За что все-таки распяли Христа?

ДЕРЖУ пари: каждый из вас абсолютно уверен, что точно знает, ну или хотя бы слышал, за что распяли Христа. Если коротко - за новую веру и во искупление наших грехов.
А давайте немного посомневаемся, это иногда полезно, кстати, ничуть не умаляет облика Иисуса Христа, а может быть, даже заставит вас несколько глубже взглянуть на все человеческое, что было не чуждо сыну Бога и что роднит нас с ним.
Выходит странное: человек, почитаемый учениками за сына Бога, а толпой - за Мессию, призванного освободить Израиль от римлян, входит в Иерусалим с неслыханным триумфом и через считанные дни (!) оказывается избитый, униженный, окровавленный перед той же самой праздничной толпой, ревущей: “Распни его!». И даже  самые верные ученики отрекаются от него.
И уж совсем непонятное: арестованный возмутитель спокойствия, предстающий перед Понтием Пилатом, прокуратором жестокости невероятной, потрясавшей даже римлян (Пилат был позже сослан кесарем именно за то, что ненавидел иудеев до такой степени, что... подстрекал их к восстанию, мечтая залить кровью Иерусалим и окрестности), он, этот солдафон и мздоимец, продажный судья, не знающий жалости, - не находит за Иисусом никакой вины! И трижды (!) просит синедрион помиловать Христа. И даже готов взамен даровать жизнь разбойнику и убийце своих солдат, приговоренному к той же казни, что и Иисус.
Исследователи легко отмахиваются от этих неувязок, изредка объясняя их защитой Божьей, святостью Иисуса, от которой даже Пилат расчувствовался.
Может быть, прокуратор даже и всплакнул, кто знает. Но и - распял. Более того, не мог не распять.
Припомним, в чем, собственно, обвинялся Христос. И сразу договоримся: не будем считать обвинениями утверждения в том, что он хулил Бога: это скорее промежуточный повод. Ведь тем же священникам не удалось подловить Христа на вопросе о том, кому должна принадлежать серебряная монета с ликом Кесаря. Помните его знаменитое – «Богу Богово, а кесарю – кесарево»? Только обвинение в богохульстве позволило судьям быстренько свернуть процесс и вынести приговор: «На что еще нам свидетелей?».
Но тогда какое событие могло действительно лечь - пусть и не названное - в основу обвинения, за которое первосвященники могли бы перегрызть горло и не такому малоизвестному философу из многотысячной праздничной толпы, каким был Иисус?
Ага, вы вспомнили изгнание торгующих из храма и слова Христа о том, что он разрушит храм старой веры и создаст на его месте Храм веры новой? Близко.
Хотя реакция на изгнание из храма торгующих – тоже парадоксальна. Ведь, по сути, Христос делал богоугодное дело, очищая храм только для молитвы. Это не могло, по всем канонам, разъярить высшее духовенство, боровшееся за чистоту веры. Но привело не то что в ярость - в бешенство. Такое, что синедрион просит Пилата отпустить бандита, убийцу, лишь бы казнить Христа.

ПРИ ЭТОМ естественно,  Иисус не собирался обращать в щебень здание знаменитого Иерусалимского храма. Он был веротерпим, на неразделявших его взгляды смотрел, как на «мертвых». Нет их, и все. Впрочем, в те времена это было нормально - он жил в государстве, где пересеклись интересы многих вероисповеданий, это соседство сохранилось, несмотря на все бурные религиозные войны, даже в современном Иерусалиме, где можно найти храмы едва не всех основных религий мира. Да и римляне во времена Христа спокойно и с любопытством смотрели на иноверцев. Думаю, синедрион это понимал, тем более что в Новом Завете до нас дошли строки, говорящие о том, что против Христа лжесвидетельствовали, причем именно при обсуждении его слов о физическом разрушении Иерусалимского храма.
Но!.. Вот тут и возникает пресловутое «но».
Мы хорошо знакомы, особенно сегодня, с «эффектом бинарного оружия», когда два отдаленных безобидных события вдруг увязываются молвою в один узел и приобретают совершенно третий смысл. Порою более взрывоопасный, нежели просто два, пусть и волнующих, слуха. Мне кажется, то же произошло и с
Иисусом: говорил-то он о разрушении храма старой веры в философском плане, но изгнал менял с территории реального храма вполне натурально. Эти два независимых компонента и прибили его к кресту.
И противоречия с тем, что я говорил выше, нет.

ВСЕ ДЕЛО в том, что в те времена разделение властей было куда более жестким, чем сегодня. Физически управляли государством цари, которым подчинялась армия. Экономически же - именно храмы, ставшие не просто сосредоточением сокровищ и казны государства, но и людей, обладающих не военными, а светскими
знаниями, умеющих считать и понимавших тонкости экономики, ибо они, а не правители светские, общались с людьми ежедневно, они читали им проповеди и устанавливали фактические законы жизни не только духовной. Грубо говоря, та казна, которой распоряжались цари и императоры, была «оперативным валютным резервом», и экономическая стабильность государства покоилась отнюдь не на ней. Здесь же чеканили  монету, даже само название это произошло по имени храма Юноны Монеты.
Значит, своим богоугодным поступком - изгнанием торгующих из храма - при искажении молвою его слов о Храме новой веры Христос, в понимании синедриона, пытался покуситься не только на власть первосвященников, но и на экономическую основу   государства. То есть совершить отнюдь не религиозный, а государственный экономический переворот.
Ну и какой убийца и разбойник может с этим сравниться? Какой возмутитель спокойствия?
Видимо, именно об этом и говорили перепуганные священники с народом. Видимо, из-за необратимости аргумента от Христа в испуге отреклись некоторые ученики, которых и после ареста продолжали искать даже простые
люди. Может быть, беседа священников го попытке государственного переворотах подвигнула и Иуду на
предательство?
И если посмотреть на события с этой точки зрения, многое можно объяснить. Понятно, например, почему Пилату не было нужды обвинять Христа: по сути, и прокуратор, и философ шли к одной цели. Пилат, как наместник кесаря, стремился к полному подчинению Иудеи Риму. Мечом он это сделать пробовал, но был потрясен стойкостью иудеев. А если меч не берет страну, покорить ее можно, только подчинив, тайно или явно, метрополии экономику будущей колонии. Христос же стремился «разрушить храм». Зачем же Пилату осуждать невольного «союзника»?
Рим просто мечтал сосредоточить в своих руках сокровища Иерусалимского храма и вообще всех храмов страны, отняв у священников экономическую мощь, а значит, и рычаги реального управления почти завоеванным, но непокорным государством. После Октябрьской революции большевики просто с изумительной разворотливостью сделали это, экспроприировав с ходу в том числе церковные ценности...