Не найти в храме единоверцев...

                Ах, как сладко дремать – на колдобинах нас укачало.
                Мы за все расплатились, никто ни за что не в ответе.
                А какими дорогами грезили в самом начале,
                И каких только пламенных клятв не бросали на ветер!
                Только эхо уже отгремело, слова неразборчивы,
                Солонее насущны ломоть и надежды не радужны,
                А у церкви и в праздник и в будни тусуется очередь
                Богоборцев былых, перепутавших веру и набожность…               
                Елена Шустрова


***
Не найти в храме единоверцев –  ложь пристойные носит одежды,
И не пройденная дорога за душою камнем лежит.
Из разбитой клепсидры сердца вытекают наши надежды,
оставляя нас понемногу в безвременье разбитых корыт.
Суетливой душою молиться – что в толпе гомонящей звать Бога,
и к губам немота подступает пострашнее запекшейся тьмы.
Никому ничего не должны мы... Неужели мы жили так плохо?
Или, может, мы сладко спали в горький час, когда были нужны?

                Чист ручей, оставляющий топи болотные,
                и дубы спят в промерзших зимой желудях,
                от земли начинается небо бездонное –
                я смотрю в этот мир и пытаюсь вглядеться в себя.

Не вступить в воды юности нашей, на которых писали мы клятвы,
съеден каждый ломоть расставанья, что отрезала щедро судьба.
И от пота соленую кашу мы жуем от посева до жатвы,
ибо, прежде, чем быть озаренью – будут труд, маета и беда.
И мы молимся, не различая обрезанья и усекновенья:
Тот, который уже в дороге, не о плоти скорбит – о душе.
И тяжелые наши дыханья, и жестокие наши сомненья,
и тоскливые наши тревоги, может быть, разрешились уже...

                Чист ручей, оставляющий топи болотные,
                и дубы спят в промерзших зимой желудях,
                от земли начинается небо бездонное –
                я смотрю в этот мир и пытаюсь вглядеться в себя.