Соловей

     Соловей.      
      
Петуху покоя нет.
Он предчувствует рассвет,
Солнца близится восход,
И Петух вовсю поёт.
Весь курятник на ногах,
Все кричат: «Кудах-кудах».
Пёс полночи стражу нёс,
Но уже разбужен Пёс,
К дойке утренней готова,
Замычала вдруг корова.

Возле дома слышен шум,
От него повсюду бум,
В нетерпении все ждут:
Скоро кушать принесут,
Обязательно в свой срок,
Всяк получит свой паёк,
И внимание и честь,
Всем достанется поесть.
И Хозяйка всех готова,
Наградить и добрым словом.

Под навесом средь жердей,
Объявился Воробей.
Пристрастился он давно
Воровать у кур зерно,
И Сорока скок да скок,
Пса объела под шумок,
Да ещё кусок большой,
Умудрилась взять  с собой:
На макушке старой груши,
Сорочата просят кушать.



Даже Ворон что-то съел,
Не спешил, а всё ж успел.
Он сегодня плохо спал,
Он о чём-то размышлял.
Не теряя время зря,
Пригласил он Воробья,
На серьёзный разговор.
Всякий, пресекая спор,
Он к себе к тому же сроку,
Пригласил ещё Сороку.

Все накушались. Ура!
Подремать пришла пора.
Ждали сытые друзья,
Новой песни Соловья.
Только вот уж сколько дней,
Не поёт тот Соловей.
Говорят, что улетел.
Жаль, ведь он так славно пел,
На берёзе у забора.
Что случилось, знает Ворон.


У хозяйки есть сынок.
Он хороший паренёк.
Он без дела не сидит,
Вечно что-то мастерит.
Он  и славен  и удал:
Соловья в силки поймал.
Он и клетку смастерил,
Соловья в неё впустил.
И кормушку в ней поставил,
И зерном её заправил.


Но затея не умна:
Соловей не ест зерна.
Он в неволе не поёт.
Он, наверное, умрёт.
Но мальчишке дела нет,
Мастерит  велосипед.
Горд, что Соловья словил,
Но теперь о нём забыл.
Он всё с пылом начинает,
Но и быстро остывает.

Оттого так плохо спал,
Оттого и размышлял,
Мудрый Ворон в эту ночь,
Отгоняя дрёму прочь.
Он придумывал пути,
Чтобы Соловья спасти.
Надо б тут других привлечь,
Чтобы мальчика отвлечь.
Хоть окно на день открыли,
Но заминка: кот Василий.


Кот Василий чутко спит,
Подоконник сторожит,
Из раскрытого окна,
Жизнь двора ему видна.
Кот Василий ушлый кот,
Мимо Мышь не проползёт,
И не будь как ротозей,
Любопытный   Воробей.
Впрочем, он и не зевает,
Мимо Васьки не летает.




   
   
Ворон всё предусмотрел:
Как бы он крючок поддел,
Как бы клетку отворил,
Соловья б освободил.
Но проблема не проста,
И мальчишку и кота,
Он не сможет сам отвлечь,
К Воробью о том и речь,
И о том же в свои сроки,
Он поведал и Сороке.
               
Возмутился Воробей,
Подлетел на сто локтей,
Закричал: «Я жить хочу!
Я туда не полечу!
И хотя совсем  не трус,
Я за славой не гонюсь.
Никогда не стану я,
Погибать за Соловья.
Не давал такого слова.
Поищи кого другого».
               
    
И Сорока затрещала:
«У меня, проблем немало,
Просыпаюсь я чуть свет,
Мне ни дня покоя нет,
День и ночь в гнезде галдят,
Пять голодных сорочат,
И собой для  Соловья
Рисковать не стану я.
Мне пора уже в субботу
Сорочат учить полёту».

               
Ворон был неумолим,
Невозможно спорить с ним,
Воробью  заметил  он,
Что его прогонит вон,
На далёкие  поля.
Будет жизнь у Воробья,
Впору только проклинать,
Будет он весь день летать,
Чтобы пищи поклевать,
Коль желает тут остаться,
То придётся подчиняться.

И Сороке указал,
Как её саму спасал,
И три дня тому назад,
Спас от кошки сорочат.
Кот хозяйский научён,
И уже не лезет он.
Но зато в округе кошек,
Как под яблонею мошек,               
И порою норовят,
Доползти до сорочат,
Не боясь высокой груши,
Норовят кого-то скушать.

Хоть задача непроста,
Воробей отвлёк кота.
Хоть притворствовать он мог,
Всё ж от страха изнемог,
И бросало в жар и в холод,
(До забора путь был долог),
Но сумел наш Воробей,
Заманить кота в репей.
Только Ворона услышав,
Воробей взлетел повыше.
               
А Сорока у мальчишки,
Листик вырвала из книжки,
И мальчишка закричал,
За Сорокой побежал,
И в неё, что было сил,
Круглым камнем запустил.
Но Сорока хороша,
Увернулась не спеша,
Будто бы уже больна,
И мальчишку всё ж она,
Хоть и трудно очень было,
До калитки заманила.

Ворон в комнату влетел,
Возле клетки посидел,
Изловчился и броском,
Всё же справился с крючком,
Потянув, что было сил,
Он и дверцу приоткрыл,
Поднажал ещё чуть-чуть,
И открыл к свободе путь.
И они уж не сидели:
Вмиг в окошко улетели.

Трое суток средь ветвей,
Жил неслышно Соловей.
Лишь когда окреп чуть-чуть,
Устремился срочно в путь,
Оставаться не хотел
У двора он. Улетел
К дальней роще за рекой,
Прочь от глупости людской,
Чтобы в роще, на природе,
Гимны петь своей свободе.


Говорят, что каждый год
В роще той с тех пор поёт,
В вышине, среди ветвей,
Лучший в мире Соловей.
Может быть, пойду и я,
В эти дальние края,
Чтоб послушать Соловья.