Диалог

Посвящается автору/лучших, некоторых, многих/моих строк.13.02.06

1

Неужели?! Неужели это последнее поэтическое безумство, на которое уже с трудом и с таким затягом провоцирует мой не менее печальный и опасный мой 21 год? Далее… Нет. Ничего.
Именно поэтому, в предчувствии бытия, маюсь с ним уже не первый год. Пора кончать. Давно…Затянувшаяся страсть, вернее затянутая, и временем и пространством, а еще больше затянутая моей верой и  правдой, тупой и ущербной стойкостью ко лжи, лицемерию и цинизму…
Так вот, эта затянувшаяся страсть вязнет внутри, перерождаясь в липкий, холодный туман, окутывающий, всепроникающий. И взгляд…где в нем та ярость? Ярость желания и огня? Огня блистательной игры? Игры изящества и чувств? Блеск! Шикарнейшая из утрат! Но как печален и красив, погружаясь в туман, этот некогда бушующий пожар… Уходя все дальше и оборачиваясь все реже, уже не слышишь, как гудит пламя, не различаешь искры, взмывающие вверх от чьего-то прикосновения- это уже ни к тебе… И если прищуриться – в памяти остаются блики и мягкий, приятный для взгляда, теплый, мерцающий и все же огненный шар… Как фонари в сыром и сером, промозглом, неприглядном тумане Петербурга.
- Что же, это лучше, чем остаться ни с чем?
- …..
- А что поделаешь теперь? Уже ничего.
- …..
- Наверное чему-то ты веришь больше?
- Да. Я больше верю своей пустоте.
- Откуда она берется?
- Из времени.
- Как всегда все не так..
- Вот что страшно! Холодный, трезвый разум! Боже! Какая это мерзость.

2

К чему было это возвращение? Виноват не я. Закончи я все в первый раз, все было бы иначе. И зачем? Ей просто повезло, и мы какое-то время не виделись. А потом, за год до этого, была слишком больная осень, я бредил, я просто бредил ею. И вновь, вновь меня прервали! Летом я уже был занят другим, и это целый мир, это особая яркая и светлая жизнь, с голубятней на желтой поляне, в костюме Тома Сойера. Но об этом как-нибудь в следующий раз, хотя для начала нужно написать стихотворение.
Столько раз по лезвию… И вот в кровь босые души. Хм, а у тебя их…?
Курить… Как хочется, ах, если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты…Если бы можно. Ах, как бездумно, как легко! Какая юность!…
Так почти случилось и в тот раз, роковой. Теперь она сама все испортила. То был шикарнейший скандал, с предпочтением не в мою сторону. Как можно было так унизить?! Чем сильнее ненависть, тем больше это потом грозит перевоплотиться в страсть, пагубную страсть, с желанием утолить и доказать. Не тогда, сейчас понимаю.
А ты танцуешь…Боже, как ты танцуешь! Но не со мной, то были лишь жгучие мечты, и не мне было тогда восклицать: «Veni, Vidi, Vici!» Да нет же! Не мне! Я же просто дорвался. Бойтесь, ваши мечты могут сбываться!
Какой-то миг, доля секунды, но помнить буду всегда… И ничем не затмишь и ничем не искупишь это мгновение со счетом 1, 2, 3, 4 не со мной.
Все это такая лирика, а я в этом не поэт.
Что искал я в тебе? Себя. И вот это новое «я» предстало предо мной во всем своем темном и пьяном шатании, в котором не помнишь себя, изредка оправдываясь тем, что сегодня это последнее, наступит завтра, и все исчезнет, жизнь станет прежней. Нет, ты станешь прежним.
Нет.
А пока…пока, с тобою рядом мне не хочется курить..

3

Как мало ты меня знаешь. Только при наличии такого знания ты смогла уверить себя и меня в том, что я принял ее. А ты знаешь значение слова «принять»? Я не знаю ее, да и, похоже, не хочу знать. О чем-то догадываюсь, иногда срываюсь и пытаюсь проповедовать то, во что искренне верю и чему свято предан. А это, это не я.
- Как же так?!
- Так.
Не ее, я страсть свою принял! Пойми, на ее месте могла быть другая. Да кто угодно!
Чувствуешь, как трезво, как леденяще трезво бегут мысли? Какая трезвость! Смотрю на себя и не верю. Да, ты прав, я изменился. Но не она изменила меня – время. Мне просто почти 22, и вся беда в том, что я знаю, где мои 17.
Нет, не меня, а мне! Да что теперь? Мне все равно, и я все равно обманываю себя и еще кого-то.

P.S

- Ну, вот и все!
- Что это было? Цветаевская ошибка?
- Фарт, полный тривиальности чувств и событий.
- Блестящий триумфатор, я поздравляю вас с такой многотысячной, шикарнейшей бесценностью!
- Дурак!
- Что ж Вы, как на могиле бессмертного Бога… Не стоит так, во весь голос…Не престало, Вас могут услышать! И вообще, Вы напоминаете весеннего свободного турмана, не смейтесь же!
- По-моему, в этом есть нечто от спорта, не находишь?
- О, да! Это спорт! Вам нездоровится?
- Неважно! Но вся прелесть в том, что Близнецу совершенно необязательно быть  большим спортсменом, чтобы быть эгоистом!
- А вот это лишнее! Это уже не сюда.
- Какая, к черту, разница! Я не об этом. Все одно – бренность и тщета!
- М-да, есть в этом нечто фаллическое… И все же, вспомните лучше о том, что Вы сделали, снайпер.
- Пробитая шинель…он выживет?
- Он - выживет, а вот Вы – нет, и Вы уже знаете, почему это так… Так не предают, так убивают.
- Что ж, до свидания.
- Прощайте. Руки не подаю, сами понимаете.
- Трус.
- Мерзость.