топь.
А последний герой усмехнётся:
                «Ах, как интересно,
Когда с мирной трусцы
                переходят на смертный галоп!»
А из смрадных глубин
                восстаёт, вся блистая, Блудница.
И не ждёт, когда будет
                отстроен опять Вавилон:
Ей бы только успеть
                Квазимодо своим разродиться
И, целуя уродца, твердить,
                что прекраснейший — он.
... Мир наш вовсе не злой.
                Мстить Природа совсем не умеет.
Она просто живёт —
                выживает, с твореньем своим.
А творение — Тварь —
                всё ещё называть себя смеет
ЧЕЛОВЕКОМ.
          Мы — ЛЮДИ?!
                Да, Господи!
                Что ж мы творим?!