пьеса Булгаков и балбетки

Сергей Диев

        БУЛГАКОВ  И  БАЛБЕТКИ

    Комедия в двух действиях

               

                "Звёздное небо над нами и
                нравственный закон внутри
                нас."
                Иммануил Кант.


     Действующие лица

ГЕРОЙ, 30 лет - образ Булгакова и Автора в его произ-
ведениях;
ТАЛИЯ, неопределённого возраста, - муза комедии и женские
персонажи Булгакова, а также агент ОГПУ;
ГОСТЬ, 50 - 70 лет, комментатор творчества и жизни
Булгакова, Понтий Пилат, а  также полковник     ОГПУ;
БАЛБЕТКИ - неодушевлённые лица в виде пустых
бутылок разной формы, обозначающие некото-
рые персонажи произведений Булгакова.
               

Действие первое

Из темноты появляется Гость в сталинском френче, смотрит
пристально в зал, говорит с кавказским акцентом.

ГОСТЬ.
Кто мне эти письма пишет?! И подпись такая странная -
"Трампазлин". Немедленно найти и доставить сюда,
в Кремль!..Одного человека сыскать не можете!

Робко выходит Герой.

ГОСТЬ.
Ага, наконец-то! Идите сюда...Это вы мне эти письма 
пишете?
ГЕРОЙ.
Да, я, товарищ Сталин...А что такое, товарищ Сталин?
ГОСТЬ.
Да ничего...Интересно пишете...Так это вы - Булгаков?
ГЕРОЙ.
Да, я, товарищ Сталин.
ГОСТЬ.
А почему брюки заштопанные, туфли рваные?..Ай, нехо-
рошо, совсем нехорошо!
ГЕРОЙ.
Заработки вроде скудные, товарищ Сталин.

Гость пристально смотрит на кого-то в зале.

ГОСТЬ.
Чего ты сидишь, смотришь! Не можешь одеть человека?
        Воровать у тебя могут,.. а одеть одного писателя не могут?
        Ты чего побледнел? Испугался? Правильно испугался!
Немедленно одеть! В габардин!..(смотрит в зал на друго-
го)...А ты чего сидишь, усы себе крутишь?..Ишь какие на-
дел сапоги!..Снимай сейчас же сапоги, отдай человеку!..
Всё тебе сказать надо, сам ничего не понимаешь!..(груст-
но Герою) Понимаешь, Миша, все кричат: гениальный,
гениальный, а не с кем даже коньяку выпить!..(достаёт
большую бутылку-балбетку с коньячной этикеткой,
ставит на большой стол скраю)...Садись, Миша. Чего ты
грустный?
ГЕРОЙ.
Да вот пьесу написал.
ГОСТЬ.
Так радоваться надо, когда целую пьесу написал! Зачем
грустный?
ГЕРОЙ.
Театры не ставят, товарищ Сталин.
ГОСТЬ.
А где бы ты хотел поставить?
ГЕРОЙ.
Конечно, во МХАТе.
ГОСТЬ.
Театры допускают безобразие! Не волнуйся, Миша, са-
дись...(берёт телефонную трубку)...Барышня, дайте мне
МХАТ...Это кто? МХАТ? Директор? Это Сталин говорит.
...Алло!..(сердито дует в трубку)...Дураки там сидят в на-
родном комиссариате связи! Всегда у них телефон барах-
лит!..Алло!..Барышня!..Дайте мне ещё раз МХАТ...Ещё
раз, русским языком говорю...Это кто, МХАТ?..Где ди-
ректор?..Как? Умер? Только что?..Скажи пожалуйста,
какой пошёл нервный народ!..(Герою, без акцента)...
Хочется воскликнуть вашими же словами из "Жизни
господина де Мольера":" Мужайся, Мольер!..Это настоя-
щая комедия!"

Гость снимает балбетку со стола и ставит на пол ближе к
авансцене, в тень, где видны ещё несколько балбеток.

ГОЛОС ТАЛИИ(Герою).
Доктор, а доктор!..

Герой и Гость уходят за кулисы.
Вскоре Герой ползёт по сцене, ему плохо, нужен морфий.
Выходит Гость в подчёркнуто элегантном костюме.
ГОСТЬ.
Сестра!..Сестра,..возьмите его печать врача, выпишите
морфий, принесите из аптеки и вколите ему дозу...
Впредь, дозу постепенно уменьшайте, разбавляйте дисти-
ллироваванной водой...

Герой ещё немного ползёт, страдая...
Входит Талия в белом халате, делает ему укол, тот оживает,
встаёт, надевает белый халат. Садится за стол, достаёт трубку
стетоскопа, ставит её рядом на стол. Талия садится в глубине сцены.

ГОСТЬ.
Будьте любезны, господин Булгаков, вспомните что-
нибудь из своей врачебной практики в юности, в сель-
ской больнице где-то под Вязьмой...И поделитесь, нако-
нец, с нами вашими ощущениями...морфиниста. Это, зна-
ете ли, редкость. Мало, кто знает...
ГЕРОЙ.
Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это при-
косновение становится тёплым и расширяется. Во вторую
минуту внезапно проходит холодная волна...под ложечкой.
        А вслед за этим начинается необыкновенное
прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолю-
тно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая
точка проявления духовной силы человека...И если б я не
был испорчен медицинским образованием, я бы сказал,
что нормальный человек может работать только после
укола морфием...
ГОСТЬ.
Вы имеете ввиду, конечно, советского человека?
ГЕРОЙ.
Да, обстановка была уж очень унылая...Особенно, в Нико-
льском и Вязьме, где довелось работать врачом...
ТАЛИЯ.
Я ходила по Вязьме в поиске аптеки чуть ли не три часа...
А он прямо на улице стоит меня ждёт. Он тогда такой
страшный был. Вот помните его снимок перед смертью?
Вот такое у него лицо. Такой был жалкий, такой несчаст-
ный!..Да, это ужасная полоса была!..Слава богу, в Киев
уехали. Я ему уменьшала, уменьшала дозу. Он и отвык...
Он ведь хотел застрелиться.. и мне револьвером грозил.
ГЕРОЙ.
Ну как, нравятся вам наши откровения?..Это была моя
первая жена Татьяна Николаевна...
ГОСТЬ.
Да уж что и говорить, развлекли!

Герой снимает халат, берёт гитару, поёт:

Старый Киев. Андреевский спуск.
Листья каштана и...зёрнышки мака.
Дом двухэтажный сегодня не пуст,
С нами грустит и смеётся Булгаков.

Тронет слегка
Чья-то рука
С лестничной клетки
вертушку звонка...
Слава горька,
Слишком тонка,
Где-то на грани
щелчка...от курка...

(Этот "Булгаковский вальс" время от времени возникает
во время спектакля: в первом действии звучит эта его пока первая часть...)

ГЕРОЙ(уходя со сцены, напевает)
...Ты пойми, пойми, пойми...(уходит).
ГОСТЬ.
Да, да, я помню это..."Ты пойми, пойми ты, не так велики
уж художественные достоинства твоего романа, чтобы
из-за него тебе идти на гологофу. Пойми!..." Это же вам
Ликоспастов говорил на банкете после чтения вашего... Да, ваша гитара ведёт меня по дорожке воспоминаний и
...проходит уже лет 15-17 с тех пор, как вы были врачом,
господин Булгаков...Была за эти годы журналистика, ну
да мы не будем её трогать. Ибо ваш Максудов из "Записок
покойника", второе название "Театрального романа", ваш
явно автобиографический персонаж, крайне не любил
свою работу в газете "Пароходство". В реальности-то она
называлась "Гудок". Это с вами было уже в Москве...И
ваш Максудов в своей комнатке с прорванным диваном
писал роман. Максудов его читал знакомым,..и там-то и
была гитара:"Ты пойми, пойми, пойми..."
Балбетки на стол! Пора!

Выбегает Герой, включает боковую лампочку под драным бумажным абажуром и быстро переставляет балбетки с пола на большой обеденный стол под скатертью.

ГОСТЬ.
Для начала, вы, как врач, можете поставить диагноз своим
же персонажам из романа?
ГЕРОЙ.
Конечно, могу!..(берёт стетоскоп, слушает поочерёдно ра-
зные балбетки-персонажи).
Так... кто это у нас?..Ликоспастов,писатель..Диагноз: сволочь!..Писатель Измаил Бондаревский, только что
вернувшийся из Парижа...непомерное барство и хамство!
ГОСТЬ.
Это вы в общем так некоторых советских писателей пред-
ставляете в своём романе...
ГЕРОЙ.
Я этого не говорил. Считайте как угодно...Следующий!..
Писатель Агапёнов...лицемер!..А это кто?..Этот из другого
романа, из "Мастера и Маргариты," Иван Бездом...
ГОСТЬ.
Это чуть позже!..А теперь, на основании всего этого, я
вам поставлю диагноз: вы - сатирик! Об этом кричит каж-
дая строчка ваших произведений...А диагноз главному
герою "Записок покойника" писателю Максудову - увы,
неврастения...

Звук балалайки за стеной.

ГЕРОЙ(вздрагивает и убирает балбетки под стол).
Проклятая квартира!..Сосед веселится!..Скорей бы ночь...
Роман зародился однажды ночью, когда я проснулся пос-
ле грустного сна...Мне снился родной Киев, снег, зима,
Гражданская война...Во сне прошла передо мною беззву-
чная вьюга,..а затем появился старенький рояль и возле
него люди,..которых уже нет на свете...Во сне меня пора-
зило моё одиночество и проснулся я в слезах...Пыльная
лампочка освещала мою бедность...Бок левый болел от
диванной пружины, сердце охватывал страх...Я почувст-
вовал, что я умру сейчас...Дом спал...Я вдруг понял, что
это не дом, а многоярусный корабль, который летит под
неподвижным чёрным небом...Меня развеселила мысль
о движении...Так я начал писать роман...
ГОСТЬ.
А теперь, позвольте вас спросить, на кой чёрт вас потащи-
ло в Москву...Ведь фельетонами на хлеб с маслом не зара-
ботаешь...А семью кормить как прикажете? Так что при-
шлось побегать по редакциям...Изнуряющий труд!..И ро-
ман задумали писать..."Белая гвардия"...Это в тридцатые-
то годы!..А когда писать, спрашивается...
ГЕРОЙ.
Ночью писать, когда же ещё!
ГОСТЬ.
Совсем как ваш герой, Сергей Максудов...
ГЕРОЙ.
Именно так...Однажды ночью я поднял голову и удивил-
  ся...Корабль мой никуда не летел, дом стоял на месте и
было совершенно светло...Боже, это апрель! Конец зиме,
конец вьюгам, конец холоду...За зиму я растерял свои не-
многие знакомства, заболел ревматизмом и немного оди-
чал...Думая обо всём этом,..я выпустил свою кошку во
двор и заснул - впервые за всю зиму сном без сновиде-
ний...(засыпает)
ГОСТЬ(кричит).
Роман!
ГЕРОЙ(резко просыпается).
Роман! Роман надо долго править. Большая, но необходи-
      мая работа. Но мною овладел соблазн.
     Я вернулся к людям!..Я созвал  гостей...

ГОСТЬ.
Балбетки!

Гость уходит.

Входит Талия, расфуфыренная по моде 30-х годов 20-го века,
садится за стол.
Звучит фокстрот.
Герой одевается более нарядно.  На сцене для этого
стоит вешалка с рогами.
Герой по ходу рассказа расставляет на столе балбетки, мани-
пулирует ими. Вдруг выбегает и приносит рюмки.

ГЕРОЙ.
Я созвал гостей...Среди них было двое журналистов из
"Пароходства", рабочие, как и я, люди, их жёны и двое
литераторов. Один - молодой, поражавший меня тем,
что с недосягаемой ловкостью писал рассказы. Другой -
пожилой, видавший виды человек, оказавшийся при более
близком рассмотрении ужасной сволочью.
В один вечер я прочитал примерно четверть своего романа.
Жёны до того осовели от чтения, что я стал испытывать
  угрызения совести.
Но журналисты и литераторы оказались людьми прочны-
ми. Суждения их были братски искренни, довольно суро-
вы и, как теперь понимаю, справедливы.
- Язык! - вскрикивал литератор, тот, который оказался
сволочью,- язык главное!  Язык никуда не годится!
Он выпил большую рюмку водки, проглотил сардинку.
Я налил ему вторую. Он её выпил, закусил куском колба-
сы.
- Метафора!- кричал закусивший.
- Да,- вежливо подтвердил молодой литератор, - бедноват язык.
Журналисты ничего не сказали, но сочувственно кивнули , выпили.
Дамы не кивали, не говорили. Начисто отказались от спе-
циально купленного для них портвейна  и выпили водки.
- Да как же ему не быть бедноватым,- вскрикивал пожи-
лой, - литература не собака, прошу это заметить! Без неё
голо, голо, голо! Запомните это, старик!
Слово "старик" явно относилось ко мне. Я похолодел...

Расходясь, условились опять прийти ко мне. И через не-
делю опять были.
Я прочитал вторую порцию.
Вечер ознаменовался тем, что пожилой литератор выпил
со мной совершенно неожиданно и против моей воли
брудершафт и стал называть меня "Леонтьич".

Талия начинает петь "Не шей ты мне, матушка..."

ГЕРОЙ.
-Язык ни к чёрту! Но занятно. Занятно, чтоб тебя черти
разорвали(это меня)! - кричал пожилой, поедая студень,
приготовленный Дусей.
На третьем вечере появился новый человек. Тоже литера-
тор - с лицом злым и мефистофельским, косой на левый
глаз, небритый. Сказал, что роман плохой, но изъявил
        желание слушать четвёртую и последнюю часть. Была ещё
        какая-то разведённая жена...(Талия на секунду прерывает пение)
        ...и один с гитарой...
Я почерпнул много полезного для себя на данном вечере.
        Скромные мои товарищи из "Пароходства" попривыкли к разросшемуся                обществу и высказали и свои мнения.
Четвёртое и последнее чтение состоялось не у меня, а у
молодого литератора, искусно сочинявшего рассказы.
Здесь было уже человек двадцать, и познакомился я с
бабушкой литератора, которую портило только одно
(Талия, закончив петь, приблизилась)...- выражение испу-
га, почему-то не покидавшее её весь вечер. Кроме того,
видел няньку, спавшую на сундуке.
Роман был закончен. И тут разразилась катастрофа. Все
слушатели, как один, сказали, что роман мой напечатан
быть не может по той причине, что его не пропустит
цензура!..Я впервые услышал это слово и тут только
сообразил, что, сочиняя роман, ни разу не подумал о том,
будет ли он пропущен или нет.
Начала одна дама (потом я узнал, что она тоже была раз-
ведённой женой).

ТАЛИЯ.
Скажите, Максудов, а ваш роман пропустят?
ГЕРОЙ.
Ни-ни-ни! - воскликнул пожилой литератор,- ни в коем
случае! Об "пропустить" не может быть и речи! Просто
нет никакой надежды на это! Можешь, старик, не волно-
ваться - не пропустят!
- Не пропустят! - хором отозвался короткий конец стола.
-  Язык... - начал тот, который был братом гитариста, но
пожилой его перебил:
- К чертям язык! - вскричал он, накладывая себе на тарелку
        салат.- Не в языке дело. Старик написал плохой, но за-
нятный роман. В тебе, шельмец, есть наблюдательность.
И откуда что берётся! Вот уж, никак не ожидал, но!..содержание!
- М-да, содержание...
- Именно содержание! - кричал, беспокоя няньку, пожи-
лой, - Ты знаешь, чего требуется? Не знаешь! Ага! То-то!
Он мигал глазом, в то же время выпивал. Затем обнял
меня и    расцеловал, крича:
- В тебе есть что-то несимпатичное, поверь мне! Уж ты
мне поверь. Но я тебя люблю. Люблю, хоть тут меня
убейте. Лукав он, шельма! С подковыркой человек!..А?
Что? Вы обратили внимание на главу четвёртую? Что
он говорил героине? То-то!..
- Во-первых, что это за такие слова?..
- Ничего не во-первых!..Ты меня прежде поцелуй...Не
простой ты человек.
ТАЛИЯ.
Вот именно!..Конечно, не простой!
ГЕРОЙ.
- ...Сидит в тебе достоевщинка! Да-с! Ну ладно, ты меня
не любишь, бог тебя за это простит, я на тебя не обижа-
юсь. Но мы тебя любим все искренне и желаем добра! -
Тут он указал на брата гитариста и другого неизвестного
мне человека с багровым лицом, который, явившись,
извинился за опоздание, объяснив, что был в Централь-
ных банях.
- И говорю я тебе прямо, - продолжал пожилой, - ибо я
привык всем резать правду в глаза, ты, Леонтьич,
        с этим романом даже не суйся никуда. Наживёшь ты себе непри-
ятности, и придётся нам, твоим друзьям, страдать при
мысли о твоих мучениях. Ты мне верь! Я человек большо-
го горького опыта. Знаю жизнь!..Ты пойми...

Герой берёт гитару и дальнейшее напевает под неё:

- Ты пойми, пойми, пойми...И вот тебе мой сказ,-
        кричал пожилой, - ежели ты меня сейчас не расцелуешь, встану,
уйду, покину дружескую компанию, ибо ты меня обидел!
Испытывая невыразимую муку, я расцеловал его. Хор в
это время хорошо распелся, и маслено и нежно над голо-
сами выплывало: "Ты пойми, пойми, пойми..."

Герой обрывает песню.

ГЕРОЙ.
Как кот, я выкрадывался из квартиры, держа под мышкой
тяжёлую рукопись.
Неизвестно почему, я протянул няньке рубль.
ТАЛИЯ.
Да ну вас! Четвёртый час ночи! Это же адские мучения!
ГЕРОЙ.
Тут издали прорезал хор знакомый голос: - Где он? Бежал?
        Задержать его! Вы видите, товарищи!..
Но обитая клеёнкой дверь уже выпустила меня, и я бежал
без оглядки.

Звучит советская песня "Взвейтесь кострами"
Быстро входит Гость в строгом костюме, с руганью убирает
бутылки со стола под стол.

ГОСТЬ.
Бардак развели на конспиративной квартире! (кричит)
Агент Талия, войдите!

Входит Талия в костюме мужского образца.

ТАЛИЯ.
Агент ОГПУ Талия по вашему вызову явилась!
ГОСТЬ(смотрит бумаги).
Доложите мне следующее...Вы наблюдаете Булгакова
Михаила Афанасьевича, год рождения 1891-й, место
рождения Киев, проживает в Москве, литератор...
7 мая 1926 года на квартире Булгакова по адресу: Москва,
Обухов переулок, дом 9, был произведён обыск. Изъято:
машинопись повести "Собачье сердце" и дневник под
хм...красноречивым названием "Под пятой". Ваш анализ
дневника и дальнейшего поведения Булгакова. Доложите!

Талия вынимает из потайного места блокнотик.

ТАЛИЯ.
Докладываю...Во-первых, в журнале "Россия" была опуб-
ликована часть романа "Белая гвардия", как его опублико-
вали, уму непостижимо! - редактор журнала Альтшулер
немедленно арестован и выслан на три года. Теперь о дне-
внике: цитаты:"Идёт самый чёрный период моей жизни.
Мы с женой (Татьяной Николаевной Лаппа) голодаем..."
Тунеядец!..Отзыв о посетителях литературного советско-
го кружка "Никитинские субботники":" Затхлая советская,
рабская рвань..."Наглец!..Это же наши люди !.."Литерату-
ра теперь трудное дело. Мне с моими взглядами...трудно
печататься и жить...Посмотрим. Будем учиться и будем молчать..."Знает кошка, чьё мясо...съела!..Вот о соседе-
честном советском труженике-пекаре, я проверяла, вот,
что пишет Булгаков:"В голове у малого то же, что и у всех
- себе на уме, прекрасно понимает, что большевики жули-
ки(Вот негодяй!), на войну идти не хочет, о международ-
ном положении никакого понятия. Дикий мы, тёмный на-
род." А вот по поводу нашего правильного журнала "Без-
божник":"Когда я бегло проглядел...номера "Безбожника",
был потрясён...Иисуса Христа изображают в виде негодяя
и мошенника...Нетрудно понять, чья это работа. Этому
преступлению нет цены." Как наших людей охаивает! Это
же уму непостижимо! Ещё: "Крестьянскую жизнь и рабо-
чую не знаю.(Ну и писатель!)...Люблю интеллигенцию...
Отрицательные явления в стране привлекают моё приста-
льное внимание..."Клеветник!..Чего мы с ним чикаемся?..
ГОСТЬ.
Команды не было!..У вас всё?
ТАЛИЯ.
Пока всё.
ГОСТЬ.
Продолжайте наблюдение!
ТАЛИЯ.
Есть! Я с него живой не слезу!..Разрешите идти?
ГОСТЬ.
Идите, Талия.

Талия, а вслед за ней вскоре и собравший бумаги Гость уходят...

Печальная музыка, почти траурная.
Входит Герой потрёпанного вида, хромает.
Включает свою боковую лампочку.

ГЕРОЙ.
...А потом пошли осенние дожди, у меня опять заболело
плечо и левая нога в колене. Но самое худшее было не это,
а то, что роман был плох. Если же он был плох, то это оз-
начало, что моей жизни приходит конец...Всю жизнь слу-
жить в "Пароходстве"? Да вы смеётесь!..Это ужасно!..
Я выкрал у приятеля, который имел право носить оружие,
из дома браунинг...Было около девяти вечера...Я вошёл
к себе...(лампочка с треском гаснет)...Всё одно к одному
и всё правильно. (зажигает керосинку на полу, ложится
около неё, достаёт револьвер, прикладывает к виску)...
(звучит фрагмент из оперы "Фауст")...Батюшки, Фауст!..
Ну, уж это, действительно, во-время. Однако подожду
выхода Мефистофеля. В последний раз. Больше никогда
не услышу...

Раздаётся громкий стук в дверь.
Входит Гость в глухом чёрном френче, с портфелем.

ГОСТЬ.
Рудольфи, редактор журнала "Родина"...А нельзя ли за-
жечь лампу?
ГЕРОЙ.
К сожалению, не могу этого сделать, так как лампочка пе-
регорела, а другой у меня нет.

Гость вынимает из портфеля лампочку и вворачивает её
вместо сгоревшей.

ГЕРОЙ.
Вы всегда носите лампочки с собой?
ГОСТЬ.
Нет, я только что был в магазине...(строго) Вы написали
роман?
ГЕРОЙ.
Откуда вы знаете?
ГОСТЬ.
Ликоспастов сказал.
ГЕРОЙ(покосившись на балбетку-Ликоспастова).
Видите ли, действительно, я...но...словом, это плохой
роман.
ГОСТЬ(властно).
Так!..Покажите!
ГЕРОЙ.
Ни за что!
ГОСТЬ.
По-ка-жи-те!
ГЕРОЙ.
Его цензура не пропустит...
ГОСТЬ.
Покажите!
ГЕРОЙ.
Он, видите ли, написан от руки, а у меня скверный по-
черк, буква "о" выходит как простая палочка,а...
ГОСТЬ.
Я любой почерк разбираю, как печатное, это професси-
ональное...

Герой покорно даёт ему рукопись. Гость читает. Герой по-
ставил на керосинку чайник.

ГЕРОЙ.
А что говорил Ликоспастов о моём романе?
ГОСТЬ(холодно).
Он говорил, что этот роман никуда не годится...Так!..
Толстому подражаете.
ГЕРОЙ(сердито).
Кому именно из Толстых? Их было много...Алексею ли
Константиновичу, известному писателю, Петру ли Анд-
реевичу, поймавшему за границей царевича Алексея,
нумизмату ли Ивану Ивановичу или Льву Николаичу?
ГОСТЬ.
Вы где учились?
ГЕРОЙ(кашлянув).
Я окончил...церковно-приходскую школу.
ГОСТЬ(улыбнувшись).
Вон как!..Сколько раз в неделю вы бреетесь?
ГЕРОЙ.
Семь раз..А позвольте спросить, почему всё это...
ГОСТЬ.
Бога ради, я просто так,..интересно. Человек окончил
приходскую школу, бреется каждый день и лежит на полу
возле керосинки. Вы трудный человек!..Ваш роман Глав-
лит не пропустит, и никто его не напечатает. Его не при-
мут ни в "Зорях", ни в "Рассвете".
ГЕРОЙ.
Я это знаю.
ГОСТЬ.
И тем не менее, я этот роман у вас беру и заплачу вам по
...за лист. Завтра он будет перепечатан на машинке.
ГЕРОЙ.
В нём четыреста страниц!
ГОСТЬ.
Я разниму его на части, и двенадцать машинисток в бюро
перепечатают его завтра к вечеру...Переписка за ваш счёт.
Затем: надо будет вычеркнуть три слова: на странице пер-
вой - "Апокалипсис", на семьдесят первой - "архангелы"
на триста второй - "дьявол"...Затем, вы поедете со мною в
Главлит. Причём я вас покорнейше прошу не произносить
там ни одного слова.
ГЕРОЙ(мямля).
Если вы находите, что я могу сказать что-нибудь,..то я
могу и дома посидеть...
ГОСТЬ.
Нет, вы не можете дома посидеть, а поедете со мною.
ГЕРОЙ.
Чего же я буду там делать?
ГОСТЬ.
Вы будете сидеть на стуле, и на всё, что вам будут гово-
рить, будете отвечать вежливой улыбкой...
ГЕРОЙ.
Но...
ГОСТЬ.
А разговаривать буду я...Распишитесь.

Гость достал ведомость, Герой расписался и получил две
денежных бумажки. Гость уходит. Герой долго рассматри-
вает купюры на свет, косясь на балбетки.

ГЕРОЙ(мечтательно).
Я переходил в другой мир и ...стал встречать писателей,
из которых некоторые уже имели крупную известность...

Разудалая русская музыка.

В танце выходит Талия в русском ярком платье, весело кружится вокруг Героя.

ТАЛИЯ.
     Мы в раю?..
ГЕРОЙ.
     В раю,- ответил вахмистр Жилин, убитый вместе с эскад-
     роном в бою в 1916-м году - Верите слову, прямо-таки
     всем эскадроном, в конном строю и подошли. Музыка    
  опять же. Оно верно, неудобно. Там рай, чистота, полы
     церковные. Тут выходит апостол Пётр, вежливый такой
     старичок. Я докладываю: второй эскадрон гусар в рай по-
     дошёл благополучно, где прикажете стать? Докладываю,
     а сам думаю: а ну как апостол скажет: а идите вы к чёрто-
     товой матери! Потому как это куда ж, с конями,.. и бабы,
     говоря по секрету, кой какие пристали по дороге. - Эге,-
     говорит,- что ж это вы, с бабами в рай?..- Так точно!..Да
     вы и сами поймите, как эскадрону в походе без баб!..
     - Сейчас,- говорит апостол Пётр,- доложу, кому следует.
     Ждали мы его минуту. - Ну теперь всё! - и сейчас же дверь
     настежь и пожалуйста справа по три в рай марш!
ТАЛИЯ(ехидно).
     С бабами в рай?
ГЕРОЙ.
     Господи! Там места видимо-невидимо!
ТАЛИЯ.
     Для кого же столько места? Для большевиков?
ГЕРОЙ.
     Путаете вы что-то. Большевиков в рай не пустят!

Талия оскорблённо уходит.
Герой уходит, погрустнев.

Затемнение.

Луч света.

Быстро входит Талия в мужском костюме.

ТАЛИЯ(докладывает в луче света).
Докладываю! Была совершена идеологическая диверсия!
Первая часть романа "Белая гвардия" была напечатана в
журнале "Россия"! Журнал, слава Сталину, был закрыт.
Редактор Альтшулер - вот уж шулер так шулер!- вы-
слан на три года. Книги журнала изъяты!..Агент Талия!

Талия уходит.
Выходит Герой в белой рубашке, одевает бабочку, пиджак,
накрывает стол белой скатертью, ставит бутылки-балбетки.

ГЕРОЙ.
Я переходил в другой мир, и однажды...отправился на
вечеринку, устроенную группой писателей по поводу
важнейшего события - благополучного прибытия из-за
границы знаменитого литератора Измаила Александрови-
ча Бондаревского. Торжество умножалось и тем, что
одновременно чествовать предполагалось и другого зна-
менитого литератора Егора Агапёнова, вернувшегося из
своей поездки в Китай...И одевался, и шёл я на вечер в
великом возбуждении. Как-никак это был тот новый для
меня мир, в который я стремился...
Я оглянулся - новый мир впускал меня к себе, и этот мир
мне понравился! Квартира была громадная; хрусталь иг-
рал огнями; даже в чёрной икре сверкали искры; зелёные
свежие огурцы порождали глуповато-весёлые мысли о
каких-то пикниках, почему-то о славе и прочем...Тут же
меня познакомили с известнейшим автором Лесосековым
и с Тунским - новеллистом. Дам было мало (входит Талия
в нарядном платье), но всё же были. - Ну что ж,- вздохнув
почему-то, сказал Ликоспастов,- поздравляю от души. И
прямо тебе скажу - ловок ты, брат. Руку бы дал на отсече-
ние, что роман твой напечатать... просто невозможно. Как
ты Рудольфи обработал, ума не приложу. Но предсказы-
ваю тебе, что ты далеко пойдёшь! А поглядеть на тебя -
тихоня...Но в тихом...(гром звонков) ...Он!

Входит нарядный Гость.

ГОСТЬ.
Га, черти!..
ГЕРОЙ.
И тут порхнул и смешок, и аплодисмент...Звон хрусталя
  ласкал слух...Выпили по третьей...
ТАЛИЯ.
Про Париж! Про Париж!..
ГОСТЬ.
Ну, были, например, на автомобильной выставке...откры-
тие, всё честь по чести, министр, журналисты, речи...
между журналистов стоит этот жулик, Кондюков Сашка...
Ну, француз, конечно, речь говорит...на скорую руку
спичишко. Шампанское, натурально. Только смотрю -
Кондюков надувает щёки, и не успели мы мигнуть, как его
...вырвало! Дамы тут, министр! А он, сукин сын! И что
ему померещилось, до сих пор не могу понять! Скандали-
ще колоссальный. Министр, конечно, делает вид, что ни-
чего не замечает, но как тут не заметишь...Фрак, шапокляк
,штаны тысячу франков стоят. Всё вдребезги...Ну, вывели
его, напоили водой, увезли...
ТАЛИЯ(восхищённо).
Ещё, ещё!
ГОСТЬ.
Ну, а дальше сталкиваются оба эти мошенника, ну вы зна-
ете... на Шан-Зелизе, нос к носу...И не успел тот оглянуть-
ся, как этот прохвост Катькин возьми и плюнь ему прямо
в рыло!..И от волнения, он неврастеник ж-жуткий, прома-
хнись, и попал даме, совершенно неизвестной даме, прямо
на шляпку...
ГЕРОЙ.
На Шан-Зелизе!?
ГОСТЬ.
Подумаешь! Там это просто! А у ней одна шляпка три ты-
щи франков! Ну конечно, господин какой-то его палкой
по роже...Скандалище жуткий!
ТАЛИЯ.
За Измаила Александровича! Пьём!
ГОСТЬ.
Ну и...он, не смущаясь, говорит ему: "Сколько?" А тот...
жулик! "Восемь, говорит, тысяч!" А тот ему в ответ:
"Получите!" И вынимает руку и тут же показывает ему
шиш!
ГЕРОЙ.
В Гранд-Опера!?
ГОСТЬ.
Подумаешь! Плевал он на Гранд-Опера! Тут двое минист-
ров во втором ряду...Ну а тот по матери, конечно!..Ну вы-
вели обоих, там это просто!..
ГЕРОЙ.
Пир пошёл шире. Уже плыл над столом, наслаивался дым.
Уже под ногой я ощутил что-то мягкое и скользкое и, на-
клонившись, увидел, что это кусок лососины, и как он по-
пал под ноги - неизвестно...Тут уж было сумбурновато.
(слышен фокстрот на рояле и звонок в дверь) Я не успел
задуматься над странностями парижской жизни, как зво-
нок возвестил о прибытии другой знаменитости Егора
Агапёнова...Следом вошел крепкий бородатый мужчина
по имени Василий Петрович...Но дальше стало шумно,
путано...Василий Петрович пил коньяк...И вдруг надо
мной склонилось круглое лицо. Это был Агапёнов.

Гость комично склонился над сидящим Героем.

ГОСТЬ.
Максудов?..Слышал, слышал, Рудольфи говорил. Вы, го-
ворят, роман напечатали?..Здоровый роман, говорят...Ух, Максудов! Обратите внимание на этот персонаж!(показы-
вает на балбетку-Василия Петровича) Видите?..Деверь
мой...
ГЕРОЙ.
Писатель?
ГОСТЬ.
Нет! Кооператор из Тетюшей...Максудов, не теряйте вре-
мени(шепчет) - жалеть будете. Такой тип поразительный!
Вам в ваших работах он необходим! Вы из него в одну
ночь можете настричь десяток рассказов и каждый выго-
дно продадите. Ихтиозавр, бронзовый век! Истории рас-
сказывает потрясающие! Вы представляете,чего он там в
  своих Тетюшах насмотрелся. Ловите его, а то другие пе-
рехватят и изгадят...Да, самое лучшее...Идея!..Я вас сей-
час познакомлю...Вы холостой?
ГЕРОЙ(озираясь на Талию).
Холостой.
ГОСТЬ(радостно).
Чудесно! Вы познакомитесь и ведите вы его к себе ноче-
вать! Идея! У вас диван какой-нибудь есть? На диване он
заснёт, ничего ему не сделается! А через два дня он уедет.
ГЕРОЙ(ошеломлённо).
У меня один диван...
ГОСТЬ.
Широкий?(тянет его за руку познакомиться с деверем).
ГЕРОЙ(решительно).
Простите, к сожалению, ни в каком случае не могу его
взять. Живу в проходной комнате в чужой квартире, а
за ширмой спят дети хозяйки (оглянувшись)...и у них
скарлатина.
ГОСТЬ.
Василий, у тебя была скарлатина?
ГЕРОЙ.
Категорически отказываюсь взять его. Не могу.
ГОСТЬ.
Как-нибудь, а?
ГЕРОЙ.
Не могу...Но, позвольте, он же к вам приехал? Где же он
остановился?
ГОСТЬ.
Да у меня и остановился, чёрт его возьми...Да тёща ко
мне с сестрой приехала сегодня, поймите, милый чело-
век,..ещё друг мой китаец...И носит их чёрт, этих деве-
рей! Сидел бы в Тетюшах.

Гость уходит. Гаснет "парадный" свет, остаётся лампочка.
Герой грустно разоблачается, садится за стол среди бал-
беток.
Талия в уголке тихонько пишет отчёт в ОГПУ.
ТАЛИЯ.
Это он так о наших советских писателях! У него в запис-
ках покойника(ну и название!) Измаил Александрович,
который из-за границы приехал, карикатурный-то, это
наш великолепный советский граф, как его Иосиф Висса-
рионович шутя называет, Алексей Николаевич Толстой.
Это же он недавно прибыл из Парижа с конгресса! Как
гнусно он его изображает, это же вредительство самое
настоящее! А Ликоспастов - это же(в ужасе закрывает
рот рукой)!..Доложить, доложить немедленно!..

Талия, написав, уходит гневно.

ГЕРОЙ(печально).
Итак,..я лелеял мысль стать писателем. И открылся передо
  мною мир, в который я стремился. Ну и что же?..Вот
ведь какая оказия, этот мир сразу же показался мне несте-
рпимым...И как ни талантлив Измаил Александрович, но
очень уж противно в Париже...Я захотел узнать, о чём же
и что пишут самые лучшие современные писатели, и по-
шёл в книжный магазин...Оказалось, что Бондаревский
выпустил книжку "Парижские кусочки", где все эти омер-
зительные "кусочки" оказались мне знакомыми от перво-
го до последнего. Агапёнов тоже успел выпустить книжку
рассказов "Тетюшанская гомоза". Нетрудно было догада-
ться, что Василия Петровича не удалось устроить ночева-
ть нигде, ночевал он у Агапёнова, тому самому пришлось
использовать истории бездомного деверя. Всё было поня-
тно, за исключением совершенно не понятного слова "го-
моза". Дважды я принимался читать роман Лесосекова
"Лебеди", два раза дочитывал до сорок пятой страницы
и начинал читать с начала, потому что забывал, что было
в начале...Всё мне опостылило...
О чём же мне-то писать?
ГОЛОС ТАЛИИ.
Пиши о Мольере...А потом ...о Христе!
ГЕРОЙ(засыпая).
Спасибо тебе, милая, любезная муза моя, Талия...
О Мольере...Любимый драматург!..А Христос!..Это же
прекрасно, просто великолепно...Что такое "гомоза"?..

Затемнение.

     Действие  второе


Освещение сцены - под конспиративную квартиру.
На столе под белой скатертью - бутылки и рюмки, оставшиеся
от первого действия.

Входит Гость в "сталинском" френче.

ГОСТЬ.
Чёрт знает что! Надо агентам запретить пить на конспира-
тивной квартире...

Гость убирает бутылки в авоську, снимает белую скатерть и стелит скатерть старинную с кистями, раскладывает свои бумаги полковника ОГПУ.

Стук в дверь.

Входит Талия в старинном длинном платье.

ТАЛИЯ.
Разрешите, товарищ полковник госбезопасности?
ГОСТЬ.
Входите, агент Талия...Что там наш дорогой...(смотрит в бумаги) Булгаков, Михаил Афанасьевич?..Докладывайте!
ТАЛИЯ.
      Непримеримейшим врагом советской власти является ав-
      тор пьес "Дни Турбиных" и "Зойкина квартира" Михаил
      Булгаков. Можно просто поражаться долготерпению со-
      ветской власти, которая до сих пор не препятствует рас-
      пространению его книги "Роковые яйца"! Эта книга пред-
      ставляет собою наглейший и возмутительнейший поклёп
      на красную власть. Она описыват, как под действием кра-
      сного луча родились грызущие друг друга гады, которые
      пошли на Москву. Там есть подлое место - злобный кивок
      в сторону покойного товарища Ленина. Дескать, лежит,
      цитирую,"мёртвая жаба, у которой даже после смерти ос-
      талось злобное выражение на лице."Как эта книга свобод-
      но гуляет, невозможно понять! Её читают запоем, я наб-
      людала. Булгаков пользуется любовью молодёжи, он по-
      пулярен...Сколько можно терпеть!
ГОСТЬ.
      Товарищ Сталин любит "Дни Турбиных", говорит про
      Булгакова: "Этот - против шерсти..."
ТАЛИЯ.
      Да я разве что...У нас в стране после Гражданской войны
      разруха...А что говорит профессор у него в "Собачьем се-
      рдце"...(смотрит в блокнотик): "Что такое эта  разруха?
      Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все  стёкла,по-
      тушила все лампы? Да её вовсе не существует! Что вы под-
      разумеваете под этим словом? Это вот что: если я вместо
      того чтобы работать, каждый вечер начну у себя в кварти-
      ре петь хором, у меня настанет разруха. Если я, ходя в
      уборную, начну мочиться мимо унитаза и то же самое бу-
      дут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной получится
      разруха. Следовательно, разруха сидит не в клозетах, а в
      головах.
ГОСТЬ(раздражённо).
      Ну дальше, дальше, агент Талия! Хватит о клозетах!
ТАЛИЯ.
      После запрета его романа "Белая гвардия" впал в депрес-
      сию...
ГОСТЬ.
      Ну вот, это совем другое дело!..(Погремел авоськой с бу-
      тылками, достал одну, поставил на стол)
ТАЛИЯ.
      Нет, нет, на сегодня он ожил. Начал писать сразу несколь-
      ко произведений...Первое - "Записки покойника"...
ГОСТЬ.
      Актуально...
ТАЛИЯ.
      Второе название - "Театральный роман"...
ГОСТЬ.
      Агент Талия!..Что у вас с памятью?..Это уже было в ва-
      шем первом докладе...Следите за собой!
ТАЛИЯ.
      Извините, товарищ полковник!..(Смотрит блокнотик) Сле-
      дующий..."Жизнь господина - ох уж эти господа!- госпо -
      дина де Мольера", роман...
ГОСТЬ.
     Что-то историческое...Мольер, Мольер...Это у нас какой
     век?
ТАЛИЯ.
     Не знаю точно, 16-й кажется...
ГОСТЬ.
     Плохо, агент Талия!..Пойдите в Ленинскую библиотеку на
     Воздвиженке и как следует подготовьтесь к наблюдению               
     за поднадзорным.
ТАЛИЯ.
     Слушаюсь, товарищ полковник!..

Звучит менуэт. Гость берёт Талию за руку и ведёт её танце -
вать.
Танцуют.

ГОСТЬ.
     Скажите, агент Талия, вы кто по специальности?
ТАЛИЯ.
     Вы имеете ввиду мою гражданскую специальность?
ГОСТЬ.
     Конечно, дорогая...
ТАЛИЯ.
     Я Талия - муза комедии.
ГОСТЬ.
     Отлично!..У нас даже музы служат в ОГПУ!..Вы вдохнов-
     ляете, а потом...наблюдаете. Идеально!..Можете идти...
ТАЛИЯ.
     Слушаюсь, товарищ полковник госбезопасности...(Уходя)
     Он ещё что-то о Христе задумал...
ГОСТЬ(Тихо).
     Ну это пускай...побалуется...

Талия уходит.

Гость собрал бумаги и собирается уходить. Вдруг вспомнил
об авоське и, забрав её с собой, уходит.

Затемнение.

Старинная музыка.

Крадучись с опаской выходит Гость. Он заглядывает во все
углы, постучал по бутылке на столе.

ГОСТЬ.
     Михаил Булгаков, где вы?..Ладно, ладно, формально вы
     можете не отвечать. Всем известно, что вы давно умерли.
     Но всем известно также, что вы знаетесь с нечистой си-
     лой...Иначе как объяснить, что вы, именно вы, Михаил
     Булгаков, разговаривали с акушеркой во время родов!
     Впрочем, вы врач, вам можно, согласен...Однако, акуше-
     рка эта принимала роды во-первых в Париже, где вас ни-
     когда не было...А во-вторых, происходило это...в 17-м
     веке...Вы сами-то, я извиняюсь, Михаил Афанасьевич,
     родились когда? В 1891-м...И после этого вы будете
     утверждать, что не знаетесь с нечистой силой? Как гово-
     рил прототип одного из ваших театральных персонажей:
     "Не верю!" Так что, тсс!..

Гость пятясь уходит.

Появляется Герой в красном костюме, стилизованном под
старину.

ГЕРОЙ(Таинственно).
     Некая акушерка...

Появляется в глубине сцены зад Талии. Она делает движения,
как будто принимает у роженицы ребёнка.

ГЕРОЙ.
     Некая акушерка.., обучившаяся своему мастерству в Пари-
     же, приняла 13 января 1622 года у милейшей госпожи Пок-
     лен первого ребёнка, недоношенного младенца мужеского
     пола...С уверенностью могу сказать, что если бы мне уда -
     лось объяснить почтенной повитухе, кого именно она при-
     нимает, возможно, что от волнения она причинила бы ка -
     кой-нибудь вред младенцу, а с тем вместе и Франции...
     - Сударыня! Осторожнее поворачивайте младенца...Смерть
     его означала бы тяжелейшую утрату!
ТАЛИЯ.
     Мой Бог! Госпожа Поклен родит другого!
ГЕРОЙ.
     Госпожа Поклен никогда более не родит такого, и никакая
     другая госпожа в течение нескольких столетий такого не
     родит.
ТАЛИЯ.
     Вы меня изумляете, сударь!
ГЕРОЙ.
      Я и сам изумлён. Поймите, что по прошествии трёх веков,
      в далёкой стране, я буду вспоминать о вас только потому,
      что вы его держали в руках.
ТАЛИЯ.
      Я держала в руках и более знатных младенцев.
ГЕРОЙ.
      Что понимаете вы под словом - знатный?..Этот младенец
      станет более известным, чем ныне здравствующий король
      ваш Людовик Тринадцатый, он станет более знаменит,чем
      следующий король, а этого короля, сударыня, назовут
      Людовик Великий или король-солнце! Добрая госпожа,
      есть далёкая страна, вы не знаете её, это - Московия. Насе-
      лена она людьми, говорящими на странном для вашего
      уха языке. И в эту страну вскоре проникнут слова того,
      кого вы сейчас принимаете. Некий поляк, шут царя Петра
      Первого, уже не с вашего, а с немецкого языка переведёт
      их на варварский язык...Слова ребёнка переведут на англи-
      йский,  на итальянский, испанский. голландский, датский,
      португальский, польский, турецкий...
ТАЛИЯ.
      Возможно ли это, сударь?
ГЕРОЙ.
      Не перебивайте меня, сударыня! На греческий. На новый
      греческий, я хочу сказать, но и на греческий древний. На
      венгерский, румынский, чешский, шведский, армянский,
      арабский!
ТАЛИЯ.
      Сударь, вы поражаете меня!
ГЕРОЙ.
      О, в этом ещё мало удивительного...Учёные различных
      стран напишут подробные исследования...и они докажут
      вам, что этот человек, который сейчас у вас в руках по -
      даёт лишь слабые признаки жизни, будет влиять на мно-
      гих писателей будущих столетий,..в том числе и на та -
      ких, как соотечественники мои: Грибоедов, Пушкин,
      Гоголь.

                Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
                Кто с вами день пробыть успеет,
                Подышит воздухом одним,
                И в нём рассудок уцелеет.
                Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок.
                Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
                Где оскорблённому есть чувству уголок!
      
      Это финал "Горя от ума" моего соотечественника Грибо-
      едова.
      А вот финал пьесы этого самого Поклена "Мизантроп":   
                А я, быв жертвою коварства и измены,
                Оставлю навсегда те пагубные стены,
                Ту бездну адскую, где царствует разврат,
                Где ближний ближнему враг лютый, а не брат!
                Пойду искать угла в краю, отсель далеком,
                Где можно как-нибудь быть честным человеком
ТАЛИЯ.
      Это же одно и то же!
ГЕРОЙ.
      Пьесы этого младенца будут играть на всех сценах мира, и
      неизвестно, когда перестанут играть!..Человек, который
      живёт уже четвёртое столетие, несомненно, бессмертен!
ТАЛИЯ.
      Боже мой!
ГЕРОЙ.
      Ах, госпожа моя! Что вы толкуете мне о каких-то знатных
      младенцах, которых вы держали когда-то в руках! Пойми-
      те, что этот ребёнок есть не кто иной, как господин Моль-
      ер! Ага! Вы поняли меня? Так будьте же осторожны, про-
      шу вас!..Скажите, он дышит?..Он живёт!

Громкий крик младенца.

Затемнение.               

Яркий белый свет.

Выходит Гость в белом плаще с красным подбоем, в роли
Понтия Пилата.

Удары в барабан.

ГОСТЬ.
     "В белом плаще с кровавым подбоем шаркающей кавале -
     рийской походкой...в колоннаду дворца Ирода Великого
     в Ершалаиме вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат..."
     (Берёт стул, садится)...Приведите обвиняемого.

Выходит Герой в рваном хитоне.

ГОСТЬ.
     Так это ты подговаривал народ разрушить храм?!
ГЕРОЙ.
     Добрый человек...
ГОСТЬ.
     Я - добрый человек?..Ты ошибаешься...Здесь все шепчут
     про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно ве-
     рно...(В сторону) Кентурион Марк Крысобой! (Удар в ба-
     рабан)...Преступник называет меня "добрый человек"...
     Объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не
     калечить...(Удар в барабан, Герой сгибается от удара)...
     Имя?!
ГЕРОЙ.
     Иешуа.
ГОСТЬ.
     Кто ты по крови?
ГЕРОЙ.
     Отец был сириец.
ГОСТЬ.
     Где ты живёшь постоянно?
ГЕРОЙ.
     У меня нет постоянного жилища, я путешествую из города
     в город.
ГОСТЬ.
     Значит, бродяга. Родные есть?
ГЕРОЙ.
     Нет никого. Я один в мире.
ГОСТЬ.
     Так ты собирался разрушить храм и призывал к этому на-
     род?
ГЕРОЙ.
     Я никого не подговаривал на это бессмысленное занятие.
ГОСТЬ(смотрит свиток).
     Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свиде-
     дельствуют люди.
ГЕРОЙ.
     Эти добрые люди ничему не учились и всё перепутали.
     Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет
     продолжаться ещё долгое время. И всё из-за того, что
     он неверно записывает за мной. Ходит, ходит и непре-
     рывно пишет. Но однажды я заглянул в его пергамент
     и ужаснулся. Ничего из того, что там написано, я не го-
     ворил. Это Левий Матвей, сборщик податей. Сначала
     он отнёсся ко мне неприязненно и даже оскорблял, то
     есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой. Я
     не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижать-
     ся. Однако, послушав меня, он смягчился. А потом
     бросил деньги на дорогу и сказал, что пойдёт со мною
     путешествовать.
ГОСТЬ.
     О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нём!
     Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на доро-
     гу!
ГЕРОЙ.
     А он сказал, что деньги ему отныне стали ненавистны.
     С тех пор Левий Матвей стал моим спутником.
ГОСТЬ.
     Что ты всё-таки говорил про храм толпе на базаре?
ГЕРОЙ.
     Я говорил этим добрым людям, что рухнет храм старой
     веры и создастся новый храм истины.
ГОСТЬ.
     Ты всех называешь "добрые люди"?
ГЕРОЙ.
     Всех. Злых людей нет на свете.
ГОСТЬ.
      Я впервые слышу об этом. И ты это проповедуешь?
ГЕРОЙ.
     Да!
ГОСТЬ.
     А Марк Крысобой, который только что бил тебя, он доб-
     рый?
ГЕРОЙ.
      Да. Но он несчастный человек. С тех пор, как добрые лю-
     ди изуродовали его, он стал жесток и чёрств.
ГОСТЬ.
     И настанет царство истины?
ГЕРОЙ.
     Да.
ГОСТЬ.
     Об истине ты не имеешь ни малейшего представления!..
     Преступник!..Казнить его!...

Под удары барабана Герой и следом Гость уходят.

Затемнение.

Конспиративная квартира.

Выходит Гость в косоворотке, в авоське у него бутылки.
Он их достаёт и внимательно рассматривает, ища то ли
отпечатки пальцев, то ли ещё что.

Выходит Талия, просто одетая и в красном платке.

ТАЛИЯ.
     Разрешите, товарищ полковник госбезопасности?
ГОСТЬ.
     Входите, агент Талия, докладывайте.
ТАЛИЯ.
     Булгаков в романе "Мастер и Маргарита", помимо рели-
     гиозного мракобесия с Христом, изощряется в сатире
     на советскую власть. В сравнении с ним сочинения Иль-
     фа и Петрова - детский лепет!
ГОСТЬ.
     А что там такое?
ТАЛИЯ.
     Представляете, сидят, карикатурно изображённые, лучшие
     советские литераторы и говорят на атеистическую тему.
     Это бы только приветствовать...Но к ним тут подходит...
     Сатана!
ГОСТЬ.
     Чур тебя, Талия!
ТАЛИЯ.
     Вот вам истинный крест! - ой, что я говорю!..Так вот Сата-
     на этот одного отправил прямиком под трамвай, который
     ему голову отрезал - на Патриарших дело было, а другого-
     в сумасшедший дом!..Сам же устроил сатанинский бал с
     баронами и обнажёнными ведьмами. Тьфу ты, пакость ка-
     кая!
ГОСТЬ(задумавшись).
     А вот тут как посмотреть, моя дорогая...Дьявол стар, надо
     состариться, чтобы понять его...
ТАЛИЯ.
     Что вы имеете ввиду?
ГОСТЬ.
     Я старше вас, моя дорогая Талия...Имею я ввиду эээ.... ну
     во-первых, приём в американском посольстве. Булгакова с
     женой туда почему-то тоже пригласили, вероятно, с под-
     рывной целью. Вот он там и осатанел. Но это нам на руку!
     Меня там не было, но я догадываюсь...
ТАЛИЯ.
     ...Я там была от ОГПУ.
ГОСТЬ.
     Что?!.. Почему не доложили?
ТАЛИЯ(показывает пальцем наверх).
     Велено было не разглашать!
ГОСТЬ.
     Ну мне-то можно.
ТАЛИЯ.
     Исключительно, под вашу порядочность!
ГОСТЬ.
     Хм, однако!..Товарищ агент! Не зарывайтесь! Прошу 
     доложить!
ТАЛИЯ.
     Слушаюсь!..Мне даже удалось побеседовать с его женой,
     Еленой Сергевной, там. Чистая ведьма!У неё до Булгакова
     был муж - генерал из академии Генштаба, чего ей не хвата-
     ло, не понимаю...Приглашение Булгакову было на визит-
     ной карточке американского посла с припиской от руки:
     "фрак или чёрный пиджак".
ГОСТЬ.
     Так вот откуда у него фраки на балу у Сатаны!..Прекрасно!
ТАЛИЯ.
     Жена сказала, что он мучился, думая, что эта приписка то-
     лько для него.
ГОСТЬ.
     Комплекс "свиного рыла"?
ТАЛИЯ.
     Видимо, да...Но портной не мог найти нужный чёрный
     шёлк для отделки, и пришлось идти в костюме...Приём
     был роскошный, особенно запомнился бассейн и масса
     экзотических цветов. Начало было в двенадцать часов
     ночи, представляете!..Я тоже была в бальном платье...
ГОСТЬ.
     А кто ещё был?
ТАЛИЯ.
     Писатели наши и актёры...Афиногенов, Берсенев с Гиацин-
    товой, Мейерхольд со своей Райх, Немирович-Данченко с
    секретаршей Бокшанской - сестрой Елены Сергевны, Таи -
    ров с Коонен, Будённый, Тухачевский, Бухарин...В зале с
    колоннами танцы, разноцветные прожектора, за сеткой
    птицы экзотические, оркестр из Стокгольма. Ужин в спе-
    циально пристроенной для этого бала летней столовой, на
    отдельных столиках, я с нашим офицером к ним и пристро-
    илась за столик. В углах столовой - выгоны, на них - козля-
    та, овечки, даже медвежата, по стенкам - клетки с петухами.
    Часа в три заиграли гармоники, и петухи запели. Русский
    стиль. Масса тюльпанов, роз. Красные розы, красное фран-
    цузское вино...Шампанское, сигареты...Буржуи проклятые!
ГОСТЬ.
    Вот вам и "Бал у сатаны!" Но есть и ещё кое - что...из про-
    тотипов...
ТАЛИЯ(грустно).
    ...Из нашего, вы имеете ввиду, ведомства?
ГОСТЬ.
    Вы знаете?
ТАЛИЯ.
    Увы! Думала, это тайна...
ГОСТЬ.
    "Дачная коммуна Бокии".
ТАЛИЯ.
    Значит, вы тоже знаете?
ГОСТЬ.
    А как же! Что за полковник ОГПУ, который не знает о бор-
    деле...в своих рядах!..Трудно, конечно, контролировать, не
    участвуя...
ТАЛИЯ.
    Обижаете, товарищ полковник. Ведь это же имеет косвен-
    ное отношение к Булгакову. А своих поднадзорных я отра-
    батываю досконально...О "коммуне Бокии" ему рассказал
    литератор Андрей Белый, который жил недалеко на даче
    в Кучино под Москвой.
ГОСТЬ.
    Ах вот как! Тогда докладывайте. Тем более, что ваш Булга-
    ков никогда ничего не выдумывает, а следует строго доку-
    ментальным источникам.

Талия достаёт несколько балбеток, манипулирует ими в тече-
ние рассказа.

ТАЛИЯ(тихо).
    Итак, Глеб Иванович Бокий, начальник спецотдела НКВД,
    организовал так называемую "дачную коммуну", участники
    которой платят десять процентов от зарплаты на её содер-
    жание. Только особо приближённые к Бокию люди. Здесь
    свои строгие правила. Правила таковы. На даче всё время
    топится баня. По указанию Бокия после изрядной выпивки
    партиями направляются в баню, где открыто занимаются
    групповым развратом. Мне удалось этого избежать, я спря-
    талась. Пьянки сопровождаются дикими издевательствами:
    пьяным намазывают половые органы краской, горчицей.
    Я знаю, что спящих пьяных часто "хоронили" живыми, за-
    сыпали в яме. Всё это делается при поповском облачении и
    "пьяном богослужении". На дачу съезжались с жёнами,
    приглашают и посторонних женщин. Их спаивают   и
    используют по очереди, предоставляя преимущество
    Бокию, к которому помещают этих женщин несколько...
    Есть даже устав коммуны, где всё это называется "культом
    приближения к природе". Всё это очень похоже на атмос-
    феру Великого бала у сатаны в "Мастере и Маргарите".
    Куда смотрит руководство, я не понимаю.
ГОСТЬ.
    Теперь я вам скажу по секрету: Бокий вчера арестован по
    доносу одного из членов коммуны.
ТАЛИЯ.
     Слава тебе господи! Ой, что я говорю!
ГОСТЬ.
     У вас всё, агент Талия?
ТАЛИЯ.
     Так точно, товарищ полковник госбезопасности!
ГОСТЬ.
     Можете идти.
ТАЛИЯ.
     Слушаюсь!

Талия уходит.

Гость внимательно с грустью смотрит на балбетки.

ГОСТЬ(задумчиво).
     Да... Актуальность дьявола очевидна...

Гость уходит.

Затемнение. Мелодия современной жуткой песни.

Выходит Гость с ноутбуком в руке. С весёлым видом он ви-
лкой подыгрывает на бутылках звучащей мелодии и даже
пританцовывает.

Выходит в глубине сцены Талия. Она одета в телесного цвета
обтягивающий костюм (голая). Сверху накинуто длинное эле-
гантное чёрное пальто. Она садится в тени на "бульварную
скамейку" и открывает книгу Булгакова. Надевает очки.

Гость, сдвинув на столе бутылки, раскрывает ноутбук, начи-
нает работать на нём.

ГОСТЬ.
     Увы, я делаю печальный вывод. Дьявол актуален, и роман
     Булгакова "Мастер и Маргарита" - самый популярный в
     двадцатом, а может быть, и в двадцать первом веке! Более
     того: похоже, что Булгаков просто натурально присутству-
     ет в нашей личной жизни...Сейчас докажу...Открываю сайт
     ночного клуба, который называется..."Мастер и Фагот".
     Читаю стихи на сайте...

                "Возвышенность" в кавычках нос воротит
                В лице приличной дамочки в очках.
                Булгакова раскрыла эта тётя
                И с первых строк почувствовала страх.

                Как хороши любовные романы,
                Где красота господствует и страсть!
                А тут какой-то регент полупьяный
                Советует, как под трамвай попасть.

                И всё это с Пилатом вперемешку,
                Пытающим вопросами Христа.
                Над ней самой какая-то насмешка,
                Как будто у ней совесть нечиста.

                У дамы беспокойство появилось
                (Её бы понял умный Берлиоз),
                Как над садовой туча опустилась
                Не понарошку, а вполне всерьёз.

                И этот ужас с летнею уборной
                От Варенухи передался ей.
                И вот уж мысль не кажется ей вздорной,
                Что от людей не стало вдруг теней...


Гаснет свет на Госте. Он уходит.
Талия сбрасывает на скамейку пальто, оказывается "голой" и подхватывает стихотворение.

ТАЛИЯ.
                ...Когда пришло знакомство с Маргаритой,
                Гражданка побросала все дела
                И стала вдруг для этого открытой,
                Как будто мазь от чёрта прииняла.

                Почувствовав, что голову теряет,
                Исторгла крик гражданка из груди.
                Но, видно, Воланд нашептал не зря ей,
                Что это, значит, - счастье впереди!

                И вот каким-то фрачным господином
                Её манит на небеса оно...
                Вся суета помчалась сразу мимо -
                Мадам летела с хохотом в окно.

Талия "летает" по сцене.

ТАЛИЯ.
     Невидима и свободна! Невидима и свободна! Благодаря
     чудодейственному крему Азазелло, Маргарита стала ведь-
     мой и летела над Москвой. Она была голая и невидимая.
     В конце Арбата внимание Маргариты привлекла роскош-
     ная громада восьмиэтажного дома. Над дверьми золотом
     была выведена надпись "Дом драматурга и литератора".
     Влетев в дверь, Маргарита стала читать доску с фамилия-
     ми жильцов: Хустов, Квант, Латунский...Латунский! Это
     же он! Это он погубил Мастера!..
         Говорят. что до сих пор критик Латунский бледнеет,
     вспоминая этот страшный вечер, и благодарит судьбу,
     что его не было тогда дома.Нагая и невидимая летунья
     с молотком в руках металась по квартире Латунского.
     Она била, крушила мебель, потом ударила молотком по
     клавишам рояля. Пустила воду в кухне, и оттуда бежал
     водный поток...Разрушение, которое она производила в
     квартире ненавистного критика, доставляло ей жгучее
     удовольствие! Маргарита мстила за своего Мастера!..

          В 1968 году вдова писателя Елена Сергеевна Булгако-
     ва была в туристической поездке по Венгрии. В день её
     приезда в Будапешт в одной венгерской газете появилось
     тревожное сообщение: "Маргарита в Будапеште!"

Талия возвращается к скамейке, надевает пальто и берёт букетик мимозы.

Выходит Герой с гитарой и поёт продолжение "Булгаковско-
го вальса":

                Женщина светлая в сердце больном
                Мастеру чутко и приеданно внемлет,
                Ангел и ведьма с прекрасным лицом,
                Ах это чудо, Елена Сергевна!

                Ах ты, поди ж,
                Ах ты, поди ж,
                Так Маргарита захватит Париж!

                Слава горька,
                Слишком тонка,
                Где-то на грани
                щелчка от курка!

ГЕРОЙ(отставив гитару).
     За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете насто-
     ящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнус-
     ный язык!..(Талия с букетиком мимозы прогуливается по
     сцене)...Она несла в руках отвратительные, тревожные жёл-
     тые цветы...Нехороший цвет...По улице шли тысячи людей,
     но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и погляде-
     ла не то что тревожно, а как будто болезненно...Меня по-
     разила её красота и необыкновенное, никогда не виданное
     одиночество в глазах...Я никак не мог с ней заговорить...
     И вообразите, внезапно заговорила она сама...
ТАЛИЯ.
     Нравятся ли вам мои цветы?
ГЕРОЙ.
     Нет!.. Она поглядела удивлённо, и я вдруг понял, что я
     всю жизнь любил именно эту женщину! Вы, конечно, ска-
     жете: сумасшедший?..
ТАЛИЯ.
     Вы вообще не любите цветов?
ГЕРОЙ.
     Нет, я люблю, только не такие. Я розы люблю...

Талия бросает мимозы.

ГЕРОЙ.
     Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскаки-
     вает убийца, и поразила нас сразу обоих. Так поражает мо-
     лния, так поражает финский нож!..(Талия отходит и мечта-
     тельно садится на скамейку)...Возлюбленную Мастера зва-
     ли Маргарита. Она была красива и умна...Многие советс-
     кие женщины всё что угодно отдали бы, чтобы променять
     свою жизнь на жизнь Маргариты. Бездетная, она была же-
     ной очень крупного советского специалиста, сделавшего к
     тому же важное государственное открытие. Муж её был
     добр, красив, честен и обожал её. Маргарита могла купить
     всё, что ей понравится. Она не знала ужасов жизни в ком  -
     мунальной квартире...Словом, она была счастлива?..
ТАЛИЯ.
     Ни одной минуты!.. Что нужно было этой женщине, в гла -
     зах у которой всегда горел какой-то непонятный огонёчек?
     Что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме?..
ГЕРОЙ.
      Не знаю! Мне не известно!..
ТАЛИЯ.
     Очевидно, она говорила правду: ей нужен был он, Мастер,
     а вовсе не готический особняк, где она жила, и не деньги.
     Она любила его, она говорила правду!..
ГЕРОЙ.
      История Мастера и Маргариты очень похожа на автобио-
     графическую...

Герой, взяв гитару и напевая второй куплет "Булгаковского
вальса", уходит.

Талия, взяв книгу, выходит на авансцену.

ТАЛИЯ.
     Булгаков умер в 1940-м году от рака почек. Для Елены Се-
     ргеевны стало целью всего её существования во что бы то
     ни стало напечатать роман "Мастер и Маргарита,"люби-
     мый ею чрезвычайно... Смерть мужа была для неё не утра-
     той, не вдовьей печалью, а неподдельным, охватывающим
     всю её горем. И горе было такой силы, что не придавило,
     а напротив - пробудило к жизни. А жизнь её была посвя-
     щена ему!..Роман "Мастер и Маргарита" появился в печати
     . Успех его был подобен взрыву! Елене Сергеевне понадо -
     билось для этого после смерти автора тридцать лет!..Стра-
     шно подумать: если бы не она, мы могли бы вообще не
     знать Булгакова!..

Современная жутковатая музыка.

Выходит Гость в современном костюме, с ноутбуком в руке.
Он раскрывает ноутбук, садится за стол.

ТАЛИЯ.
     Здравствуйте, господин нотариус!
ГОСТЬ.
     Здравствуйте...Проходите, садитесь, пожалуйста...Очень
     знакомое лицо. Вы бывали у меня?
ТАЛИЯ.
     В прошлой жизни... Ещё при советской власти...
ГОСТЬ.
     Да, теперь у нас снова свобода! Кто бы мог подумать!
ТАЛИЯ.
     И я могу заниматься своим прямым делом.
ГОСТЬ.
     Это каким же?
ТАЛИЯ.
     Я - Талия, муза комедии.
ГОСТЬ.
     Вспомнил! Мы с вами служили в ОГПУ... Вы   вдохнов-
     ляли и потом - наблюдали...А теперь?
ТАЛИЯ.
     А теперь я открываю своё дело - издательство "Талия".
     Начну с издания "Мастера и Маргариты". Да вот сомневаюсь:
     будет ли спрос.
ГОСТЬ.
     Актуальность Воланда очень высока. Много развелось   
      аферистов!..

Выходит Герой с "Булгаковским вальсом."

ГЕРОЙ.
     Всё пройдёт. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч
     исчезнет, а вот звёзды останутся, когда и тени нашей не
     останется на Земле. Звёзды будут также неизменны, так -
     же трепетны и прекрасны. Нет ни одного человека на Зе-
     мле, который бы этого не знал. Так почему же мы не хо -
     тим мира, не хотим обратить свой взгляд на них?..
     Почему?.. Михаил Булгаков.

               


                -----------