Автомобиледица

Там где-то собака
Вылаивала трель,
Совсем, как учительская баба,
Бедняга, на верёвке.

Она привязана к тарелке,
А истории понять не может.
Вот и долбит своего мужа:
«Почему нет долларорая?»

А того не может понять,
Что и весь народ наш - Изгнатий,
Из храмов и из домов,
Утопленник мОрский.

Не обещайте Лиле милой
Ни платьев, ни автомобилев,
Затем, что всё это листья
На дереве,
С которым уже давно
Сыграли перепилиссимо.

Милая, я скажу яснее.
Допустим, в прошлом веке
Ты была бы, дворянкой, конечно.
А теперь ты дворовая человечица.

Стоит водка да карета,
Сигарета да карета.
Господи! Я зверею!

Она - автомобиледица,
И душа давно изгололёдилась.
Она детям преподаёт
Всякие англепицы.

Женщины хотят разрастаться,
А спит народ молитв.
Его консервированный хлеб
Проститутно улыбчив.

А я десять лет когти рвал,
Чтобы найти для сердца и разума
Источник воды живой,
Называй - Трускавёц.

И меня ты видела с минералкою,
И Ангел слетал и плескался.
И подарки от плескания рождались,
А ты ими пренебрегала.

Я расту при живой воде.
Да, я псалмодическое дерево,
Скотовый и худобёвый.
Так и я спрошу тебя:

«Конечно, духовные материи
Не нужны ни ребёнку, ни матери.
И о двух природах во Христе
Зачем думать, если это бесплатно?!»

Я в Нотр Дам де Пари
Вхожу, как человекопрыщик.
Но я, может быть, его окрыленнее,
Так как много книг перерыл.

А он - мраморы драгоценные.
Но освящается-то он чем?
Моим глиняным лицеем,
Потому что это глина книгочея.

Вошла в него и Эсмеральда,
Нагла и смела.
В ней молекулы и атомы
До космической мелодии допирали.

Это смерть, нагло отрицающая
Своё трупостное лице.
За что от Адама карается
Вожделением и родами.

И вперёд, всё вперёд
Граждан нагромоздится
Крепко-прочная нитка.

Ни один Абеляр с Элоизою
Не имел идиллической жизни.
Мы «Крейцаровой сонатою»
Привыкли жизнь провождать.

Конечно, Элоизы и Абеляры
И целовались, и валялись,
У них были пики и взлёты
Ярко-солнце-солёные.

А потом Абеляр вернулся
В свою темничную страну,
Одел ризу полосатую:
Он срокоотбыватель опять.

И ты, Элоиза, не ропщи.
Лучше размышляй почаще,
Что домик улитки - твоей души
Скороразрушителен.

Женщина в места далече
Из рая поверглась гулять.
Как на источники желает олень,
Ей нужно помаду.

Может, и на Бога-Отца
Хотела бы надеть ярмо,
Чтобы поэффектнее вертеться
Пред зеркалами трюмо?!

Бывает она и кроткой страдалицей,
Тогда её действительно жаль.
И любовь действительная тогда
Сердце мужей поражает.

Такую её я бы любил.
Я бы простил ей всё -
И непричёсанные волоса,
И наряд, вкусом бедный.

Но я бы знал, что это Соня,
Я бы видел кротость Иисуса, -
Соня из «Преступления и наказания».

Она обиженная и оскорблённая,
Никем непонятая невинность.
Тогда в ней куклы не видно,
В которой одна оболочка.

Но я давно уже существо нравственное,
И я, может, тысячекратно умирал.
Все сцены и безобразия
Чем будут оправданы?

Когда меня на Небе спросят,
Я эфирною краской зальюсь, -
«На каком логосе, на какой мысли
Ты строил жизнь свою?

В центре - супружеское ложе,
А вся жизнь - на него налог.
На окна жалюзи наложены,
Чтобы Бог видеть не мог.

Но хватит более выкрикивать!
Инженер жене несёт дань рук.
А ты - в платье из цветов вишни.
Ты всё невиднее, неслышее…


Июнь 1999 г.