Старый художник

Закат клонится к кольцу,
Он посвятил себя,
Концу искусства не бывать!
И он не вправе убивать,
Людскую веру в каждый стон,
Не знама как продлится он.
Его потёртый вязанный берет,
Хранит тоску погнутых спиц,
И теплоту прохожих лиц,
Что так любуясь из окна,
Глотают весь поток сполна.
Руками создавать тот мир,
В котором сам себе кумир,
Глазами видеть эту сласть,
Пусть суждено ему пропасть.
Вся жизнь прошла потоком мимо,
Лишь на картинах,
В его ещё пустых витринах,
Он с восхищеньем и позором,
Запечатляет мир узором.
Глотает ром по пол куска,
И держит мысли у виска,
Ночами дышит на стекло,
Сигару, дергая за дно,
Пустеет дом его давно.
Художник старый в сорок лет,
Спасает мир мечты от бед,
И кистью мягкою скользя,
В иллюзию мазок ввонзя.
Ты погадай мне, падшая цыганка,
Я от себя в обмане жил,
Нет, не то, чтобы я тужил,
Я просто как-то слишком рано преграды венные нажил.
Ты полюби меня, цыганка,
Очами чёрными меня польсти,
Я научился женщину блюсти,
Я не ведом, поверь, умею я вести.
Художник старый от морщин,
От женщин пьян,
Груб от мужчин,
Хватаясь снова кистью за мечту,
Адель, прошу, будь книгой – я прочту!
Она лишь облаком вороньих глаз,
Клубком кошачьим в этот раз,
Позволила себя блюсти,
В искусства мир лишь увести.
Всю страсть, вложив в целебный стон,
Ах, как ожил пустынный дом,
Мазок по макам и безо лжи,
Адель, родная, волю одолжи!
Браслеты в такт, звеня, шумят,
Убить молчанием ягнят,
Схватить, Адель, тебя на миг,
Схватить, и снова отпустить,
Ведь ты сильна пока одна,
Ведь ты свободна, как раба.
Закат клонится к кольцу,
Он посвятил себя
Творцу…
Взмахнув широкой пёстрой тьмой,
И не сказал он ей «постой»,
Остался дом его пустой,
Кусок из бутылки рома вновь,
Художник скажет про любовь…
И на холсте лишь тенью света,
Босыми ножками звеня, ушла…
Ни оставив и берета,
Тепло художника храня!