Посвящается А. Городницкому

 
Война занозой в памяти сидит
И до поры, как будто, не тревожит,
Как змей гремучий в подсознании спит,
Но в миг любой она проснуться может.

И зашипит, оскалив страшный зуб,
Заставит съёжится и вспомнить ужас,
И гул сирен, и тягостность минут
Бомбёжки, и вода из грязной лужи...

И горы трупов тех, кто не сумел
Перенести лишения блокады,
Кто доползти до дома не успел,
Кому, быть может, стала смерть наградой.

Я не права, быть может, и сужу
Лишь по тому, что говорят другие,
Но видела историю одну,
Как память будит страхи те, живые.

Блокаду он ребёнком пережил
И всё его геройство в том, что выжил,
ДА, выжил! И немало дел свершил,
Но возрастом тот, детский страх не выжат.

В музей блокады был он приглашён,
Где обстановка погружала в детство,
И вой сирены, словно тихий стон,
В нём разбудила память чувств и сердца.

Он сжался, как тогда, в сорок втором,
В глазах его плескался дикий страх,
Он испытал физическую боль
И слёзы заблестели на глазах.

Но память пережитого жива.
Года стереть её, увы, не властны.
И пусть не повторится никогда
Тот ужас жертв, что были не напрасны.

И жизнь течёт по руслу бытия,
Испытывая память раз за разом,
И мы её храним - и ты, и я,
И дай нам Бог не потерять наш разум.

Нас учит жизнь: Того минует рок,
Кто в памяти хранит судьбы урок.
7.02.11.