В ночь перед Рождеством

       Моя бабушка была хорошей рассказчицей, и я любила ее слушать вечерами.

       Получалось это у бабушки так ловко, складно, с шутками да прибаутками,
       казалось, что она искрилась юмором и весельем. Очень любила я слушать

       бабушкины рассказы о гаданиях в святки, о ряженых, о проказах. Как весело,

       оказывается, они раньше жили!

       Как-то вечером сидели мы с ней вдвоем, и бабушка стала мне рассказывать

       про гадания в святки.

       - Подруга у меня была задушевна, - говорит бабушка. – Катериной звали. И

       вот договорились мы с ей в ночь под Рождество погадать на женихов. В

       перву ночь на ее, а во втору – на меня. Взяла она ключ от пустого дома, тетка

       ейна уехала на зиму в город к дочери, вот дом-то и пустовал. Мы с

       Катериной в полночь пошли в етот дом пустой, прошли через три порога,

       зажгли свечи. В последней комнате стояло большое зеркало. Я легла на пол и

       стала смотреть в ето зеркало, а Катерина села на меня и стала смотреть в

       друго маленько зеркальцо. Она проговорила три раза: «Суженый-ряженый,

       покажись!». И что ты думашь? Слышим, шаги. Заскрипела перва дверь,

       потом втора, распахнулась третья дверь, и… мы обе увидели в зеркале

       человека в белом одеянии – мертвеца. Ни звука не сорвалось с наших уст, мы

       как окаянны  пулей вылетели из дома и, дрожа от страха, уже у Катерины

       дома признались друг дружке, что видели. Домой идти я, конечно, побоялась.

       Ночевала у их. На другу ночь на меня гадать было страшно, но отступать,

       говорят, нельзя, и мы пошли с Катериной в баню. Поставили в левом углу

       хомут. За его положили блюдечко с золой, и поставили стакан с водой. Через

       хомут стала я глядеть в стакан с водой, проговорив три раза: «Суженый-

       ряженый, покажись!». А Катерина глядела через мое плечо. И показался мне

       маленький серенький гробик, так и качается на волнах».

       У меня мурашки по спине забегали, дрожь охватила все тело, а на улице еще

       ветер завывал под стать моему настроению.

        - Ну и что? – спрашиваю я бабушку, стараясь унять дрожь.

- В тот год у Катерины папа помер, а у меня маленький брат Петруша, -

       говорит она. – Еще, как-то мы гадали, очертили круг, а расчертить-то и

       забыли, выскочили из круга и побежали домой. Дак нечиста сила чуть дом у

       Катерины не разворотила, вовремя мать стала молитвы читать.

- Бабушка, хватит, не рассказывай мне больше такого! – взмолилась я. –

       Давай расскажи лучше про приятные гадания.

- Ну, слушай! – бабушка вновь начинает рассказывать. – В полночь еще

       ходили мы с девками к проруби, купали лучины, потом шли домой и

       зажигали их. У кого первой загорит лучина, та и взамуж перва выскочит. И

       точно, лучина у Мотьки у первой загорелась, она и взамуж в тот же год

       вышла. А еще мы как-то с парнями гадали. Вышли на перекресток двух

       дорог. Ванька Антипин вывел в полночь свою лошадь. Мы по очереди

       садились на лошадь, накидывали ей на голову мешок, кружили лошадь три

       раза и приговаривали: «Свези меня к суженому-ряженому». В каку сторону

       лошадь пойдет, туды и взамуж выйдешь. У Онисьи Шайкиной лошадь в

       сторону Емецка пошла, она туды и взамуж вышла.

- Бабушка, расскажи про себя что-нибудь интересное, - прошу я.

- Ну, слушай! – говорит серьезно бабушка, а карие глаза ее смеются. –

       Нашла я большого таракана, положила его в спичечный коробок. Завернула

       коробок в носовой платок и привязала все на три узла к большому пальцу

       ноги, приговаривая: «Суженый-ряженый, приди развязывать узлы!» и легла

       спать. Приснились мне два дома в лесу у речки, один оранжевый, другой

       двухэтажный. Захожу я в двухэтажный дом, а там на кухне две девочки в

       красных шапочках бегают. Вышла женщина, поставила на стол картошку,

       еще что-то и говорит мне: «Садитесь, пожалуйста!». Я села за стол,

       чувствую, что со мной кто-то сидит вроде бы в синем костюме, но лица его

       не вижу, а вот лица девочек и женщины я запомнила.

- Бабушка, сбылся сон-то? – спрашиваю с нетерпением я.

- Да, сбылся, - смеется бабушка. – Я видела во сне свекровь и двух

       золовок, сестер будущего мужа Василия и их дом. Вот ведь как быват в

       жизни-то, век не забыть.

Рассказала я про бабушкины гадания своим подругам, и мы решили в

       ночь под Рождество тоже погадать. Труднее всего было с конем, в личном

       хозяйстве в те годы ни у кого коня не было. Ну, мы подговорили одного

       пятиклассника  стащить ключ от конюшни у отца. Договорились вывести

       маленькую лошадь Розку, чтобы залезать было легче, да и в случае падения,

       чтобы травма была поменьше. Вроде бы все предусмотрели. По жребию

       вытащили, кто с кем и как будет гадать. Мне с подругой Симкой Измайловой

       досталось гадание в пустом доме. Нам, конечно, страшно было ночью в

       пустой дом идти, и мы решили гадать у Симки в доме. Хозяйка ее как раз

       уехала в гости к дочери в Архангельск, и дома никого не было. Прошли мы с
       Симкой через три порога, зажгли свечи. В последней комнате стояло трюмо.


       Я легла на пол, стала смотреть в трюмо. Сима  села на меня и взяла

       маленькое зеркальце…

Одного мы не учли: не ожидали, что в ту ночь наши кавалеры тоже

       договорились идти проказить. У одной девки ворота приморозят, у другой

       костер дров дорожкой по полешку по деревне раскладут. Проказили,

       конечно, в тех домах, где молодежь жила. И еще ребята очень любили

       дразнить деда Агафона. Уж очень забавный был старик, беззлобный. Говорил

       он все в рифму, искусно подкрепляя свою речь матюшками. Любил он

       ходить в клуб на танцы, девок смотреть, не одну в краску вводил. А мы

       приедем на каникулы из Архангельска и начинаем новые модные танцы

       показывать. Что ты! Городские девки! Я ни одних танцев не пропускала. В

       меня как будто какой-то бес вселялся, я вся отдавалась танцу. Парней, как

       магнитом, тянуло ко мне, и кому довелось взглянуть в мои зеленые, как у

       русалки, глаза, те до сих пор не могут выбраться из омута. Ей-богу, не вру,

       проверьте на себе. Помню, танцуем твист, а дед Агафон сидит, нюхает табак.

       Карие глаза его становятся круглыми, молодыми, он весь преображается и

       смеется: «Раньше такого не было, - заливается смехом дед, - не хошь, да

       захошь!».  Смотрит Агафон на мой модный берет и говорит: «Ой,

       Олексашенька, кака у тебя шапка баска! Сидит на затылочке, как пробка на

       бутылочке!».

Вот этот дед нам все карты и спутал в ту незабываемую ночь. Об этом

        нам с Симкой позднее рассказали.

                Продолжение следует. http://www.stihi.ru/2011/02/21/6587