Моя волчья песня

Ночь. И полная луна опять в затылок давит.
Дождь. Беспамятство над безрассудством правит.
Луна. Окатила волною мертвого блеска,
Запечатлев меня на новой своей фреске.
Луна. Сильная - ложится удавкой на шею,
А затем уходит за облако-маску, слабея.
Боль. Она давит, заставляет прогнуться.
Боль! От нее хочется проснуться,
Но нельзя... И я изрыгаю боль воем,
Надеясь, что так мне будет спокойней.
Я устала, и усталость охраняет мой покой,
Не давая шанс убежать, оставляя под луной.
И я чувствую ток, что по жилам и в мозг,
Делаюсь мягкой, похожей на воск.
И снова ни капли свободы. Снова!
Пора б и привыкнуть, да каждый раз - словно новый.
Луна... Бесподобна. И россыпью слезы мои, слезы волчицы,
Чистые слезы раскаявшегося убийцы.
И пустота. И в душе, и в глазах, и везде.
Только что-то ютится внутри, словно птенчик в гнезде.
То есть надежды комок почти неживой
И осознание того, что разум прощается с тобой.
Надежда?! На что надеяться в такой предсмертный час,
Взглянув в глаза луны уже в последний раз?
Я лягу покорно, и пусть не спалось мне всю ночь,
Нет сил - не осталось; ведь можно взвыть во всю мочь:
"Я ухожу!"
Ничего не хочу,
Ничего не прошу,
Никому не прощу.