Cкарлатина

Галя была бледная русоголовая, c большими синими глазами, худенькая девочка десяти лет. Два года назад она переболела очень тяжёлой корью. Температура тогда была под сорок, Галя бредила, ей казалось, что нещадно палит солнце, а она лежит посередине комнаты под стеклянным колпаком. Отец с матерью неотрывно были рядом, клали холодный  компресс на лоб и делали всё, что советовал врач.  А в этом году, в начале декабря, она опять заболела и опять тяжело с высокой температурой.
 - Скарлатина - констатировал врач, и мать запаниковала. Отец был в очередной командировке, мать чувствовала себя беспомощной и согласилась поместить дочь в больницу имени Русакова, одну из лучших детских больниц ещё с дореволюционных времён. Галю привезли в больницу, вымыли, остригли наголо, надели казённую рваную пижаму и поместили в палату,  где уже было пятеро детей. У окна лежал симпатичный мальчик Вова, её ровесник. Галя лежала у противоположной стены. Между ними лежала девочка помладше с перевязанным  ухом. Она ни с кем не разговаривала, всё время лежала, только, когда привозили еду, садилась и быстро всё съедала.
В другом ряду лежали  два дошколёнка и грудной ребёнок с матерью.
Время было послевоенное, мать Гали не работала, отец задерживался  в командировке, дома оставалась ещё сестрёнка, денег не хватало. Только один раз ей передали  небольшую посылку: бублик и несколько конфет-подушечек из школьного завтрака и Галин альбом с карандашами. Галя пошла в первый класс в 1945 году, время было тяжёлое голодное. Школьников младших классов кормили на большой перемене завтраками. Мама сходила в школу, оповестила, что дочь заболела и лежит в больнице и получила завтрак для Гали.
Вова был из семьи военного. Каждый день ему передавали посылки с фруктами, пирожками, конфетами. Галю он никогда не угощал - такие были времена, да если бы он и предложил, она бы отказалась. Мать строго-настрого запрещала брать что-либо у чужих людей.
Утро начиналось с приходом доктора. Эта молодая энергичная женщина открывала утром дверь палаты и с порога кричала:
- Галки-Палки, как дела, сейчас будет ворожба!
Галя снимала пижаму, и доктор её осматривала:  сыпь была по всему телу. Доктор удовлетворённо  приговаривала:
- Всё хорошо, прекрасная Галина, всё хорошо, всё хорошо!
То же самое она проделывала и с Вовой. Гале было стыдно стоять голышом, да ещё и пижама была запачканной: туалетной бумаги тогда не было, а мать и не догадалась передать дочери хотя бы газету. В туалет детей не пускали, около кроватей стояли горшки, и старшие  очень конфузились, когда приходилось справлять свои надобности.
Время в больнице бежало быстро. Галя рисовала, почему-то часто один и тот же эпизод из сказки "Красная Шапочка" - встречу  с волком. С Вовой  они болтали о школе, вспоминали учителей и смешные истории, о том, где отдыхали на каникулах. Вова был несколько раз на юге. Галя лето почти всегда проводила в Москве, зато во время войны она жила на Урале у бабушки.
Через две недели сыпь сошла, но ещё на две недели их с Вовой перевели на карантин в другую большую палату, где кроме них лежали десять детей разного возраста. Посреди  комнаты стояли кроватки  малышей. Всем им не больше года, они были из детдома, и за ними никто не ухаживал, кроме нянь, которые приходили всего  раза три в день. Без подгузников, сделав свои маленькие и большие дела, малыши тащили перепачканные руки в рот, и Галя с ужасом наблюдала эту картину.
 В палате лежали и подростки, Галя наблюдала за ними, слушала их разговоры, но в беседу не вступала. Вова опять лежал у окна, , а она - ближе к двери, но палата была большая и общение между ними прекратилось. Галя тосковала о доме и очень скучала.
Неожиданно заболело ухо, врач сказала, что это небольшое осложнение, капали капли в ухо и велели лежать, что она и делала.
Каждый день в двенадцать часов перед окнами больницы выстраивались родители. Палата находилась на третьем этаже, однако  было хорошо слышно, что кричали родители своим детям.
Галя вскакивала с кровати и босая бежала к окну. Её мать тоже стояла там внизу, но, сколько Галя, ни кричала и, ни махала ей рукой, мама не замечала её. Галя недоумевала, почему мама не отвечает: не видит или не узнаёт её. Подолгу, отвернувшись от всех, Галя лежала в кровати после этих посещений и думала об этом. Однажды даже написала  на листе из альбома крупными буквами "мама" и прислонила свой листок к стеклу, но мать смотрела на окно равнодушно, словно не узнавая дочь. На следующий день Галя уже не побежала к окну.  Просто лежала и смотрела на возбуждённых от радости детей. Ни записок, ни передач от матери она не получала.
Еда в больнице была скудная, ежедневно давали ложку отвратительного рыбьего жира. Галя глотала его, опять ложилась и отворачивалась от всех. Ни с кем не разговаривала, не рисовала, просто коротала эти серые больничные дни.
Однажды ночью начался сильный понос, горшка не хватало, переливалось через край, но и терпеть было невозможно. Ей стало безразлично, что будут ругать и стыдить, она провалилась в тяжёлый сон. Утром пришла нянечка, схватилась за голову и выбежала из палаты. Срочно пришла врач, притащили носилки, вначале повезли в ванную, вымыли, надели чистую ночную рубашку, а затем отвезли в бокс.
В боксе лежали одни  полугодовалые  брошенные дети. Гале уже было всё равно, кто окружал её: принимала лекарства и лежала, отвернувшись к стене.
- Я такая же сирота, как и они. Мама меня не узнаёт, скоро Новый год, меня переведут в детский дом. Никому я не нужна, нужно привыкать. Но привыкнуть к слову "сирота"  было трудно, и слёзы частенько бежали из глаз.
И вот наступило первое января 1949 года. Солнце ворвалось в палату, Галя вспомнила, как дома ставили ёлку, и как они с младшей сестрёнкой наряжали её. Слёзы опять покатились из глаз. Вошла няня.
- Ну, что плачешь, девочка? Держи! Сунула ей пакет и письмо.
- Что это? Письмо от папы! Он вспомнил про неё! Приехал и вспомнил!
- Папа писал: «Дорогая Галочка, поздравляю с Новым годом! Скоро ты будешь дома…»
Галя развернула пакет:  там оказался новогодний подарок: конфеты, шоколад, мандарины, яблоки...! Чудо!
Она уже забыла, как они пахнут.
На следующий день её забирали родители. Отец взял такси, родители расцеловали её и пообещали сюрприз. Галя была счастлива: домой, скорей домой!
Дома стояла нарядная ёлка, сестрёнка  протянула  ей детский календарь.
- Это тебе от мамы с папой!
Подошла мама:
- Да, Галочка, ты же любишь разные поделки вырезать и клеить.
- Да, люблю!  - ответила Галя и вдруг, помолчав, спросила:
- Мама, а почему ты не махала рукой мне в окно, как все мамы? Я даже на листке написала «мама» и приложила к стеклу, ты видела?
- А я тебя не узнала. Стояла, смотрела на бритоголового мальчика. Такой симпатичный мальчик. А это была ты?!
- Да, я - задумчиво протянула Галя.