Золотарь

         Золотарь
Шуточно - потешная история
Жил парень молодой.
Работал в базе на машине золотарной.
Машина с бочкой, с длинным шлангом,
С насосом качающим дерьмо.


Да без такой никак не обойтись,
В хозяйстве городском.
То- тут, то- там,
Все ямы переполнят, а чистить как?


И вот задание шоферу спецмашины.
Короче, бочка та в простое не бывала.
Зарплата то приличная,
За вредность набавляли.

А парень наш хоть на такой машине.
Привычек вредных не имел.
Всегда в хэбэшке рабочей, чистой
Всегда отмыт, побрит.
Аж прямо в нос приятно шипрою шибает
И ладно говорит.

Бывало хуже, когда сломается насос.
Вот тут уж гайки придется покрутить
И отмываться долго.
Но он работает, усмешки все терпит.

И все бы ничего,
Да познакомился с девчонкой.
Школьницей еще
И как то сразу полюбил.

Она, встречаясь с парнем
Довольная была.
Одет прилично,не нахалит
И шуры – муры не позволяет.
Короче, сам не пристает
Чем интерес к себе все больше возбуждает.

Не курит, не сквернословит, и не пьет
Где лучше парня то найдет
Девчонка наша.
Кругом то прощелыги, алкаши,
И дело к свадебке идет.
Но тут, вмешалася мамаша.


Мамаша с дочей проживали,
В холодном и сыром полуподвале.
Имели два окошечка вверху,
Что выходили прямо к тротуару.
По адресу Советов 25.
А  верхний то сухой этаж,
Семья мадам Гатицкой заселяла.
Мадам в разводе её маман
И шалопай отчаянный, сынок Роман.
Я с ним в одной учился школе.
 
Мамаша в дворниках ходила,
А доча зрелая деваха, вся при теле.
Заканчивала десятый класс.
Ей восемнадцать стукнуло в апреле.

С Гришаней год знакомы были.
На день рожденья он ей сделал предложенье,
Колечко золотое подарил.
Знать свою Наденьку любил.

Хоть не богат, но работящ.
Влюбился он в апреле звонком.
Совсем не пудрил ей мозги.
Хотел он вытащить свою девчонку,
Из полуподвальной той дыры.

Мамаша, Ефросинья Алексеевна
Бабенка вздорна, востроноса.
Такая залезет всюду и везде.
Свой нос засунет.
Додумалась.
Пошла на базу.
И разузнала все зараза,
Где Гриша робит, сколько получает.
И не понравился ей сразу он.
Хоть и в костюмчик наряжен.

-Чтоб золотарь, с моей Надюхой!
-Костьми я ляжу,
-Но свадьбе не бывать.
И стала дочу наущать.
-Ты что Надюха, все смеяться будут
-И пальцем тыкать.
-Сморите, едет золотарь.
-А как тебя то назовут,
-Подумай только.
-Што парня не найдем?


-Ты девка ладная.
-В кого ты у меня.
Я худосочна и желчна.
Во мне изъян.

-А твой папашка,
-Подлец такой.
-Так он от нас сбежал,
Через шесть месяцев.
Как ты родилась.
-Его паскуду, виш плач детский раздражал.

-Подумай только, что парня не найдем?
Надюха бедная!
Жила бы лучше ты своим умом.
Смотри внимательно,
Не стань такой же.
И не живи как Ефросинья, одним днем.

И вот Надюха на очередном свиданьи,
Уж глазками не так блестит.
И обнимать и целовать,
Как раньше было не велит

А он в догадках, что произошло.
-Скажи Надюшка, что между нами пробежало.
-Уж женихаемся мы целый год.
-Скажи мне прямо, охладела, подустала.

Она в ответ,
Как будто дали по мордам.
-Тебя не хочет моя мама.
-Костями брякнется, но свадебку расстроит нам.

-Но как же ты сама Надюшка?
-Ведь ты ж мне дорога,
А слушаешься старую ты клушку.
-Ведь не ее беру – тебя!

-Скажи на милость,
Не таись.
Что между нами изменилось
И не злись.

-Меня и маму отвращает твоя работа.
Вот-те  на,
Надюшка милая, да что ты.
Хоть перевозчик я говна,
Но хоть единожды пришел к тебе в дерьме.
Всегда я чист и брит,
А запах одеколона Шипр
И денежки хорошие.
-А я сказала нет!
Надюха топнула аж ножкой.

Тут Гриня слов на это не нашел.
В лице весь изменился, побагровел.
-Ну сучки обе, про себя подумал,
Но прямо не сказал.

-Все понял, я домой пошел,
Но, что то на уме имел.
-Я к Вам ищо вернуся.
Впервые дверью хлопнул, аж стекла в рамах зазвенели.

И как то по утрянке, когда все спали
По адресу Советов 25.
Пришла машина,
Бочка золотарна.
А дальше было,
 Что не рассказать, не описать

Он как Василий Иванович Чапаев,
Чтоб морду пулемета на беляков навесть.
Ногой в ажурну раму во флигелечке,
И стекла то повыбил.
Максима морду сунул
И сразу очередью по белякам он застрочил.
Как он строчил по белым сволочам,
Фильм про Чапаева показывали нам.

Так и Гришутка,
Ногою в раму бац и стекла выбил.
И не для шутки,
А для дела.
Длиннющую, резинову кишку туда присунул
И содержимое всей бочки вылил.

Все плавало в дерьме,
А доча с мамкой  ОХ иАХ !
И обе в мат.
Все вещи то в говне,
Что могут сделать.
Сливается все быстро.
Какой же несусветный аромат.
Не Шипр конечно.
Вот им уж поколено,
В подвальной комнатенке.

А тут зеваки набежали.
Не то чтоб горю то помочь,
А поглазеть на действо.
Примчался сам по вызову мильтон.
Гришутку нашего с поличным взяли.
И подогнали с полоской голубой фургон.
С орущею сигналкою на крыше.
Чем перебудили весь район.
И руки за спину, наручники замкнули
И в голубой фургон толкнули.
-Давай не рыпайся, уж там сиди
И сами то, смеются.

А бочка то, пуста
А там плавает всё в сраме и грязи.
Толпа зевак все прибывала
И слухи разные пошли.
-Кого убили что ль?.
-Канализация прорвала?
А в результате, укокошили любовь.

Потом был суд, с выездом на базу.
Показательный, чтоб не повадно всем.
Вся база собралась.
 Машины не пустили в дальний рейс.
И кто присел, а многие стояли,
Аж стульев не хватало.

Судейство и торжество закона наблюдали,
А он один на всех.
Закон тайга, а прокурор медведь.
Все молча ждали, что скажет прокурор.

От адвоката Гриша отказался,
-Что отчебучил, сам себя виню.
И на судилище сам  защищался
-Послушайте историю мою

О том, как познакомился сНадюхой,
Как долго с ней дружил.
На день рожденья колечко золотое подарил
И предложенье сделал, как путёвый.
Не в подворотне грязной,
А в ресторане.
Да это не пивушка, где пили тут же ссали
А это Голубой Дунай.
 И в городке его все знали.
 Туда Надежду Александровну в апреле он водил.
 Надюху он не трогал
 И всё берёг и искренне любил.

Вот так как на духу.
Гришаня рассказал,
Свою историю.
И началися прения сторон,
А адвоката нет.
Взял слово прокурор.
Ведь надо обвинить,
Да так,
Чтобы надолго засадить,
Такого возмутителя спокойства.

И прокурор, чтоб показать,
Что хлеб не даром ест.
Всё бочку катит и стращает складно.
Заобвинял парнишечку всего и просит пять,
Чтоб всем за хулиганство злостно было не повадно.
Да будь ему во всём неладно.

Взял слово базовский парторг.
Он фронтовик и одноног.
В защиту обвиняемого работяги стал.
Ведь парень правду, всё как было рассказал.

Работник честный в комсомоле.
Да если всем бы так робить,
 Чтобы работать, а не пить
И не гонять волынку на машдворе.
Глядишь и план бы был всегда,
Я сединой своею отвечаю.

А кто его поступку рад,
Но не смеялись, всё выжидали.
Опеть взял слово прокурор.
Гришутку к стеночке припёр.
Опять ему он лепит пять.
Тут загудело в зале.
За что ж такое сурово наказанье.

А что любовь?
Любовь то зла.
 Полюбишь лысого козла,
 Коль настоящей любви не понимают.

 Но золотарь то был один.
 Народ же про себя решил.
 Истцы то виноваты тоже.
 С любовью не моги шутить.
 Теперь же так тому и быть.
 Пущай живут в дерьме,
 Себе же сделали дороже.
 
 Пущай бачками выгребают,
 Так про себя решил народ.
 Начальство гнёт наоборот.
 На бочке злополучной работать заставляют.

 
Не согласился ведь никто.
Из солидарности мужской,
Но бочка долго не стояла.
Парнишка новенький пришёл
И объявился как шофёр.
История по кругу повторяет.

А наш подследственный шофёр.
Взял слово и пошёл в отпор,
Как мог сам защищался.
-Скажу вам бабы мужики,
Да не пишите в дураки,
Что я наделал, не сожалею и не извиняюсь.
-Да лучше мне на нарах гнить,
Чем с Надькой лярвою дружить.
-Ну а мамашу ейную,
 Вообще я знать не знаю.

 -Три года эти отсижу,
 Любовь ушла я не тужу.
 -Меня на зоне все зауважают.
 -За дело чести я сижу,
 Ну а молва пройдёт,
 Я это знаю.
 
 -И буду снова чист и брит.
 -Да я нигде не пропаду.
 -Переживу я ту беду
 И вновь куплю одеколону Шипру.
 
 -А Вам пронырлива мадам
 И доче Наденьке привет.
 -Теперь не сожалею, что не стал ей мужем,
 А  Вам зятем.
 -За пятилетку не отмыться от дерьма.
 -Мои ж три года пролетят приятней.

   
   Вот чем окончилась история.
   О работяге молодом Гришане.
   Любви его к Надюхе.
   Пронырливой мамане
   И бочечке дерьма.

      18 10 2010  Леонид Акимов