Монолог историка

 

              Для Александры Огневой.
                ЭПИГРАФ:
                Наш Федя с детства связан был с землёю -
                Домой таскал и щебень и гранит...
                Однажды он домой принёс такое,
                Что папа с мамой плакали навзрыд.
                В.С. Высоцкий.

ПРИМЕЧАНИЕ: стих написан с реально существующего человека.

1
Однажды летом, в пустоту глазея,
Я понял вдруг, что все мы будем "там"...
Приятель мой, историк из музея,
Знаток эпох, времён и Колизея,
Сказал: Не дрейфь! Я спец по черепам.

Мой опыт, верь, не высосан из пальца,
Но я об этом в рупор не кричу
И из себя не делаю страдальца,
А найденный скелет неандертальца
От твоего в секунду отличу.

Историк как патологоанатом -
Без черепов в профессии облом.
Учти, мой друг: меня обложишь матом -
Тебе не стать бесценным экспонатом
И не возлечь в музее под стеклом.

2
Заметь, мой друг, как прочь бежит тревога,
Как время упорядочило бег,
Как вновь надежда светит у порога,
Когда тебя утешил без пролога
Историк с видным именем Олег.

Меня увековечить надо в воске
Среди других прославленных фигур,
Как, например, Владимир Жириновский,
И я б смотрелся: бицепсы, причёска...
Таким, как я, украсить можно Лувр.

Сошло на "нет" пылающее лето
И бабье тоже выпустило пар,
А тут ещё нападочки поэта...
Но я качаюсь! Может, мне вендетта
Сгодится, как ответный контрудар.

3
По сути я едва ли литератор
И мне любой поэт не по нутру.
Я ныне - практик-экспериментатор,
Я разберу любой амфитеатр
И в порошок все камни перетру.

Историк должен быть экскурсоводом
Во мрак ушедших дерзостных эпох.
Я лазил не одним подземным ходом,
Но, скептицизм вбирая год за годом,
В простом стихе я чувствую подвох.

Любой историк должен быть всеяден
До фактов, извлекаемых на свет,
А я ещё к стишочкам беспощаден
И к прозочке стоически прохладен,
И лирика я сбросил бы в кювет.

4
В истории сокрыт свой мирный атом;
Коль возвести историю в закон,
Я б материк затопленный атлантов
Разрыл простой наточенной лопатой
И превратил в бесценнейший каньон.

Я не люблю откладывать на завтра
Дела веков, но тут вот прогадал:
Хоть разморозил утром динозавра,
Хоть отыскал за Бельцами кентавра,
Но о папирус зубы обломал.

Историк должен мыслить философски
И не сходить с великого пути
От лемурийских врат и до покровских,
А рифмоплётства злые отголоски
Молчанием суровым обойти.

5
Что ждёт меня за новым поворотом?
Какую разнести в куски стену?
Вся жизнь моя - нелёгкий бег галопом,
Но этот стих под мощным микроскопом
Исследовать в тиши не премину.

Как свет в тоннеле - вся моя наука,
Ведь я один эксперт на миллион:
Я видел кости тех, кто скушал Кука;
Поэт не видел даже ноутбука
И никогда не щупал телефон.

Мой тонкий ум историей пронизан,
Мой гений ждёт Европа, например,
И мне в Париж давно открыта виза:
Не понаслышке я знавал маркиза
Из мушкетёров - графа Де Ля Фер.

6
Я не гонюсь за призрачным Парнасом,
Но, чтоб придать истории прогресс,
Лечу в Париж, и только первым классом,
По слухам, там за грозным Фантомасом
Гонялся бесподобный Де Фюнес.

Побрившись, освежусь одеколоном:
Моё лицо отвергло супер-спрей.
Лечу вПариж. Конфликта нет с законом,
Я встречусь тет-а-тет с Ален Делоном,
Кумиром давней юности моей.

Как много судеб сломано плебейских...
Но я бесстрастен. мне ль срываться в крик?
Я отыскал в парагрофах библейских:
Мне бюст отлить в просторах елисейских
Давным давно уж вынесен вердикт.

7
Историк чужд инстинктов полунизких,
Таких, как измусоливать перо;
Уж лучше в кофе граммов триста вИски,
И в трансе грызть засохшие ириски
Да в забытьи раскладывать таро.

Я знаю, други, что же станет с нами,
И будет ли война больших миров...
Нет, не поэт её раздует пламя
И не борец на фирменном татами
Подсечку сделав, нам нарубит дров.

Вот-вот придёт ноябрьская слякоть,
И чтоб с тоски не грохнуться в отруб,
Запрусь в музее... Там не будет капать,
Я оторвусь, изгнав любую нАпасть
Под барабанный грохот Zdob si zdub.

8
Я третьим глазом видел тучи конниц,
Собою заслоняющих грозу...
А в буйных снах - тысчёнок пять поклонниц,
И я к любой из этих супер-модниц
Как только свистнут, мигом приползу.

Историк должен быть великодушен
И на судьбу не слишком верещать;
Я не ропщу: машиной сбит, укушен
Поэтом злым; я с ним не очень дружен,
Но как философ, вынужден прощать.

Я полиглот, живя в кругу не узком,
Я слыхивал, как вёл базар эвенк.
Румынский знаю, русский. И о грустном:
Хоть сей момент могу на старорусском
Вам выдать непечатный древний слэнг.

9
Чего-то затянулась тут баллада,
Когда же лирик плюхнется на мель?
От писанины сгинула Эллада...
Ну а меня моя найдёт награда
И вознесут и Лондон и Марсель.

Своим трудом я развиваю чакры,
Они давно заметны на челе;
Вот экспонатик с острова Суматры,
А вот и брошка с шейки Клеопатры,
А вот, взгляните, - плащик Ришелье!

ГипОтезы я строю из цепочек,
А кто-то лист пытается марать...
Читатель, глянь-ка: сколь подводных кочек
И сколь сучков из гладких вроде строчек
Мне для цензуры надо выбирать!...

10
Поэт не зол - он алчен и опасен!
Как по стеклу, пера грохочет скрип.
Неужто Цензор зоркий не согласен,
Что маскировкой этих псевдо-басен
Он стрОчит свой бессмертный манускрипт?!

Да разве можно в рифмах рисоваться
И за собой не чувствовать вины?!
Тропа героев - в вестернах сниматься
Или как я - бесстрашно ковыряться
В делах давно минувшей старины!

Не знаю, что судьба мне напророчит,
Ведь от судьбы никто не убежал...
А вот историк пропасть перескочит! -
Не зря в моём лице он рьяно точит
На всякий случай найденный кинжал.

11
Случись в моей работе закавыка,
Я проявлю сполна свой буйный нрав
И у меня - чего талантик ныкать? -
Заговорит и мне не будет тыкать
Летающий большой плезиозавр!

Со мной на "вы" не только наш директор;
Октавиан вчера принёс билетик в дар
На рок-концерт (приехал Ричи Блэкмор),
И чтоб узнать, чем дышит этот некто,
Я приценюсь, как первый антиквар.

РимлЯнин прав: мне музыка как мантра -
Ведь я ночами слушаю гобой.
Но он сказал: Ты слушай чаще Планта,
А просветлеешь вмиг покруче Канта
От жёстких ритмов "Дыма над водой"!

12
Ты превзойдёшь невзятые вершины,
Что утаил от глаз твоих тяжёлый рок.
Не дрейфь, Олег: пугаться нет причины,
Так пелось у совдеповской "Машины",
Ты должен знать, раз древностей знаток.

Ты воспаришь от истин, скрытых в роке,
Как воспарили в небо братья Райт,
И ты ж, купив на рынке караоке,
Затмишь гигантов - Гиллана и Смоуки
И воскресишь запыленный Blask Night!

Не морщись от смущения прискорбно
И отложи музейную тетрадь:
Тебя признАет древний Оззи Осборн,
Да и поэт стишочками тлетворно
Кумира вряд ли станет разлагать.

13
...Я от похвал таких смутился крайне,
Но блефану - судьба вручает форс.
Чего скрывать назначенное в тайне,
Раз мой двойник - известный Клаус Майне
Из всем известной группы "Скорпионс"?!

В металл одевшись, взрою все овраги
И разберу Китайскую стену;
Пускай завоют эти бедолаги...
Я ж, перепортив тонночку бумаги,
Об этом мемуарчик сочиню.

А чтоб поэтик бросил изгаляться,
Включу ему и счётчик и пеню,
Найму для слежки профи-папарацци,
И для здоровья в проруби купаться
Я буду целых двести раз на дню.

14
Я не бывал по жизни пустозвоном
И с миражами мельниц не дерусь!
Дерусь в музее я с Армагеддоном
И в возрасте не столь ещё преклонном
Всё ж к Нобелю вплотную подберусь!

Когда-нибудь пойдёт планета крахом
И попадёт поэзия в запрет...
Мне будет работёночки с размахом!...
Но я о том не думаю со страхом,
Как преданный истории эксперт.

Из всех людей один историк вечен,
И если глянуть прИстально в стишок,
(Зачем смотреть в туманное далече?)
Поэтом в нём не зря увековечен
Малюсенький, но знАчимый штришок.

15
Перепишу историю как надо,
ТочА свои к истории ключи.
В моих трудах засветится услада,
А звонких рифм пустячная бравада
Сгорит огнём в сгустившейся ночИ.

Ну что, поэт, невольно стало страшно?
Ведь я не ты - не мастер привирать.
Рублю я правду лихо и отважно,
На очереди - Эйфелева башня,
Её поедем вместе разбирать.

Бездельник тот, кто подвигов не ищет!
Но я свой крест пожизненно несу,
И, ноутбук закинув в рюкзачище,
Планету от поверхности до днища
Я, как историк, вмиг перетрясу.