Рука блаженнейше взвилась

Рука блаженнейше взвилась,
Изящно сделала извивы,
Сказав – Смотри какие виды
- Затем спокойно улеглась.
Вино в бокале отражало
Бордовый свет от фонаря…
А мысль тихонечко бежала,
Решая - зря, или не зря…

Он молчалив и благороден,
И пониманья не дает,
Что может, через час уйдет,
Или останется свободен.
Какая чуткая игра,
Где есть причина беспокойства,
Не показать дурное свойство,
Что б были верными слова.
Не слишком рьяно возгореть,
Не показаться мухомором,
Не упустить, в конце, предмет,
И не покрыть себя позором…

Он приподнял, слегка, бокал,
И утомленно улыбнулся…
- Что ж интерес в нем не проснулся,
Какой бесчувственный нахал.
Туманный возглас саксофона
Куснул вибрацией вино,
И блюз прилил сердечность тона,
И ожидание взяло…

Меланхолично падал вечер,
Играло фарами окно,
Но как-то стало хорошо,
И как всегда явились свечи.
Их тусклый свет зажег глаза,
И растворил следы обмана,
А он смотрел тепло и странно,
А он смотрел, глаза в глаза.
Теперь она, не замечая,
Спросила, что-то невпопад,
И, между прочим, так, скучая,
Себе поправила наряд.

Мужчина, вольно, поманил
Проворного официанта,
Шепнуть на ушко музыканту…
Партнершу после пригласил.
Поддержка, плавное движенье,
Бархотный стон, и полумрак,
И отстраненное мышленье
- Вводило в такт, вводило в такт.

Он вел настойчиво и мягко,
Она скользила вместе с ним,
И осторожный властелин,
С немного хищною повадкой,
Какая стройность придает,
И в меру бодрого нахальства,
Пытает даму постоянством,
И твердо за руку берет…
И шаткий вечер, словно тайна,
На не испитую любовь
Опустит руки обожанья,
И тело страстью разорвет.

Еще минуты три назад,
Негодованием кипело,
Ее отточенное тело,
А гордость выше, всех, наград,
Внутри отчаянно чудило,
Хотелось сделать, гневно - ша…
Подняться прямо и красиво,
Унизив черствость наглеца.

Теперь же скрытая заноза,
Не зная как себя спасти,
Раскаяньем не довести…
Решила, что метель – курьезна,
И так случается всегда,
Волна нахлынула с шипеньем,
Внося раздор и помраченье,
И скоро схлынула с лица.
Потом был флирт,
                сквозь шум дождя
По подоконнику шершаво…
И что вчера совсем – нельзя,
Сегодня, так, волшебно мало.

Здесь, частный случай охмуренья.
Да здравствует долготерпенье,
И такт, и разум, и вино,
Когда вливается оно,
По воле плотского влеченья.
Когда паучьи завладел,
Сидел в засаде, словно ловчий,
И покорил, нажав на точки,
И одуванчик присмирел,
Раздвинул влажные листочки.