Уолт Уитмен. Песни расставаний

Полный текст «Листьев травы» выложен здесь:
http://www.sky-art.com/whitman/leaves/leaves_1_ru.htm

На сайте Стихи.ру есть страница, посвященная Уитмену:
http://www.stihi.ru/avtor/whitman

 
ВСЕ БЛИЖЕ ВРЕМЯ
ГОДЫ СОВРЕМЕННОСТИ
ПРАХ СОЛДАТ
ДУМЫ
ПЕСНЬ НА ЗАКАТЕ
ПОСКОЛЬКУ И В МОИХ ВРАТАХ СЕГОДНЯ СМЕРТЬ
МОЕ ЗАВЕЩАНИЕ
ПЕЧАЛЬНО ГЛЯДЯ НА МЕРТВЫХ
ЗЕЛЕНЫЕ ПАЛАТКИ
РЫДАНИЯ КОЛОКОЛОВ
ТЕПЕРЬ, КОГДА ОСКУДЕВАЮТ ИСТОКИ
ЛИКУЙ, КОРАБЕЛЬНЫЙ ПОПУТЧИК, ЛИКУЙ!
НЕВЫСКАЗАННОЕ ЖЕЛАНЬЕ
ВРАТА
ЭТИ ПЕСНИ
ПОРА ПРОЩАТЬСЯ И С БЕРЕГОМ
ДО СВИДАНЬЯ!


ВСЕ БЛИЖЕ ВРЕМЯ

Все ближе время, и все угрюмее сумрак,
Ужас того, что мне неизвестно, мрачит меня.
 
Я еще поброжу,
Я еще поезжу по этой стране, но не знаю, где и как долго,
Может быть, скоро, средь бела дня или ночью, когда я пою, мой голос внезапно умолкнет.
 
О, книга! О, песни! или это и весь наш итог?
Или мы лишь приходим к началу себя? — но и этого довольно, душа;
Душа, мы поистине были на свете — и этого довольно.

 
ГОДЫ СОВРЕМЕННОСТИ

Годы современности, годы несовершенного!
Ваш занавес поднимается, вижу, как выступают все более высокие трагедии,
Вижу, как готовятся не только Америка, не только страна Свободы, но и другие страны,
Вижу грандиозные явления и уходы, новые союзы, согласие народов,
Вижу силу, двинувшуюся с непреодолимой энергией на мировые подмостки
(Сыграна ли роль старых сил, старых войн? Выполнены ли их задачи?),
Вижу Свободу во всеоружии, победоносную и величавую, с Законам по одну сторону и Миром — по другую,
Потрясающее трио, выступающее против идеи иерархии:
Какова историческая развязка, к которой мы стремительно приближаемся?
Вижу марши и контрмарши спешащих людских миллионов,
Вижу, как рушатся рубежи и границы древних аристократии,
Вижу опрокинутые пограничные столбы европейских монархий,
Вижу, что сегодня Народ начинает ставить свои пограничные столбы (все прочее уступает ему дорогу);
Никогда вопросы не стояли так остро, как сегодня,
Никогда простой человек, его дух не был столь деятелен, столь богоподобен,
Слышите, он требует и требует, не давая толпе передышки!
Вот он смело проникает повсюду, на суше и на море, покоряет Тихий океан, архипелаги,
С помощью парохода, телеграфа, газеты, оптовой торговли оружием,
Вместе с распространившимися по всему миру заводами он связывает воедино всю географию, все державы;
Какие шепоты бегут перед вами через океаны, о державы?
Общаются ли все нации? Наступает ли для земного шара эпоха единомыслия?
Формируется ли единое человечество? Ибо — слушайте! Тираны трепещут, потускнел блеск корон,
Земля в волнении, она приближается к новой эре, быть может, ко всеобщей грандиозной войне,
Дни и ночи изобилуют такими знамениями, что никто не ведает, что же будет;
Годы вещие! Пространство, лежащее предо мной, переполнено призраками — я тщетно пытаюсь проникнуть в него взглядом,
Меня окружают образы незавершенных, предстоящих деяний,
О, невероятный пыл и напор, странный, экстатический жар видений ваших, о годы!
Меня пронизывают ваши видения, годы! (Я не знаю, во сне я или наяву!)
Америка и Европа, свершившие свое, тускнеют, отходят в тень,
Несвершенное, небывало грандиозное, надвигается, надвигается на меня.

 
ПРАХ СОЛДАТ

Прах солдат Юга и Севера —
О недавнем я размышляю, бормочу слова песни,
И война начинается вновь, и я вижу ваши призраки,
И вновь продвигаются армии.
 
Беззвучные, точно туман или дымка,
Восстают из братских могил в окопах,
Из кладбищ во всей Виргинии и Теннесси,
Из каждой точки обширного края бессчетных могил —
Легкими облачками, мириадами туч, взводами и поодиночке они приходят
 
И молча толпятся вокруг меня.
 
Ни звука больше, о трубачи,
Не трубите моей кавалерии, гарцующей на норовистых конях,
Со сверкающими шашками наголо, с карабинами у бедра (о,мои храбрые всадники!
Мои красивые загорелые всадники! Какая жизнь, какие радость и гордость,
Какие опасности принадлежали вам).
 
И вы, барабанщики, ни побудки на утренней заре,
Ни долгого грома тревоги, ни приглушенной дроби на похоронах —
Ни звука от вас сегодня, о барабанщики с походными барабанами.
 
Но вдали от барабанщиков и трубачей, от торжищ и многолюдных бульваров,
Собрав вокруг себя товарищей невидимых и безгласных,
Убитых, восставших и вновь оживших, ожившие прах и.руины,
Я пою песнь моей безмолвной души во имя всех павших солдат,
Лица бледные, глаза изумленные, дорогие мои, идите ко мне,
Ближе ко мне, но молчите.
 
О несчетные призраки павших,
Не видимые другим, отныне станьте моими друзьями,
Будьте со мной, не оставляйте меня, пока я живу.
 
Прекрасны цветущие щеки живых, прекрасны поющие их голоса,
Но прекрасны, о, как прекрасны немые глаза убитых.
 
Дорогие друзья, все прошло и давным — давно миновало,
Но любовь не прошла — и какая любовь, о мои товарищи!
Благоуханье возносится с бранных полей, благоухание из смрада.
 
Благоуханьем наполни песнь мою, о любовь, о бессмертная,
Дай мне омыть память о всех павших солдатах,
Дай мне одеть их в саваны, и окропить благовониями, и укрыть их нежною гордостью.
 
Благоуханье всему — благотворность всему,
Пусть прах павших солдат питает собою цветы,
О любовь, дай разрешенье всему, оплодотвори все последней своей химией.
 
Дай мне неиссякаемость, позволь мне всюду, где бы я ни был,
Выдыхать любовь, падающую вокруг меня влажной вечной росой,
Во имя павших солдат Юга и Севера.

 
ДУМЫ

1

Я пою о моем времени,
О прошлом и настоящем, которые корежатся в муках, как будто роженица,
О том, как Америка рекламирует рождаемость, закаленность молодежи, перспективы, легкодоступность цели, безграничность успеха, игнорируя при этом людей, — рекламирует зло наравне с добром
И отчаянную борьбу за то, чтоб каждый жил в согласии с самим собой;
О том, сколько людей еще цепляются за отжившие идеалы — долготерпение, знатность, безверие, долг,
О тех немногих, кто воспринял новые идеалы, — мужественность, освоение Запада, — кто стремится к духовности и свободе, кто верит в конечные завоевания
(Мне же видна эта мужественность, я вижу завоевания, которые последуют за неизбежной и победоносной войной, а за ними жди новых завоеваний);
 
О рождении великих городов, о народных массах, своевольных и буйных, какими я и люблю их,
О вихре, сражении, сшибке добра со злом, о несмолкающем гуле, которому нет конца,
О нации, очутившейся между старым и новым и ждущей, что из нее вылепят,
Об Америке, континенте славных побед и триумфа свободы и демократии, о достижениях нашего общества, о всех начинаниях,
И о том, что все Штаты — единое целое, как едины наша слава и наши победы, почему мы и можем двигаться дальше,
И о том, как вся эта цельность, моя и страны, наконец содрогнется, и последуют новые схватки и новые перемены,
И о том, как каждый из нас, все, что есть и связано между собой, в том числе и народные массы, работает на будущее — любое событие, даже война с ее ужасами работает на будущее,
И о том, как сегодня и всегда все это чудесным образом отодвигает смерть.
 
2

О семенах, раскиданных в поле и дающих всходы,
Об укреплении Америки вглубь и вверх, пока не станет изобильна и неуязвима,
О том, что ждет Индиану, Кентукки, Арканзас и прочие штаты,
О том, чем станут через несколько лет Небраска, Колорадо, Невада и другие штаты
(А также те, что забрались на север, где Ситка и Аляска омываются Тихим океаном),
О том, чем в Америке сменится пора цветения, о просторах, убегающих к северу, югу, востоку и западу,
О нашем Единении, спаянном кровью и добытом ценою немалой, о безымянных потерях, немеркнущих в памяти;
О поспешном освоении ресурсов во имя самоутверждения,
О том, что есть, но уходит, исчезнет, о мужании человека, впервые действительно цельного,
О склонах, сбегающих вниз, где течет наша мать,.Миссисипи, не жалеющая своих, щедрот,
О мощных цитаделях в глубинке, куда не добраться,
О взошедших славных именах, современных застройках и кровных наделах,
О простом, не стесненном ничем укладе, с грубой пищей и незамутненной кровью,
О таком укладе, когда спорится дело, и лица красивы, и ладны тела, и ясно смотрят глаза,
О неслыханных взлетах духа в ближайшие годы на Западе, по обе стороны Анахуако,
О песнях моих, которые там понятны (потому что они тем местам адресованы),
О традиционном презрении в тех краях к выгоде и накопительству
(Денно и нощно сверлит меня тайная мысль — чем эта выгода может грозить необузданности и свободе?).
 
ПЕСНЬ НА ЗАКАТЕ

Величаво кончается день, затопляя меня,
Час пророческий, час, подводящий итоги,
Ты за горло берешь, и, пока еще светит твой луч,
Я пою тебя, жизнь, и тебя я пою, земля.
 
Рот души моей радость вещает открыто,
Взор души моей видит одно совершенство,
Настоящая жизнь моя преданно сущее все превозносит,
Подтверждая навек превосходство вещей.
 
И да славится каждый! Да славится все!
И да славится то, что зовется пространством, и духов несчетная сфера,
И да славится тайна движения в любом существе, даже в малой букашке,
И да славится речь, и да славятся чувства и плоть,
И да славится свет мимолетный, — да славится бледная тень новорожденного месяца в западном небе,
И да славится все, что я вижу и слышу, к чему прикасаюсь!
 
Благо во всем,
Благо в довольстве животных,
В ежегодных возвратах зимы и весны,
В ликовании юности,
В упоении мужества,
В грациозном величии старости,
В прекрасных проекциях смерти.
Отбывать удивительно!
И оставаться чудесно!
Сердцу — с силой толкать все ту же невинную кровь:
Наслаждение — воздух вдыхать!
Говорить — и ходить — и руками за что-то хвататься!
Собираться ко сну, созерцать свое тело в постели!
Ощущать свое щедрое тело, довольное тело!
Быть немыслимым богом и жить меж богов!
Меж мужчин И меж женщин, которых люблю!
 
Удивительно, как прославляю я вас и себя!
Как участвуют мысли мои в спектакле, идущем вокруг!
Как спокойно над нами плывут облака!
Как несется Земля, мчатся Солнце, и месяц, и звезды!
Как поет и играет вода! (Я уверен, живая!)
Как деревья встают и стоят на могучих корнях, размахнув свои ветви в листве!
(Я уверен, что каждое дерево — это живая душа.)
 
О забавность вещей — даже самой ничтожной крупицы!
О духовность вещей!
О напев, что течет, омывая столетья и материки, настигая сегодня меня и Америку!
Я беру твои мощные звуки, рассыпаю вокруг и бодро вперед прохожу.
 
Я тоже пою тебя, солнце, твой восход, и зенит, и закат,
Я тоже взволнован красой и рассудком земли и всего, что растет на земле,
Я тоже почувствовал неодолимый свой собственный зов.
 
Когда я проходил Миссисипи,
Когда странствовал в прериях,
Когда жил и глядел из окон моих глаз,
Когда шел я вперед поутру, когда видел зарю на востоке,
Когда окунался с побережья Восточного моря и снова с отмелей Западных вод,
Когда я по Чикаго скитался и где только я ни скитался.
В каких городах или тихих лесах, даже между прицелом войны,
Где бы я ни бывал, я всегда заряжался торжеством и довольством.
 
Я пою, наконец, равнозначность сейчас или в прошлом,
Я пою бесконечность финалов явлений,
Я пою продолженье Природы, пою продолжение славы,
Я хвалю электрическим голосом,
Потому что не вижу я несовершенства вселенной
И не вижу причины бояться дурного исхода.
 
О закатное солнце! Хоть время уже наступило,
Я в восторге еще, я еще распеваю под солнцем, уж если не слышно других!

 
ПОСКОЛЬКУ И В МОИХ ВРАТАХ СЕГОДНЯ СМЕРТЬ

Поскольку и в моих вратах сегодня смерть,
Вступающая в мои суверенные, беспредельные, сумрачные владенья,
В память о моей матери, об этом божественном эликсире, о материнстве,
О ней, отторгнутой и погребенной, но не погребенной и не отторгнутой от меня
(Снова я вижу спокойное доброе лицо, свежее и еще прекрасное,
Я сижу над гробом,
Я целую судорожно вновь и вновь сладчайшие старые губы, щеки, закрытые очи, склонясь над гробом),
В память о ней, идеальной женщине, деятельной, духовной, из всех на свете, в жизни, в любви, для меня лучшей,
Я высекаю надгробный стих, прежде чем сам уйду, среди этих песен,
И ставлю здесь могильный камень.

 
МОЕ ЗАВЕЩАНИЕ

Богатый стяжатель, делец,
После усердных годов подсчитывая всю свою наживу, собираясь уйти,
Распределяет между своими детьми земельные участки, дома,
И завещает акции, фонды, товары какой-нибудь больнице или школе,
И оставляет деньги кое — кому из близких, чтобы купили себе на память о нем сувениры из золота и драгоценных камней.
 
Я же к концу жизни, подводя ей итог,
Ничего никому не могу завещать после всех ее беспечных годов —
Ни домов, ни земель, ни золота, ни драгоценных камней, —
Лишь несколько воспоминаний о войне для вас и ваших детей,
И маленькие сувениры о боевых бивуаках, о солдатах, и с ними мое нежное чувство.
Все это я связываю воедино и вот — завещаю вам в этой охапке стихов.

 
ПЕЧАЛЬНО ГЛЯДЯ НА МЕРТВЫХ

Печально глядя на мертвых сынов Матери Всего Сущего, я слышал, как она говорила —
Я слышал — на горы трупов и человеческие останки, усеявшие поля сражений, взирая
(Когда отгремел последний выстрел, но запах гари еще оставался), —
Как она, шагая куда — то, скорбно взывала к своей земле.
«О земля, прими, упокой их, — она стенала, — заклинаю тебя беречь моих сыновей, беречь все, весь их прах до крупицы;
Вы, потоки, примите их, упокойте, вберите в себя их бесценную кровь,
И вы, укромные уголки пространства, и вы, ветерки, почти невесомые в своем паренье,
И вы, духи почв и роста растений, и вы, глубины моих полноводных рек,
И вы, склоны гор, также и вы, леса, по которым бегут алые струйки крови моих дорогих детей, — примите,
И вы, деревья, у самых корней приютите, чтоб завещать их другим деревьям, грядущим,
Примите, на Севере и на Юге, мертвых моих, тела моих мальчиков дорогих примите, их бесценную, драгоценную кровь примите,
Чтобы, надежно все сберегая, возвращать мне многие годы
В виде незримых сущностей и ароматов земного пространства и трав в продолженье столетий,
С дуновеньями ветра возвращать мне моих любимых, возвращать мне бессмертных героев,
Выдыхать их веками, давать мне дышать их дыханьем, не потеряв ни крупицы их праха,
О, могилы и годы! Земля и воздух! О, мои мертвые, сладостный аромат!
Дыши ими с этого дня, о сладкая смерть, многие годы, столетья!»

 
ЗЕЛЕНЫЕ ПАЛАТКИ

Палатки, не только белые, о, старые товарищи по войне, —
Когда после приказа вперед, после долгого перехода,
Сбив ноги, усталые, чуть смеркнется, останавливаемся на ночлег,
Измученные винтовкой и рюкзаком валятся и засыпают,
Другие ставят палатки, и костры начинают мерцать,
Выставлено охранение, часовые во тьме начеку,
Как полагается, назначены пароль и отзыв, —
До зари, пока барабанщики не разбудят нас барабанным громом,
И мы встаем, окрепшие, ночь и сон позади, и снова пускаемся в путь или вступаем в бой.
 
Вот поля зеленых палаток,
Они заполняются в дни мира и в дни войны
Таинственной армией (ей тоже приказ вперед? она здесь только на время,
Пока не пройдут ночь и сон?).
 
Так в этих зеленых палатках, стоящих по всей земле,
В родителях, детях, мужьях, женах, в старых и молодых,
Спящих под солнечным светом, спящих под лунным светом, наконец-то довольных и тихих,
Узри всемирный привал и всеобщий ночлег
Всех рядовых и генералов, и президента, который выше всех рядовых, и генералов,
Всех нас, о солдаты, и всех, с кем мы воюем,
(Там без ненависти все мы встретимся).
Ибо очень скоро, солдаты, мы остановимся на ночь в зеленых палатках,
Но не надо будет выставлять охранение, назначать пароль и отзыв,
И нас не разбудит утренний барабан.

 
РЫДАНИЯ КОЛОКОЛОВ

Рыдания колоколов, нежданные голоса, возвещающие о смерти, кругом, везде,
Побудка спящих, единение Нации
(Так полновесно и ощутимо это ночное посланье, томительное эхо,
Перекличка в груди, в сознании, печальный рокот),
Неистовый похоронный стон и трезвон  —
От города к городу, сливая нерасторжимо, смолкая и вновь возвещая
Биенье народного сердца в ночи.

 
ТЕПЕРЬ, КОГДА ОСКУДЕВАЮТ ИСТОКИ

Теперь, когда оскудевают истоки
Моих ранних песен — моих упований,
Скудеют зерна, щедро иною посеянные,
Тускнеет радость, светлая радость, сквозь годы и годы
(Для песен, для песен я жил, в них моя повседневная забота),
Подходят к концу сокровенные желанья, неиссчетные мечтанья и надежды;
Сквозь Пространство и Время, сплавленные в хорал,
В цветоносное вечное единство,
Ко вселенной, объемлющей Пространство и Время, исполненной Творцом,
К восторженному животворящему сущему,
Принимая восторг Смерти, равно и восторг Жизни,
И право человека петь во весь голос;
Связать воедино, вы, отчужденные, розные жизни, вас
Возродить,связь гор, скал, потоков,
Северных ветров, дубрав, сосновых рощ
С тобою, о душа!

 
ЛИКУЙ, КОРАБЕЛЬНЫЙ ПОПУТЧИК, ЛИКУЙ!

Ликуй, корабельный попутчик, ликуй!
(Душе моей до смертной истомы близкий, — кричу.)
Нашей жизни — конец, нашей жизни — начало,
Мы уходим, с затянувшейся долгой стоянки,
Наконец наш корабль свободен, он рвется вперед!
Так быстро от причала мы отбегаем!
Ликуй, сотоварищ, ликуй!

 
НЕВЫСКАЗАННОЕ ЖЕЛАНЬЕ

Невысказанное желанье, земле и жизни не под силу,
Отплытия час настал, плыви — да обрящешь.

 
ВРАТА

Что тебе врата знания, кроме пути в непознанное,
И что тебе в жизни, если ведет она к смерти?

 
ЭТИ ПЕСНИ

Эти ликующие песни, они звучали, ободряя меня на всех земных путях,
Я, в завершенье, посвящаю миру тайному.

 
ПОРА ПРОЩАТЬСЯ И С БЕРЕГОМ

Пора прощаться и с берегом,
Пора покидать землю и жизнь и прощаться,
Пора, Мореплаватель, в путь (много, много еще для тебя сокрыто),
Столько раз ты искал приключений в морях,
Умело ходил в рейс, зубрил морские карты,
В срок возвращался в гавань с неотвязной, затаенной мечтой:
Обнять своих друзей, и, приведя все в порядок,
Вернуться в порт, и, буксирный канат отвязав,
Отправиться в путь, в вечный рейс, о старый Моряк.

 
ДО СВИДАНЬЯ!

Под конец я возвещаю, что останется после меня.
 
Помню, еще до того, как листья мои распустились, я сказал,
Что возвышу свой голос, веселый и сильный, начав подводить итоги.
 
Когда Америка выполнит свои обещанья,
Когда через эти штаты проляжет дорога миллионов достойных людей,
Когда остальные расступятся перед ними и начнут помогать им,
Когда потомства от матерей наиболее совершенных обозначат Америку,
Тогда для меня и для нас настанет час увенчанья трудов.
 
Я настаивал, ибо считал себя правым,
Я пел о душе и теле, о войнах и мире, я пел песни жизни и смерти и песни рождений
И я показал, что рождаются много раз.
 
Я предложил всем и каждому свои понятья о жизни, я шагал уверенным шагом,
И, пока я полон еще желаний, я шепчу: «До свиданья!»  —
И в последний раз пожимаю руку молодой женщины и руку молодого мужчины.
 
Я возвещаю — придут настоящие люди,
Я возвещаю — справедливость восторжествует,
Я возвещаю — бескомпромиссные равенство и свободу,
Я возвещаю — восстановленье в правах искренности и достоинства человека.
 
Я возвещаю — подлинность этих штатов является единственно подлинной,
Я возвещаю — Союз, еще более прочный и нерушимый.
 
Я возвещаю — величие и благородство людей на этой земле сделают политиканство ненужным.
 
Я возвещаю — способность к участию, я говорю, что будет она безусловной и безграничной,
Я говорю, ты найдешь себе друга, которого ты искал.
 
Я возвещаю — приход женщины или мужчины грядущего, и, может быть, это — ты (до свиданья!),
Я возвещаю — великую личность, свободную, как Природа, беспорочную, готовую к любви и сочувствию, укрепленную против любого соблазна.
 
Я возвещаю — жизнь, которая будет щедрой и бурной, духовной и дерзновенной,
Я возвещаю — закат, который легко, беспечально будут встречать, словно преображение.
 
Я возвещаю — приход миллионов юных, красивых, больших, полнокровных,
Я возвещаю — племя прекрасных, несломленных старцев.
 
О, как неодолимо и плотно (до свиданья!),
О, как вас много и как вы рядом, —
Я столько всего провижу, оно означает больше, чем думал я,
Мне кажется, я умираю.
 
Не медли, горло, грянь свой последний
Привет мне — еще раз привет мне от жизни,
Еще раз — трубный, привычный крик.
Издавая вопли восторга, жадно вдыхая воздух,
Бросая на что ни придется взгляды, вбирая глазами все, что замечу,
Поспешая вперед и вперед, не давая себе передышки,
Рассылая забавно оформленные посланья,
Роняя горячие искры наземь, кидая бесплотные семена в черную землю,
Себя самого не зная, подчиняясь предначертанью свыше и не смея оспорить его,
Оставляя потомкам выращивать их, мои семена,
Поручая отрядам, приходящим с войны, сражаться во имя целей, которые я поставил,
Завещая женщинам кое — что, мною произнесенное шепотом, уясняя себе их способность к любви,
Предлагая молодым мужчинам свои проблемы — времени зря не теряя — проверяя тем самым мышцы их мысли, —
Вот так прохожу я мимо, лишь мгновение видимый, слышимый, своевольный, —
А следом мелодичное эхо — страстно устремленный
(смерть делает меня в самом деле неуязвимым), —
Теперь, когда я больше не видим, это не просто я, это лучшее, что есть во мне, — устремленный к тому, что я подготавливал неустанно.
 
Что еще остается — почему я мешкаю, медлю, припадаю к земле, ни на мгновенье не закрывая рта?
Неужели остается всего лишь сказать «прости»?
 
Песни мои иссякают, я расстаюсь с ними,
Из — за ширмы, скрывавшей меня, я выхожу навстречу тебе.
 
Камерадо, это — не книга.
Кто прикасается к ней, дотрагивается до человека
(Что сейчас — ночь? мы вместе и никого вокруг?),
Это — я, и ты держишь в объятьях меня, а я обнимаю тебя,
Я выпрыгиваю со страниц прямо в твои объятья — смерть призывает меня.
О, как усыпляют меня твои пальцы,
Дыханье твое освежает, подобно росе, твой пульс усмиряет тимпаны моих ушей,
Я чувствую, что исчезаю, от головы до кончиков пальцев,
О, как прекрасно, довольно!
 
Довольно, о дело, построенное на экспромте и тайне,
Довольно, о зыбкое настоящее, довольно, о прошлое, с подведенным итогом.
Мой друг, кто бы ты ни был, прими от меня поцелуй,
Я дарю его только тебе, не забывай меня,
Я ощущаю себя человеком, который решил отдохнуть после целого дня трудов,
Я выбираю сейчас из множества преображений одно, из множества аватар
Одну — восхождение в горние выси, другие преображения, конечно же, еще впереди.
Незнакомый мир, реальнее, чем я его мыслил, вполне ощутимый, мечет в меня пробуждающие лучи. До свиданья!
Запомни мои слова, я могу возвратиться,
Я люблю тебя, я расстаюсь с вещным миром,
Я словно разъят на части, торжествующий, мертвый.