Олигарх и пролетарий

сказка на осовремененный сюжет -
немного скучное и затянутое произведение для детей и взрослых с наличием терпения и выдержки.
 

Сюжет сказки является абсолютной выдумкой автора. Все аналогии с реальными событиями, лицами и географическими объектами являются не более, чем случайными совпадениями.


ВСТУПЛЕНИЕ.

В большой стране в недавнем прошлом
Случился сильный катаклизм.               
На поле вспаханном и ровном    
Бандитский взрос капитализм.

Где раньше было равноправье,
Взошло неравенство из недр.
Один другому стал неравен,
Задул наживы сильный ветр.

Все устремились за богатством.
Угар рассудок опьянил.            
Но верил кто сильнее в братство
Дыру в кармане получил.

Из той дыры к другим упало
Богатство пОд ноги дождём.
Потопа грозного начало
Рождалось денежным ручьём.

Кто был по духу вороватым,   
Не знал морали и стыда,    
Вдруг становился вмиг богатым.
Бесстыдством полнилась среда.

Всех меньше совести у власти.
Бандиты, воры рядом с ней.      
И нет ужаснее напасти,          
Чем власть такая у людей.

Всё растащили очень быстро,
Что было ценным на виду.      
Все понимали – здесь «нечисто»,
Но все молчали на беду.
 
Таких бессовестных сограждан
Не в каждой сыщется стране.
Их обуяла к злату жадность
По всенародной, знать, вине.

Они сплочёнными рядами
Из тьмы шагнули на просвет.
Как в боязливой, робкой даме
Застыл в народе возглас:  «Нет!»

И всё закончено в мгновенье –
Весь узаконен стыд и срам.
Готово людям объясненье,
Как всё приклеилось к рукам.

Как всё «народное» исчезло
В карманах сотни богачей.      
Как появилась пропасть-бездна
В достатке сразу у людей.

Мессир бы так красивым жестом
Всю справедливость не убил.
Страна на выданье – невеста,
Да, жаль, жених Лукавым был.

Так обвенчалось государство
Со строем чёрствости и зла.
Взросли всевластие и барство
Под сенью хищного орла.

Но где стервятники в фаворе,
Там счастья многим не найти.
Куются клювом смерть и горе   
На всём ухабистом пути.

И только где-то у Престола,
Под взглядом хищного орла,
Как под воздействием укола,
Богато, сытно жизнь текла.

Но сколько б нижних не клевали,
А всё на них, без них – тоска.
Без них страны мертвеют дали,
Всевластья рушится рука.

 
Глава 1.

Столица блещет в государстве,      
За полночь светится огнём.          
Не в каждом так заморском царстве
Светло бывает даже днём.

В рекламе яркой утопают
Ночные клубы, казино.            
В них толстосумы отдыхают.
Рекою плещется вино.

Красивых дам рябят наряды,
Браслеты, кольца и колье.
Богатств несметных ароматы
Витают в залах и в фойе.

Рядами новых лимузинов
Подъезды все окружены.
Охраны хмурые детины
Отваги видимой полны.

На кон ложатся стопкой фишки –
Игра по крупному идёт.         
Расчёт в «зелёных», в золотишке –      
Иное здесь не примут в счёт.

На лицах полное довольство,
Лоснятся негою они.            
Так у заморского посольства
Сияют вечером огни.

И дамы, «Хенесси» вкусивши,
Стыдом совсем не стеснены. 
И губки алые, как вишни,       
И взоры томности полны.

Владельцы шахт, заводов разных,
Компаний крупных нефтяных    
До состояний безобразных            
В элитных тешатся пивных.

Магнат вот угольный поставил
На кон шахтёрский городок.
Его банкир в игре обставил.
Зевак послышался шумок.
 
Здесь пересуды, кто какое
Купил именье «за бугром», 
И продав Родины святое,
Обласкан кто каким врагом?

Здесь в подмастерьях у искусства
Толпятся «звёзды фонограмм»,   
И неестественные чувства         
За маской спрятаны у дам.

Довольством светится элита –   
Не надо даже фонарей.
Снобизмом вывеска прибита –
Здесь всё для избранных людей.

Одно такое заведенье
Встречало длинный лимузин.
С лицом усталого презренья
Приехал важный господин.

Он был владельцем многих акций
Компаний малых и больших,      
И в окружении у граций       
Имел в глазах особый шик.

Ароном звали господина.         
Его фамилия – Крутой.               
О нём поведаю недлинно.            
В моих строках Арон – герой.

Родился он в семье обычной.
Простые мать, отец, сестра          
В работе умственной привычной
Немного нажили добра.

Законы чтили Моисея,
Читали изредка Талмуд.
Мечту на лучшее лелея,
Вели на кухне пересуд.

Гордились древностью колена,       
В Израиль, впрочем, не стремясь.
Росла в семье потомков смена,
Под солнцем северным резвясь.
 
Арон учился не блестяще,      
Но годы школьные прожил,    
И к благодати, видно, вящей
Взял в институт и поступил.

Закончить, впрочем, не под силу
Арону было сложный вуз.            
Он, проучившись год насилу,
Учёбы сбросил тяжкий груз.

Тут перемены подоспели.
Пришли другие времена.
Потомков скромных Моисея
Накрыла новая волна.

Арон за гребень зацепился –
Уроки древних помогли.
Зубами он в удачу впился.   
Его теченья понесли.

Пусть знаний было и немного,
Другое в генах ожило.          
По воле случая иль Бога
Арона наверх вознесло.

Сначала друг помог по вузу –
Один из отпрысков семей,   
Где власть, почётную обузу,
Несут и с пользой для детей.

Затем помог собрат по вере,
Впитавший опыт вековой.
Приближен к власти в полной мере
Арон был выпавшей судьбой.

Он олигархом стал в мгновенье.
Такой случился поворот.   
Капризно издревле везенье –
Арону ж выпал щедрый лот.

 
Глава 2.

В краю, далёком от столицы,
Земля суровая лежит.       
Горят невесело зарницы,      
Где смог устойчивый висит.

Зимой здесь снежные сугробы
Сверкать не любят белизной.
Живут шахтёры, рудокопы
Тяжёлой жизнью трудовой.

Лесов не стало здесь в помине,      
И степью местность не назвать.
Неровность здесь рельефных линий
Весь вид стремится преломлять.

Здесь терриконы рукотворны,
Как сопок мрачная гряда.
Карьеры рудные просторны –
Плоды тяжёлого труда.

Мрачны посёлки и суровы,    
В них красок мало и тепла – 
Как арестантские оковы      
Над сетью шахтного ствола.

Реклам не светятся неоны,
И днём и ночью полумгла.
Страны далёкие кордоны
Как шубы грязная пола.

Здесь в шахтах уголь добывают,
Ещё железную руду.               
Страну-Отчизну прославляют,               
Неся постылую нужду.

Владельцы шахт живут в столицах.
Сюда им ехать – недосуг.
Ещё недоброе случится,
И так в телах никчёмный дух.

То прибыль топчется на месте,    
То слишком медленно растёт.
Народ ограблен честь-По-чести,   
Но малым кажется доход.
 
Приедешь – жалоб тьма поступит, 
А то, глядишь, и колом в бок. 
Народ – невежа и отлупит –      
Какой владельцу будет прок?

В таком забытом Богом крае
Стоял рабочий городок.            
В нём ветер с угольных окраин
Носил по улицам дымок.

Завеет в центре в подворотнях,
Захватит мусор, покружит,      
И листьев выхватив лохмотья,
Играясь дальше полетит.

И вновь к окраине прибьётся, 
С другой лишь только стороны.
Собака чья-нибудь зальётся –
Виновен ветер без вины.

Наступит ночь. На небе месяц
Холодный светит с высоты.      
Хоть волком вой – от дум не деться,
От дум тяжёлых и тщеты.

Но только утро наступает –   
Не спит рабочий городок.      
Он вахту в шахте открывает,
Добыть чтоб чёрный уголёк.

В забой спускаются шахтёры.
Людская ширится волна.         
Шумят комбайны, транспортёры –
Шуметь им в шахте дотемна.

В одной бригаде у шахтёров
Работал Фёдор Луговой.
Весёлый был у Феди норов      
И возраст, кстати, молодой.

Он был любимчиком в бригаде –
Подземных копий балагур.            
Мы все обычно не внакладе,   
Когда услышим каламбур.
 
А Фёдор был ещё не крайний      
В работе трудной под землёй.
Катался сам, но вёз и сани            
В упряжке дружной, групповой.

Любил свою старушку маму,    
Её всегда радушный взгляд, 
Пред домом скверик и поляну,
Резной у дома палисад.

Любил ещё смотреть на небо,
Гоняя стайку голубей,         
Зимой подсыпать крошки хлеба
На снег для красных снегирей.

Любил он девушку с косою –      
С обычной русой, не с стальной,
И летней жаркою порою    
Любил гулять с ней под Луной.

Любил друзей, игру гармошки, 
Из сучьев собранных костёр,      
И вкус обугленной картошки,
Дождём слезящийся простор.

Любил ещё немало Фёдор            
В бежавшей жизни молодой.      
В стучащем сердце юном, бодром
Запал хранился огневой.

Он даже скучные пейзажи          
Не близко к сердцу принимал,   
Душою был всегда отважен,   
А в деле трудном и удал.

За это Фёдора ценили
Его знакомые, друзья.
За то, что жил в душе без гнили –
Без злобы, жалоб и нытья.

 
Глава 3.

Так жизнь струилась в государстве –
Как в разных, будто бы, мирах.
Кто вширь полнел в безделье, в барстве,
А кто худел на сухарях.

Одна страна, одни законы,
Одни правители на всех.   
Одни границы и кордоны       
В стране контрастов и утех.

И беды те же, что и в прошлом:       
Есть направленья – нет дорог.         
Жить без дорог, конечно, можно –
Никто от тряски не усох.

С другой бедою посложнее.
Хоть волком вой ты на Луну:
Есть дураки, но что важнее –
Во власть все лезут и в казну.

И надо честно здесь признаться –   
Успех имеют пребольшой.               
Им силы нет сопротивляться –   
Нелёгок груз беды такой.

Но в бедах есть и прок, порою –   
Народ выносливей от них.            
Побрал бы чёрт всю власть с собою,
Чем в ней иметь глупцов таких.

Конечно это отступленье,
Лишь, дань истории страны.   
Я возвращаюсь снова к теме –
Мне полномочия даны.

Итак, окраина, кордоны.
Восток зарделся на заре.    
Как исполины – терриконы,   
В одной безмолвствуют поре.

На шахту в южном направленье
Шахтёров двинулся поток.               
И кто-то даже из правленья,         
Спеша, в салоне джипа взмок.
 
Проходят люди проходную –    
В контору кто, а кто в забой.
На них посмотрим мы вживую,
На тех, с кем Фёдор Луговой.

Бригада Феди в раздевалке.
Играет бицепсом Иван,
Судачит Павел о рыбалке,
Кусает ус в углу Руслан.

Зевает ветреный Евгений –   
Он недоспал опять слегка,      
И в день начавшихся мучений
В глазах вселенская тоска.

Петрович тягостно вздыхает.
Он самый старший - бригадир.
Борис жуёт, не унывает.
Притих, задумался Дамир.

Картина пёстрая в бригаде,   
Но дух здоровый и живой.      
И, скажем прямо, в авангарде
Привычно Фёдор Луговой.

Одели робы, каски, боты.
Готовы, словом, все в забой.   
И как на вражеские доты,
Приказ – на подвиг трудовой.

Под землю лифты скоростные
Везут ударников труда.
Зарплаты здесь не дармовые –
Хотя за труд ничтожна «мзда».

В забое словно, как в Преисподней: 
И шум, и пыль летит столбом,   
Нет солнца, звёзд на небосводе,
Грозы не слышен грозный гром.

Здесь горизонта не увидишь,      
Как глаз своих не напрягай.    
Здесь грудью полной не задышишь,
Как с шумом воздух не вдыхай.
 
Здесь сотни метров над тобою
Земли нависло и висит.             
Что склеп с гранитною плитою? –
Кого он в шахте удивит?

Здесь с духом явно не со слабым
Всегда трудились горняки.               
Их труд сравним по сути с ратным –
Дела шахтёров не легки.

Спустились в шахту – сыро, душно,
Объял вселенский полумрак.             
Но труд такой – трудиться нужно,
Когда удел – работать так.

Поднялся грохот от комбайна,    
Пошла работа на «Ура!»               
Без громких криков: «Вира!», «Майна!»
Подали уголь на-гора.

Петрович, кажется, доволен.   
Лица его не разглядеть.          
Жуёт свой ус Руслан фривольно,
Борис готовит в штольне клеть.

Дамир задумался о чём-то,
Безмолвны Павел и Иван, 
Грустит Евгений наш о ком-то –
Увлёк Евгения роман.

В трудах и Фёдор наш любимый –
Лицо сливается со мглой,          
Но взор его неукротимый,         
Как будто, рвётся в «вечный бой».

Не просто уголь под землёю,
Поверьте автору, добыть.   
Мазком как блеклым, я строкою
Сумел лишь фон отобразить.

 
Глава 4.

Вернёмся вновь мы ненадолго      
В престольный город вековой, 
Где пыли нет от шахт, но много
Иной случается порой.

На будни глянуть трудовые
Всех олигархов недосуг.      
Но люди все, как есть, живые
По полю жизни тянут плуг.

Пусть плуг у многих виртуальный,
Но вес имеет иногда               
Такой же тяжкий и реальный,   
Что сзади вьётся борозда.

Вес отрицательный на тело,
На душу нежную, что в нём
Есть производная удела,
Порой, предвзятого во всём.

Бывает, вес придавит силой,      
Что жизнь под солнцем не мила.   
И при судьбе на вид премилой
Душе не сыщешь ты угла.

Так чем, помимо развлечений
Себя насилует богач?            
Не будем делать обобщений –
Я олигархам не палач.

Посмотрим просто на Арона,
Его проблемы и дела.             
С времён Сократа и Платона
Вертепом жизнь всегда была.

Арон проснулся, кстати, рано.
Прошёл в халате в кабинет.    
С докладом дел бежит охрана,
Хотя едва забрезжил свет.

Махнул устало он рукою,
Заслышав первые слова,
И над газетною строкою
Его склонилась голова.
 
Читать наскучило так скоро,   
Что дрёма даже не прошла.      
Да что читать? – Колонки вздора
Вся пресса массово несла.

Прошёл в столовую. Там завтрак
Накрыт услужливо ему.            
Со вкусом подана и с тактом   
Еда Крутому самому.

Ещё часок – другой слонялся.
Зашёл поверенный в делах.      
Он с ним недолго пообщался –
Служил последний не за страх.

Несут Арону приглашенья       
На матчи, встречи и балы.         
Но бродят мысли – искушенья
Внутри еврейской головы.

Всё есть как будто у Арона –
Заводик, шахта, казино,               
И место, главное, у трона,          
В подвалах яства и вино.

Но что-то всё же не хватает.   
Вот рядом вилла, олигарх.         
Он нефть из недр теперь качает –
Еврей с фамилией Эвтарх.

А уголь что? – давно не в моде.
Не то, что нефть своя рекой.    
Её немало есть в природе,         
Но где актив твой нефтяной?

Такие мысли и идеи,          
Порою, жизнь отравят так,      
Что и потомкам Иудеи    
Кричать лишь хочется: «Дурак!

Да как же смог ты стушеваться, 
К разделу нефти не успел?   
Пора за дело снова браться,
Везёт тому, кто в жизни смел».
 
И мыслью этой одержимый,
Арон живёт последний год –
Купить компании активы,
Что нефть на рынке продаёт.

Беда такая, как у многих –         
В расходах есть всегда лимит.
Порой собьёшь в мозоли ноги –
Лимит застыл, как столб стоит.

Ещё здесь вынужден заметить –
Известно мудрым с древних пор –
Не тем обычно счастье светит,
Кто денег нажил много гор.

Счастливый тот, кому хватает
Дензнаков, злата и добра.    
Порой он нищим проживает,    
Но радость с ним, как свет с утра.

Арону ж вечно не хватало –      
Ну что поделаешь тут с ним?   
Его фантазия играла,               
Что из ноздрей шёл часто дым.

Ещё: так много повествуя,    
Забыл я сказки важный штрих —
Порою чёрт к нему, ликуя,
Являлся в снах. А как без них?

Под видом мудрого он духа 
Идеи многие внушал,               
И для чувствительного слуха
Бальзамным свойством обладал.

Как в совершенной силе тёмной,
Достоинств было в нём не счесть.
О силе сей неугомонной
Настанет время вам прочесть.

 
Глава 5.

Приняв ещё в тот день доклады,
Футбол и яхту посетив,
Арон вернулся вновь в палаты,
Усталость в теле ощутив.

Зашёл к жене, сутулясь, в спальню,
Минут ей тридцать уделил,
Супругом был не идеальным,      
Но всё ж о долге не забыл.

Побрёл в свою опочивальню.
Ночные «Вести» посмотрел,
Сюжет про бизнес актуальный,      
И вскоре мирно захрапел.

Проспал недолго безмятежно.
Явился чёрт к нему во сне.   
За дело принялся прилежно,
Вещая речи при Луне.

В примеры ставил чёрт Эвтарха:    
– Вот жить умеет твой сосед.      
Не каждый ведь из олигархов
Живёт, в судьбе не зная бед.

С ним Президенты и Премьеры
Считают встретиться за честь.
Неважно, кто какой есть веры,
Когда важна так в мире нефть.

Тебе же малость не хватает               
На шельфе вышек прикупить.               
Кто нефть теперь не добывает, 
Как сыр не станет в масле жить.

Ты говоришь, что денег мало?
Кому хватает их, скажи?               
На шахте что же, без обмана? –
Повысить прибыль прикажи.

Авось, воруют и не меньше,            
Чем в те былые времена?               
Но капитал, скажи, там чей же? –
Тебе над шахтой власть дана.
 
Украли гвоздь – копейка в минус. 
А та копейка ль не твоя?               
В аду воров дождётся примус,            
Но я радею за тебя.

Арону чёрт так пел с усладой,             
И был Арон согласен с ним.          
К утру проснулся от прохлады.            
На действо дальше поглядим.

Ходил взволнованно он долго.
Крепилась мысль: «А чёрт же прав.
Напрячься надо мне немного,               
В делах своих пожёстче став.

Известно всем, что интересы         
Свои всегда нам ближе всех.
Твердят пусть мне об этом бесы,
Но как волнует ум успех».

И в мысли сей совсем окрепнув,
Звонит на шахту наш Арон.
Добавив в голос «стали», гнева,         
Он извергает рык и стон.

Кричит директору он в трубку:         
– Момент я что-то не пойму.               
Тебе доверил руль и рубку –               
На месте прибыль почему?

Где рост её за прошлый квартал?
За год последний сдвигов нет.
Воруешь, чувствую, немало –             
Не стал бы в «клетку» белый свет.

Я призову тебя к ответу.               
С огнём играешь – вспыхнешь сам.
Готовь другие план и смету, 
Урежь издержки пополам.

Простоев чтобы не бывало,             
А то, как что, так дела нет!            
Не с неба шахта мне упала –
Хлебнул я тоже в жизни бед!
 
Неделя – срок на исправленье.
Смекалку, разум прояви.
Доходов жду увеличенье.
Утрой усилия свои!

Арон тогда остепенился,
Когда закончил разговор.            
Его ж директор распалился –
Внизу последовал повтор.

Он подчинённым в назиданье
Устроил форменный разнос.
Начальник в гневе – наказанье.            
За всё растёт нежданно спрос.

Всему виною безопасность               
На шахте признана была.               
Чревата дурью в жизни властность
Птенцов державного орла.

Ещё напомнить я позволю               
Вам мудрость древней старины –
Такую Бог послал мне долю –
Творить и опыт чтить страны.

А он вещает незлобиво:               
Не каждый страшен пень-дурак,             
А только – с инициативой.               
И вывод этот – не пустяк.

На шахте угольной Арона          
По воле властных дураков
Для уменьшения урона
Решили всё без лишних слов.

В стволе отключена система,
Что распознала бы метан.
Простоев нет – отпала тема,
Иссяк разносов ураган.

 
Глава 6.

Слегка постранствовав по свету,
Зову вас дальше за собой.         
Сюжет, разбегом подогретый,
Диктует курс – вперёд в забой.

Со мной спускаемся мы в шахту –
Я в шахтах сам не частый гость. 
В душе невольно ближе к страху
Палитры чувств качнулась гроздь.

Но это нам, не искушённым
Тревожно, жутко под землёй.
Шахтёрам опытным, прожжённым
Забой давно, как дом родной.

Бригада уголь добывает,               
Как будто, семечки грызёт. 
Работа в шахте не стихает            
Дней семь последних напролёт.

Простоев нет теперь в помине.          
От шахты прибыль поднялась.
Директор рад такой картине –
«Чудны; дела» свершает власть.

Однако, видно, неувязка
Случилась всё-таки одна.
Рабочих планов перетряска 
Её приблизила сполна.

Известно нам, что подземелья –
Квартиры бесов с давних пор.
Поймёт любой из «подселенья», –
К чему клонится разговор.

Когда шуметь соседи будут,
Не зная отдыха и сна,               
С ума сойдут любые люди –
Важна так людям тишина.

А что прикажете вы бесам –
Чертям живущим под землёй,
Когда так нагло и бесчестно
Бесовский рушат их покой?
 
Когда у них над головами,               
Не зная меры и стыда,               
Стучат шахтёры молотками –
Чертям ли это не беда?

Устали черти в подземелье,
Привёл их в ярость долгий шум.
Кипит у бесов возмущенье,
Мутит чертовский разум-ум.

Собрались как-то в Преисподней
На свой внеплановый Совет –
Нечистой силы всё отродье,
Короче, весь «чертовский свет».

Решают бурно на собранье,            
Как проучить «людишек» всех?
Какое надо наказанье          
Наслать на них, чтоб был успех?

Ведёт собранье чёрт старейший –
Чертями выбранный глава,
Арона друг во снах первейший –
Слетают с уст его слова:

–Такие люди, вот, на деле.            
Им право дай: закон вершить –            
В людском утонем беспределе.
Рабами будем им служить.

Немало места над землёю.            
Они ж стремятся выжить нас.
Как пушки, бьют над головою
Теперь у каждого из вас.

Осталось им до наших комнат
Не так уж много и копать. 
Покой чертей давно затронут –         
В кругу своём не будем лгать.

Но вы доверьтесь мне собратья –
Мной разработан план давно.
Людей заставим мы убраться               
От нас надолго, всё равно.
 
Чертей работа подрывная         
Дала огромные плоды.               
В миру, нам сильно помогая,
Вершат наёмники труды.

Ряды пополним в Преисподней             
Мы скоро толпами невежд.          
Для душ готовьте больше сходней
Ручей всё ширится надежд.

Деталей всех раскрыть не смею –
Секретный гриф тому виной. 
Скорее в муках околею,               
Чем не исполню долг я свой.

Осталось ждать совсем немного.
Наступит скоро время «икс».
Исполним план возмездья строго –
Победным будет натиск-блиц.

Оратор чёрт был мудрым бесом.          
Он жизнь немалую прожил.            
Месил с умом из козней тесто,
Отродью преданно служил.

Другому, впрочем, в подземелье         
Не суждено главою стать.
Бесовским сбродом и отрепьем          
Не всем по силам управлять.

Совет одобрил план возмездья.
Глава, все карты не раскрыв,
Поддержку встретил – от бесчестья
Спасти чертей и вскрыть нарыв.

План был не хуже «Барбароссы»,
Иль, может быть, почти такой.       
У бесов всех жестоки боссы —
Чужды им совесть и покой.

 
          Глава7.

Бригада Феди Лугового
Не хуже Муромца Ильи,
Свой труд в забое знает строго –
Заботы каждому свои.

Ряды начальников несметны,
Как южной ночью звёздный бум.
Не все шахтёрам и известны
Ловцы «хлебов» и крупных сумм.

От глаз сокрыты их решенья
Завесой плотной, как стеной.
Стремлений кружат завихренья –
Кусок иметь свой дармовой.

Но что задаром достаётся
Кому-то в жизни наверху,
Здоровьем, потом всё куётся.
Иное – сказки на слуху.

Петрович хмур сегодня в шахте.
Гнетёт предчувствие его.
Под робой в глаженной рубахе
Обычно в копи никого.

Жуёт свой ус Руслан привычно.
Борис опять готовит клеть.
Дамир встревожен необычно,
Стремится нервно что-то спеть.

Иван и Павел безучастны.
Грустит и Фёдор Луговой.
Глаза Евгения несчастны –
Так счастье призрачно порой.

Но бес к Евгению стучится:
– Пусти ты в душу на постой.
Беда с тобою не случится –
Дымком ты нервы успокой.

Любовь всегда – волненье, страхи.
Душе их надо пережить.
Со мною будешь, как в рубахе
Рождённым заново, ты жить.

Евгений знает – под землёю
Игра с огнём – всегда беда.
Но бес с улыбкой плутовскою
В душе скребётся – «да», «да», «да».

Скользнули пальцы по карману.
Подправил бес их путь слегка.
Лечить дымком в забое рану –
То чёрта правила рука.

Размял Евгений сигарету
И чиркнул спичкой бесовской.
В тот миг качнуло всю планету
Волной взметнувшейся взрывной.

Чертям и тем досталось ниже.
Местами рухнул потолок.
Процент метана был завышен,
Чтоб был от взрыва нужный толк.

Ликуют черти под землёю –
Удался плана им этап.
Представлен бес один к «герою»,
Что был взрывных работ прораб.

А в шахте ад кромешный сразу
От взрыва газа наступил.
Такое нервным для показа
Любой бы циник запретил.

Но я, взвалив на плечи ношу,
Поведать случай этот вам,
Свой крест рассказчика не брошу,
Не дав себя сдавить слезам.

Когда на кухне газ взорвётся,
Порою СМИ покажут нам,
И то, бывает, всколыхнётся
У нас внутри чего-то там.

А тут взорвалось подземелье.
Оно и так для нас, как ад.
Вселенной полное затменье –
Гуманней было б во сто крат.

Пожар, удушье и обвалы,
Шахтёров стоны, темнота –
Всё в шахте взрывом разметало –
Открылись адовы врата.

Погиб Евгений в эпицентре.
Душа его скользнула вниз,
Лохматый где встречает Цербер –
Судьбы коварен был каприз.

Петрович в глаженной рубашке
Лежит придавленный углём.
Он нимбом смерти приукрашен –
Вина отчасти и на нём.

Иван и Павел здесь же рядом
Лежат в обнимку, как друзья.
Один с застывшим мутным взглядом,
Другой – как с каплей янтаря.

Руслан, Борис погибли тоже.
Взрывной волной убит Дамир.
И ствол весь шахтный искорёжен,
И вверх тормашкой прежний мир.

Но стон прорезался вдруг где-то.
Не сразу видно в темноте,
Что жив остался в шахте некто
Среди завалов в пустоте.

На стон мы движемся за мною –
Не просто путь преодолеть –
По ходу мыслей со свечою,
И то приходится вспотеть.

В живых в бригаде после взрыва
Остался Фёдор Луговой.
Спасён он был за нрав игривый,
Характер добрый и простой.


              Глава 8.

Очнулся Федор – подземелье.
Темно вокруг – хоть глаз коли.
Но к жизни стойкое стремленье
Сильней отчаянья петли.

Ползёт по шахте по наитью.
Контужен он взрывной волной.
Среди угля и перекрытий
Один остался здесь живой.

На миг сознанье потеряет,
Ему виденье – отчий дом.
Он рядом с девушкой гуляет,
Старушка-мама за окном.

Очнётся – вновь темно и тихо.
Болит и ломит голова.
Над ним земля и жизни лихо.
Вдруг, слышит нежные слова:

– Куда ползёшь? Останься с нами.
Тебя мы щедро наградим.
Из бриллиантов мы горами
Тебя, любезный, окружим.

Как сыр кататься будешь в масле.
Нужды не знать, как в мире том.
Ты благородной станешь масти,
Моим побыв учеником.

То бес шептал довольно старый.
К измене Фёдора склонял.
Но Федор стойко, Боже правый,
Все предложенья отвергал.

Насыпал бес горой алмазов,
Молочных вылил три ручья.
Довёл себя он до экстаза,
Все блага Фёдору суля.

Потуги чёрта были даром.
Кремень наш Фёдор Луговой.
За стойкость выпала награда
Ему увидеть свет земной.

Лучом он сверху пробивался.
Господь надеждой наградил.
И чёрт пред силой Божьей сдался –
К себе в нору засеменил.

А тут и помощь подоспела.
Спасён был Фёдор Луговой.
Благам от Бога нет предела,
Когда к нему ты сам с душой.

А наверху – комиссий «тыщи».
Кружит бомонда плотный рой.
Начальник каждый здесь напыщен –
Снимать им «накипь» не впервой.

Здесь губернатор, технадзоры,
Премьер с проверкой побывал,
И прокурорские дозоры,
И сам, Верховный заседал.

Пришлось Арону и Крутому
Туманный бросить Альбион,
Где он бывал всегда, как дома,
Где жизнь текла, как сладкий сон.

Приехал он в шахтёрский город –
Премьер приехать приказал.
А так и взрыв ему не повод –
Он деньги б в неге проживал.

Идёт в больницу к Луговому.
Как бес, сулит ему блага,
Скрывая скуку и истому
За виртуальные рога.

Но взгляд его привлёк на тумбе
Прозрачный камень небольшой.
Его шахтёр в алмазной груде
Поднял по воле бесовской.

Арон заслушался шахтёра.
В глазах зажёгся огонёк.
В душе опять полно задора –
Вот счастья выпал-то денёк.

Крутой мечтами в подземелье.
В крови опять адреналин.
Богатство – крепкое похмелье,
Гора алмазов – не один.

Арону хочется глазами
Увидеть «гору» самому.
И пыль, пуская веерами,
Кричит он: «Меры я приму!»

– Спущусь я в шахту. Перед взором
Предстанет вся картина мне.
Всё под моим пройдёт надзором.
Раздам я «серьги по вине».

С ним делегация большая
Подвиглась выступить в забой.
Ведь мысль у всех в мозгах какая? –
Не стать бы лишним в свите той.

Директор был в том списке первым,
И зам., и главный инженер,
Совет технический и верный
В составе полном свыше мер,

Главбух, юрист и секретарша –
Ну, вдруг там мысли записать –
Смеялась даже тётя Глаша,
Чьим делом было – подметать.

Когда такой толпою в шахту –
Удачи, счастья и не жди.
Крахмаль, наглаживай рубаху,
А лучше – «Бог не приведи!»

Ну,  нам-то что? – Посмотрим дальше
На их подземные дела.
Нам редьки хрен давно не слаще,
Нам сажа чёрная бела!


             Глава 9.

А в Преисподней – заседанье.
Глава чертей над картой сник.
Всегда тревожно ожиданье –
Мороз под кожу всем проник.

Близка развязка главной битвы
За обладанье грешных душ.
Не помешали б лишь молитвы
Людей, кто духом чист и дюж.

Расставил босс приоритеты,
Штрихи последние черкнул,
Раздал на действия патенты,
Зевнул, поднялся и чихнул.

То послужило всем сигналом
Идти задачи выполнять.
В таком для бесов деле правом
Нельзя им было подкачать.

Гора проверена алмазов.
Открыли кран, метан впустив.
И в души, главное, заразы,
Вселились, губы прикусив.

И ждут развития событий.
В чертовском плане пунктом был –
Молчать до времени в укрытье,
Пока час нужный не пробил.

А наверху бомонд шахтёрский
С Ароном к шахте подъезжал.
Талант у всех в нём был актёрский –
Любой здесь мысль изображал.

Но всё же слушали Арона –
Владельца шахты этой всей.
Главнее не было патрона,
Как вряд ли было и глупей –

Глупей, конечно, в деле горном.
Еврей и в шахте – анекдот
С невинным смыслом, даже добрым,
Когда не он людей ведёт.

Но в нашем деле власть Крутому
По воле Нечисти дана.
И жадность в душу, как саркома,
По воле той же внедрена.

Спустились в шахту всей оравой.
Осмотр разрухи там ведут.
И каждый быть желает правым,
Защиты выставив редут.

Вину директор всю на зама
С себя пытается свалить.
А тот, его согласно плана,
Не прочь ей нижних наградить.

Главбух винит налогослужбу,
Юрист – правительства надзор,
Что он вредит, и им не нужен
Его бесстыжий, алчный взор.

Совет технический кивает
На парк машин, его износ,
А инженер предполагает,
Что много всех, сующих нос.

Не удержалась секретарша.
Её слова – абсурда писк:
– Во всём виновна тётя Глаша –
Она всегда привносит риск.

Арону слушать надоело,
Кто бред какой ему несёт.
Пора бы взяться и за дело –
Он план от Феди достаёт.

На плане том крестом помечен
Один глубокий дальний штрек.
Лишь он Арону интересен –
В сознанье там – «на счастье чек».

Туда отправилась армада,
Кляня в душе на свете всё –
Еврей и в шахте! Это ж надо?
Вот это фортель – ёмо-ё!

Бредут, мозоли натирая,
Кто в шахте прежде не бывал.
Кому-то Дева Пресвятая
В душе вдруг стала идеал.

Но поздно, видимо, молитвы
К святым на небо возносить.
Завязли все в греховном сито,
Что прежде вышло сотворить.

Подходят к штреку – всё в алмазах.
Горою высятся они.
Куда почтенье делось сразу? –
Набрать на все здесь можно дни.

Всё в душах свиты оживилось –
Работал чётко бесов план –
Быть олигархом многим мнилось,
Но мы-то помним про метан.

Совали камни все в карманы.
Рубашки рвали на мешки –
На кухне будто тараканы
Сметали сладкие куски.

Арон не выдержал напора –
Схватил и бросил камень в них.
И кремний, как внутри затвора,
Ударом высек искры блик.

Что было дальше? – Взрыв метана,
Триумф собравшихся чертей,
И встреча их – отродья клана –
С таким же кланом из людей.

И пир горой в подземном царстве,
И скорбь людская наверху,
И та же горечь от мытарства,
И сладость жизни во греху.


         Заключение.

Друзья мои! Прошу прощенья,
Кого рассказом утомил.
У всех бывают прегрешенья.
Мои – что долго говорил.

Я сам рассказ подслушал всуе.
Его мне ветер нашептал.
Тот ветер, что, гуляя, дует –
Его я байки передал.

Но ветер мне шептал и клялся,
Что видел это наяву.
Конечно, он давно умчался,
Поставив вольность во главу.

А я не смог сдержать желанья,
Поведать всё, что слышал сам.
Удачи всем вам на прощанье,
А мне – как мёдом по усам!