Шутовские Истины

Богомерзкий шут кривляется на площади,
Кричит что-то о королеве и ее фаворитах,
Толпа к нему привыкла и даже пугливые лошади
Не морщатся, когда их проводят мимо.

Крестьяне смеются. Дворяне прячут улыбки.
А Шут выкрикивает очередную сентенцию.
Ему вторят колокольчики на бубне хлипком,
В который он безудержно бьет, продолжая лекцию

О молве, о правительстве, и о главном: о Боге.
То есть о самом себе, о человеке. Карлик циничен,
А толпа – безразлична, хотя и всё слышит, вроде.
Голос Шута едок, смешон, потому не трагичен,

И ему не дают веса. Вес – он в невзгодах,
В изломанных судьбах. А Шут и сам над собой смеется -
Какая ж здесь драма? Калека – вот это модно,
(Если душевный). На таких толпа поведется.

А наш сардонический шут – громкий и резкий,
Может вещать Истины криком вечно: его не услышат.
Над ними будут смеяться все (даже бубен мерзкий).
Но что странно: Шут продолжает кричать, пока дышит.