Иосифу Бродскому

               
      Омела старая истлела добела. На Сен Микеле всё чужое снится.
      Чужие черви выели дотла твои пустые мёртвые глазницы.
      И холм, оплаканный чужой вдовой, осел, дождём Венеции омытый.
      И зарастает неродной травой твой памятник, потомками забытый.
      Не прокрадётся невская луна в чужое небо, вскачь и торопливо.
      Гуляй, венецианская шпана, косясь на буквы русского разлива.
      Изведав мир, не обретя покой поэт приюта на чужбине просит.
      Припал к земле усталою щекой изгой с библейским именем Иосиф.
      Пусть твой черёд, жестокосердый век, где Бог всевидящ, только глух к молитвам
      Где Ангел спит, не опуская век, следя усердно за космополитом.
      У Ангелов и шансы не равны и каждый равнодушьем избалован,
      И подозреньем смертные больны и даже Ты не вылечил их словом.
      Прощай! Прости иных, космополит, отслеженный и Нобелем и Богом.
      Твой Дом – Вселенная. Она Тебе велит уйти, не попрощавшись у порога.
      А здесь плывёт кораблик негасимый за пасмурный балтийский окоём
      И бродит по задумчивой России постпризрак с партбилетом и дубьём.