Спящий скачущий зимний дом

И именно так дом превращается в поезд, что несет свои телеса по холодным волчьим степям. Нагромождения этажей, покрывал, одеял, мыслей, что разложены вертикально - все они свистят в такт проносящейся сквозь них метели.

Безумная скачка зимней ночи. Она оставляет позади крики, пороха снов, крошки шершавого фундамента на сухом, болезненно-белом снегу.

Огрубевшие сны забытых и забывших.

Обитатели спят, представляя. Ничего не представляя. Лишь мокрые ладошки младенцев чуют неладное.
Каждый, кто пытается угнаться за спящим скачущим домом, прыгает в себя и исчезает. Забывает.
Тем временем обиталище стремится дальше, вихря собою снег, глотая теплые в себе деревья.

Стремительный ветер и пней голоса.
Сон мчится, дымится.

Если бы сумел, поведал бы о разнообразии скорости здания ног по зимнему полю, рассказал бы про небо из зерен. И расцвел бы спелым лиловым мхом.

Дивно-давно, кривыми перебежками, потому как прямыми опасно. Туда - в рассвет красный - стремится дом со снами через сосны-ёли в пустоту.
Красный кирпич - субстрат дома крови. Когда дом обретет в себе дикого зверя, и бежит напролом в зимнюю обычай отдающую последним темноту. Теплоту?

Забирает руки-ноги ветер, ампутирует мыслей концы. Только голоса живут в беглянце-доме. Он прилег вздремнуть в том мертвом зимнем поле.

Я встречаю его там через пять дней - без фундамента, без людей, обросшим инеем слабых, почти мертвых идей.

Корнелия, миловидная древовидная букашка, сказала "забирай его собой".

Открываю зеленый чердак, одеваю на дом свой старый ссохшийся фрак. Уложу его как-то так, чтоб не помялся.

Затем удалюсь, удаляя следы.
Холодные лапы чисты.