Молчание

Рвется и тянется тонкая медь листа.
Ничего не написано. Вечная мерзлота.
Вязкая одичалость души
Выставленной напоказ быть ни за что не хочет.
Даже если это – тот единственный случай,
Когда правда иль ложь, не важно –  пиши и пиши,
Даже если цвести был назначен последний раз
Для увядших в сознании горьких моих пророчеств.

Что сказать человечеству напоследок?
Непременно, потомок будет зол, ехиден и едок.
Череда бессловесных речей
Бередит, терзает, саднит мое усталое горло.
Обезвожены соли глаголов, отсутствуют связи,
Стих хозяина ищет – он пока, как собака, ничей.
В утонченном бессилии признается дух-проводник,
От грошового мессианства сам отступая позорно.

Давит тяжесть глаза, ставни окон закрыты.
У скелета познания ребра давно перебиты.
И давно ожидаемый свет никогда не придет,
Хотя, помнится, раз сказался терновой дорогой.
Что-то рвется быть высказанным, просится на бумагу –
Значит, надо сказать, значит, скоро проглянет, взойдет,
Этот неприкаянно выношенный, одинокий росток,
Что во мне созревал, облекаясь надежды пологом.

Вынь мне, Господи, сердце, и я тишины не нарушу.
Чтобы было верней, вынь, пожалуйста, и мою душу.
Все, что хочешь, себе, как хозяин, возьми,
Только не оставляй между словом и небытием распятой.
Если ты совершишь это благо, останется бессловесный дух
Здесь, как раньше, иссохшим сосудом, один на один с людьми,
Ныне, присно, и во веки веков – кто таков был Христос? -
Неземным откровением или ложным пророчеством незапятнан.