В поисках внутреннего Лукоморья отрывок из поэмы

Вступление.

Скажу вам быль и небылицу!
Всё было там  в одном флаконе.
Клевала звездочки Жар-Птица.
Господь кормил её с ладони.

Раз в год, снеся яйцо на Пасху,
Придав речам настрой нетленный,
Она рассказывала сказку –
Творцу, создателю Вселенной.

Творец бессонницею духа
Охвачен, часто без причины,
Благоволил к усладам уха:
Молитвам, сказкам и былинам.

Жар-Птица разной быть умела:      
И оборачивалась ловко
То трясогузкою несмелой,
То рыжехвостою плутовкой.
А то прикинется  кукушкой,
Царевной Лебедь, Палтос-рыбой.
Бывало часто и лягушкой.
И даже... каменною глыбой!

Но лучше прочих быть умела
Она красавицей востока:
Мечта Хайяма! Персик спелый!
Пупок. И очи с поволокой.

Да, всех прекрасней Шахразада!
И сказок больше, и тепла.
Добра, приветлива, мила, 
Умна, легка, прекраснозада.

Терпеть капризы Господина 
Готова с ночи до утра.
Днем, правда, спит, и беспричинно
Бывает к вечеру хитра…

Но мне почудилось, читатель,
Что ты запутался слегка?
Была Жар-Птица и Создатель -
Все остальное - чепуха!





Часть 1

Но как вступленье затянулось?
В болото – Лихо окунулось.
Жар-птица стала Царь-девицей –
Пора послушать небылицу!

Хотя, какая небылица!
Всё так и было – точка в точку.
И жили–были царь с царицей,
И родила царица дочку.

-Типичный случай! – скажет  кто-то,
И пальцем попадёт в болото!

Царевна на дрожжах болотных
Тянулась, ширилась, росла,
Глотала комаров бесплотных...
Она ... лягушкою была.

И песни русские любила!
Всё больше пела про стрелу.
Готовила, вязала, шила,
И отличалась на балу.

Ждала кого-то, вдаль глядела...
Писала письма в Никуда.
Старела, плакала, толстела
И провожала поезда...

Но вот однажды – что за чудо?!
Пришёл ответ из Ниоткуда!
Записка. Почерк молодецкий.
И проткнута стрелой турецкой.

В записке русские слова:
«Встречай. Узнаешь. Твой Ива.»   

Размашист почерк у Иванов -
И буква «эн» не влезла в строчку.
Иван, ведь не писал романов     
Ну и не там поставил точку...

Беда большая – кое-какство;
Авось, небось, дилетантизм.
И нет пока еще лекарства...
Ох, этот русский наш космизм!

Писал-то, вроде, не спеша.
Да, видно, что-то помеша...


Часть 2


Но мы не будем торопиться.
Пусть все останется, как есть.
Создатель ждёт благую весть
И вопрошает чудо-птицу:

- Скажи, Жар-птица, где была,
Что видела, о чем мечтала?
И что за весть ты принесла?
Сложив молитвенно крыла
Жар-птица с жаром отвечала:

- Создатель! Слухи поползли,
Что на окраине Вселенной,
Вдруг вырос дуб прездоровенный
Из чрева жаркого земли.

Стоит, как перст он одинок,
Пугая запад и восток...
На юге, окружённый морем.
И будто бы к нему бредёт,
Себя зовущий «лукоморьем»,
Чудной, невиданный народ.

- Постой-ка, но сказал поэт,
Что Лукоморья больше нет!
Кто пропадом пропал, кто сгинул,
Кто потерялся, кто забылся...
А кто повыгодней прикинул
И средь людишек растворился.

- О, да, Создатель, так и было
И твой народ – чуть не пропал!
Кривой стезёй его водило:
В степи глухой он замерзал.

Но след куриных лап могучих
На тропах снова появился.
И тонкий свист мышей летучих -
Как зов по лесу прокатился...


И стало к дубу всех тянуть.
Для многих был не близкий путь.
А добирались – кто как мог:
Кто в сапогах, кто без сапог.
Кто на метле, кто автостопом,
Пешком, верхом, в аллюр, галопом…

Горыныч – просто волшебством:
Взмахнул персидским  рукавом,
Одной ладонью звонко хлопнул,
Крутнулся, охнул, крякнул, топнул –

И появился тот же час
На дубе спелый ананас.
Он был не годен для утех,
А тяжек  - словно смертный грех.

- Стой, птица! Эк, тебя несёт.
Ты брось мне эти выкрутасы!
Ты говорила про народ,
Какие к черту ананасы?!

Жар-птицы речь хоть и нетленна,
Но перегружена  порой,
То враками, то чепухой,
То женской дурью откровенной...

- О, верь, Создатель! Вот, беда...
Я продаю – за что купила! –
Сказала, глазки опустила...
И он поверил, как всегда.

Она  в обиде клюв поджала,
Но сказку, всё же, продолжала:

- Хоть мой Создатель мне не верит,
Но кто-то дуб тот стережет.
Его и холит и лелеет,
И поливает круглый год.

Какой-то, вроде бы, Иван.
Какой-то Ваня Комаров.
А может он и не Иван...
Одно известно – ско-мо-рох.

Мышей летучих свистопляска
В густую полночь унеслась.
Но то была другая сказка –
Совсем Жар-птица завралась.




Часть 3.

А нас-то ждут свои бараны!
(Я про лягушку и Ивана).
День – к вечеру. Девица ждёт.
Иван обманщик не идет...

Царевна места не находит,
Тревожно по болоту бродит,
Горючи слёзоньки точИт,
И белы рученьки ломИт.

- Ну, где ж ты, сердечный друг?
Быть может, конь твой оступился?
Быть может, ты со следа сбился,
Или сломил тебя недуг?

Потом бродить она устала,
И ТУ записочку достала.
И повертела так и сяк –
Царевич он, или Дурак?

На свет бумажку посмотрела,
Пошла пупырышками вся...
Внезапной мыслию прозрела
К очам записку поднеся:

А на бумажке важной той
Был знак поставлен водяной.
И знак тот тайно извещал,
Что друг её – у дуба ждал!

О, да, читатель прозорливый,
Ты сразу понял, что к чему.
Прости же мне мой тон игривый –
Все в этой сказке к одному...


Часть 4.

Пуститься в путь лягушке нежной
Не так-то просто было вдруг.
Болотной жизни узок круг...
Далёк от суеты мятежной.

Скажи, что было делать ей,
лягушке трепетной моей?!
Последний раз доверить чуду
Сердечко девичье своё.


И слыша зов из Ниоткуда -
Туда направить остриё
Своих надежд, своих мечтаний,
Девичьих грёз и упований?

"Ужель судьбой отведено
Всю жизнь глядеть в одно окно?!
Невкусных комаров глотать,
Не жить, а тихо угасать?!!

Ах, нет! Бежать! Скорее прочь!"
И налегке, в глухую ночь,
Болото, бросив навсегда,
Спешит лягушка в Никуда.
---
Что ей моря?! Что ей леса?!
Ведь есть любовь и чудеса!


Часть 5.

А что Иван? Иван играет.
Миры на нитку собирает.
Такая кухня у него:
Добавил этого - того,
Там насолил, тут подсластил.
Кому-то пыль в глаза пустил.
Кого-то просто так позвал.
Лягушке письмецо послал...

Ей, видишь, тайна, чтоб была –
А так – в болоте бы сгнила!
Мышей навзыкал, чтоб свистели,
Птиц подкормил, чтоб слаще пели
Поймал бродячую избушку
С какой-то древнею старушкой,
И от забот своих на печь
Уж вознамерился прилечь –
Да вспомнил – надо дуб полить,
И желуди позолотить!

Вот день шестой в трудах проходит
И первый гость к нему приходит.
Вояка храбрый, балагур –
Ни дать, ни взять – король Артур!
А приглядеться – наш петух,
Что по утрам ласкает слух.

-Та-а-ак! Это – дуб. А ты – Иван?
Каков у нас дальнейший план?

Наш гость был тактик. Слово «так!»
Перед началом всех атак
Он был готов употребить,
Чтоб не посмели перебить.

-Стой, братец, больно уж ты скор!-
Сказал Иван ему в укор.
И песен мы с тобой не пели
И соли пуд еще не съели.
Ты отдохни, поешь неспех.
Да и поспать тебе не грех.

Немного гость попетушился,
Да, видно, вправду, уморился.
Не близок путь через Сибирь.
И он уснул, как богатырь.
Во сне он видел курьи ножки
Одной избушки молодой.
И по неведомым дорожкам
Носился он, юнец седой…


Часть 6.

Но вот пришли другие гости.

Там шум и гам, и радость встреч,
И песни и родная речь…
Костры, объятья, хороводы.
Такого дивного народа
Давно не видел этот край.

Вздыхали пни дубов минувших
Припоминая прежний рай.

.
Иван с холма смотрел на пир
И наслаждался… Этот мир –
Как ожерелье для любимой
Собрал он. Где ж его кумир?

Лягушка, девочка-душа…
Во снах была так хороша.

Все собрались…И ждут Ивана
Зарей вечерней осияны.
И лишь лягушка задержалась:
Спасаясь от дневной жары –
Она ночами добиралась…
И отвлекали комары.

Меж тем, вечерняя зоря
Упала, канула в моря,
Раскинув мрачные крыла
На Лукоморье тень сошла...