Арбат это млечный путь

– Арбат – это Млечный Путь –
(В.М.Мешков «Арбат предо мною…» Поэтическая, биографическая и библиографическая книга. М., Русскiй мiр, 2004)


Арбату 511 лет, не так уж и много. Но без этой улицы уже невозможно представить Москву и даже Россию. Евгений Бунимович утверждает, что Арбат монпарнасней Монпарнаса. Скорее Монпарнас арбатнее Арбата. Обе улицы стали такой же легендой Европы, как знаменитая Николаештрассе в Лейпциге. Есть такие литературные места.
Слово «арбатец» придумал математик Бугаев, отец Андрея Белого. Однако гимном легендарной улицы стали слова Булата Окуджавы: «Ах, Арбат, мой Арбат, / ты мое отечество». Многие слишком прямолинейно истолковали тексты барда и его признание: «Я дворянин арбатского двора…» Действительно, в стране, где существует прописка, это звучит не очень скромно. Возможно, поэт просто не учел, что право жить на Арбате давно уже стало своеобразным дворянством.
Скромнее, так и не дожив до своей известности, жил в доме 44 арбатец поэт Николай Глазков, которого страна запомнила по фильму «Андрей Рублев», где беспомощно размахивая самодельными крыльями, он стремительно падает с колокольни. Зато фольклором стали строки:

Я на мир взираю из-под столика.
Век ХХ-й, век необычайный.
Чем ты интересней для историка,
Тем для современников печальней».

Автор и составитель арбатской феерии – ведущий научный сотрудник «Ленинки» Вячеслав Мешков. Он прочесал 34 тысячи самых разных авторов и отобрал 500 поэтов, упоминавших Арбат.
Среди стихов Лермонтова слова «Арбат» нет, но есть описание арбатского заката. Это открытие самого составителя.

Гляжу в окно, уж гаснет небосклон,
Прощальный луч на вышине колонн,
На куполах, на трубах, на крестах
Блестит, горит в обманутых очах.

Такой вид открывается, если взглянуть из окна дома-музея Лермонтова на Малой Молчановке у изголовья Арбата. А с другой стороны, ближе к Садовому кольцу стоит дом-музей Пушкина. Сам Пушкин об Арбате не писал. Зато его знаменитый дядя Василий Львович в поэме «Опасный сосед» прокатил своего героя-гуляку прямехонько от Арбата до Поварской.

«С цыганками, с б…ми, в трактирах с ямщиками
Пришел ко мне с небритыми усами.
«…Ступай со мной, качнем! К плотскому страсть имея».
Пустился дым густой из пламенных ноздрей
По улицам как вихрь несущихся коней:
Кузнецкий мост, и вал, Арбат, и Поварская…

Жив гуляющий Арбат и сегодня, хотя теперь по нему не пролетишь на залетных. Слава богу, эта улица – одна из немногих пешеходных в столице. Таким он виделся и Андрею Белому, поэту и ясновидцу: «Глаза, вперенные в закат: / выходишь в вечность.. на Арбат». Почему Арбат –¬ вечность, объяснять не берусь, но в этих строках великого символиста есть правда. Арбат уже никогда не превратится в простую улицу. Даже Константин Ваншенкин, поэт вполне реалистического направления, пишет: «И голос женщины родной, / и этот Млечный Путь Арбата». Кстати, «аработ» означает по-древнееврейски «Седьмое небо». А где еще быть Млечному Пути, как ни на Седьмом небе.
Мой друг, легендарный поэт Москвы Игорь Холин написал об Арбате и вовсе удивительные стихи:

Как-то я сам это видел, ребята,
плюшевый мишка гулял по Арбату.
Плюшевый мишка ТАБРА пересек,
где из окошка выглядывал ТОК.

Кстати, именно Игорь Холин познакомил меня много лет назад с Вячеславом Мешковым. Он уже тогда начал составлять эту книгу. Работа заняла 10 лет.
А закадычный друг Холина Генрих Сапгир, о котором Холин сказал: «Нас надо холить и сапгирить», – замечательно попрощался с Арбатом и с миром такими строками:

Окно на Арбат. Паркет. Лунный блик.
Смятые тюбики. Тряпка. А нас нет…

Не соглашусь с Генрихом. Все есть: и Пушкин, и Лермонтов, и Глазков, и Андрей белый, и Сапгир, и Холин, и вечный во всех смыслах этого слова литературный Арбат.