Володе Лукашину

         ДиксОнский штурман, хмурый и седой,
         Засунувши линейку за унтайку
         В уме считает ветер и прибой,
         Сверяясь с картой матами и байкой.
            Ветра по побережью не вполне –
           « Восьмёрка», как лодчонка в чёрном небе
            И пенсия корячится вдвойне.
            Бабёнка ждёт, ругая слёзы в хлебе.
         А в Челюскине Чёрная пурга,
         Из запасных Норильск, но он далече.
         Закрыты ЗФИ и Хатанга.
         Опять под праздник не по-человечьи.
             И вечная, как летаргия ночь
             Накрыла Арктику и ,кажется, всю землю.
             Ты белый свет, бабёнка, напророчь.
          Зажги огонь! Ему бродяги внемлют. 
          А где-то Красноярск к земле пришит 
          И Нижний Новгород мигает милым оком,
          А винт несущий высоту крошит,
          С землёю небо воссоединяя к сроку.
                -------------------------
   Прощенья попрошу у Музы, что впереди стоят друзья.
   Что крепче северные узы и нам без них никак нельзя.
----------------------------------

                Пусть говорят, что слава  -  фикция.  Мол, перед нею, все равны.
                Я штурманил в той экспедиции, поверьте слову, пацаны.
                «Ми 8»  наш завис над полюсом. На лёд летели вымпела.
                И точка «икс» была под компасом и точка «игрек» там была.
                Сморкались в небо мы ракетами и стали с Арктикой на «Ты»
                И командир спросил: «Ну где там мы?» -  Ноль широты. Ноль долготы.
                Торчала изо льда земная ось – оглобля, ну ни дать, ни взять.
                Я покрутил  её. Авось и Землю мы раскрутим вспять?
                И я с небес горжусь державою и чувство то, как мир старо,
                А снизу упивалось славою по карте полное зеро.
                И избегая пустословия и сберегая Честь Страны
                Я на ледовое безмолвие бросаю старые штаны.