Умирающий ветеран

(Лонг-Айленд, начало века)

В наши дни порядка, покоя и процветания,

В наши дни с их песнями о красоте, изяществе и неге,

Я бережно храню воспоминание (а теперь отдаю его вам,

Принесенное мною из детства) о том, как давным-давно, несколько поколений тому назад,

Умирал старый чудак-энтузиаст, воевавший под началом самого Вашингтона

(Крупный, крепкий, бодрый, чистоплотный, с горячей кровью старик, не говорун, а скорей самобытный мыслитель,

Сражавшийся в первых рядах — и сражавшийся отменно — всю войну за Независимость),

Он умирал, окруженный сыновьями и дочерьми, окруженный священниками, утешавшими его

Не столько своими речами, сколько, наоборот, напряженным вниманием к его последним, уже сбивчивым и еле слышным словам:

«Пережить бы мне снова те незабываемые годы,

Увидеть бы, как разворачиваются воинские порядки в начале сражения

И как смешиваются в его разгаре,

Услышать бы устрашающий грохот пушек,

Промчаться бы вестовым со срочным донесением,

Побыть среди мертвых и раненых в жаре схватки, в ее угаре,

Вдохнуть бы сильный и резкий запах пороха.

Прочь — с вашей мирной жизнью! Прочь — с вашими мирными радостями!

Верните мне боевое старое времечко!»