Придёт день

Шумно. Громко. Крикливо. Я думаю и я жду,
Как кто-то ждёт весны, поездов и рейсов.
Из-за всех этих бредней я буду гореть в аду,
Я уже туда – на скорости, как по рельсам,
И пускай из грехов мне нечего приписать…
Я устала, замерзла, опять пыталась отвлечься,..
Вот прийти бы домой, рассыпаться на кровать,
Разреветься бы, спрятаться, вот бы забыться, лечь бы…
С тобой рядом, а может, подальше бы. Хоть бы вон
Тебя выгнать из жизни, за километры, годы,
Хоть бы ты превратился в мой бледный,  нечаянный сон,
Хоть бы мне получить хотя бы глоток свободы.
Но ты рядом. За руку, под веками, или ближе,
В моих мыслях и в моих непрописанных строчках.
Я всё чаще думаю, как я тебя ненавижу,
И смогу ли забыть тебя – навсегда и прочно?
Между капилляров моих, сухожилий и вен,
Ты скользишь по нутру, мелькая в моих блокнотах.
Но когда-нибудь я найду болезнь взамен,
Я когда-нибудь заменю тебя на кого-то.
Ты меня не отпустишь, хотя я тебе не нужна.
Ты всегда где-то близко, ко мне и к моим слезам.
Надоело пить таблетки – от слёз и для сна.
Моя горечь читается запросто, по глазам.
И когда-нибудь, в суете, лет через семь,
В очень взрослой жизни, но всё ещё детских страхах,
Я пойму, что забыла тебя, не помню совсем,
Ни твой взгляд, ни твой голос, вкус твоих губ и запах.
Но сейчас я курю о тебе и изредка пью,
Но ты должен знать, что я о тебе не плачу.
Ты не должен знать, что, может быть, я люблю,
Вопреки тому, что я ничего не значу.
Календарь листает недели, но мимо памяти.
Я не помню, когда я опять тобой заболела.
Вот бы прочь эти дни бесконечные, выжечь пламенем,
Чтобы снова мне до тебя не было дела.
Я больше не вру себе, что уже не скучаю.
Я теряюсь в зимних ночах, стихах и простудах.
Вопреки всем своим словам, я тебе обещаю:
Придет день, и я забуду тебя. Забуду.