Берлин

Благословляя урбани;ю, уничтожая природу,
Мы три старых друга, пробирались в Европу.
Каждый со своими целями, каждый со своими мечтами,
Мы хотели там достигнуть нирваны.
Каждый хотел ощутить прикосновение бога
И каждый был уверен, это возможно только в Европе.
Каждый мечтал о чем-то своем, закрытый с ещё двумя в коробке автомобиля.
За рулём – Серёга, рядом – я, а сзади сидел уже подвыпивший Дима.

И вот наше трио мчится на запад,
Мы готовы покорить Евросоюз.
Все в экстазе, наш путь начат.
Картина напоминает Отечественную войну.

Три наши деда под драпом и шнапсом
Песни поют, восседая на Т-34.
На танке – профиль Сталина, угрожающий пальцем,
И надпись «Душой мы уже победили».
И вот, спустя полвека с лишним
Мы повторяем подвиги предков,
Чтобы и нас запомнили,
Чтобы и мы кричали: «Ура! Победа!»
Чтобы нас полюбили, чтобы нас заценили,
Чтобы и мы оставили свои автографы на рейхстаге в Берлине.

Так вот, подъезжая к Варшаве,
Каждый делился своими мечтами.
Все кричали, давай, не стесняйся, выкладывай!
Ну, и каждый, не стесняясь, рассказывал.

Дима, например, проповедовал о жизни красивой,
О том, как приедет и накачается немецким пивом.
*****, пацаны, немецкое пиво!
Хоть раз поживём красиво!
Немецкое пиво,
Немецкое пиво,
Читал свои мантры выпивший Дима.

Серега, тот, что за рулём, умирал от скуки.
Он мечтал об одном, о немецкой шлюхе.
Хотя, не важно какая, лишь бы не русскоязычная,
С бритыми ногами, и чтобы не рассказывала о жизни личной.
Такую белую кожу и нежные руки
Имела в мечтаньях Серегина шлюха.

Я не хотел ни баб, ни вина.
Меня привлекала немецкая трава.
Я там найду свою нирвану,
Путь мне покажет марихуана.
Лишь бы в Европе, неважно где,
Я мечтал о немецкой траве.

Так мы мотали милю за милей.
Всё дальше Харьков, всё ближе Европа.
Мы ели хот-доги, пиво пили,
Нас гнала вперёд эта дорога.

Сидя на лавке в комнате серого цвета,
Никто не понимал, куда мы попали.
Кто-то сказал, ребята, вам конец.
Ну, мы и обломались.

Почему конец? Серёга заснул, выскочил на встречку.
Говорить не о чем – все умерли, зато без увечий.

Сели на лавку, задумались, закурили,
Подсел мой дед, рассказал, как танк их подбили.

Потом опять закурили.
Дед говорил: «Обидно, Лёха. Я тоже не был в Берлине».