Штраус и Гусь

(по просьбе трудящихся)

Жила в широком поле
страусиха Оля
и обожала Штрауса,
и вальс про ихний лес.
Превозносили страусы
Олю до небес.
- О-ля-ля! – они кричали,
если Олю вдруг встречали.
- О-ля-ля! Иль это снится?
У Оли выросли ресницы?!
И, смущенная немножко,
била Оля ножку ножкой.

Но какой-то гусь домашний,
говорят, что примитив,
предложил ей просто шашни
безо всяких перспектив.
Гусь был наглый и сердитый.
Избалованный такой.
Говорил он всем: - Иди ты!
Или  спрашивал: - На кой?
И когда, на небо глядя,
это дело предлагал,
видно было – он не лгал.
Она ответила: - Поладим.
И, смущенная немножко,
била Оля ножку ножкой.

Вам уж, верно, захотелось
поподробней разузнать,
что и как там дальше делалось?
Знайте.

Было утро.
Пять, быть может.
И дремали сторожа.
Оля
вся в гусиной коже,
не от холода дрожа,
уходила.
Гусь в сарае тихо двери запирал.
А впереди трава сырая
и ни пуха, ни пера.

И на цыпочках, бесшумно
Оля выбежала в сад и
подумала: - Ишь, умный,
гад заморский, полосатый.
Получалось, как он хочет:
шуры-муры, водка, твист.
Взял и выгнал среди ночи,
эгоист.

Страусихи не трусихи,
только вдруг
показалось страусихе:
холод рук
к ней подполз.
Кругом лишь вишни и лоза,
а на вишнях… красные глаза.
Побежала что есть мочи наугад.
- Надо ж, выгнал среди ночи, гад!

С той поры прошло не много дней.
Разве ночи стали холодней.
Как-то ночью заскулил гулять
наш Полкан.
К столбу подходим, глядь:
в гнездышке у Оли свет потух,
а навстречу нам бежит петух.
Гребень набекрень
и глаз косит.
- Куд-куда к трамваю? – он спросил.
Я его расстраивать не стал,
только он изрядно опоздал…

Так что, вот такие кренделя.
А мораль уж сам определяй.