Сказка о старике и золотой фишке

Жил да был старик в одной глубинке
Со своею дряхлою старухой.
От огромного водохранишша
Напрямки, то место недалече
Расположено географично:
Коль от берега верхом проехать,
Так оно поди версты не будет,
Но пешком – оно гораздо длинше.
Они жили в махонькой халупе
Ровно тридцать лет и плюс три года,
Плюс три месяца и тридцать дней вдобавок.
Неудем старик рыбачил фишку,
До чешуйки, всё сдавал колхозу.
Как-то раз закинул он свой неудь,
В аккурат, в само водохранишше.
Не пустой пришёл, однако, неудь,
Не напрасно старый суетился,
В неудь опрометчиво попались
Лозунги о сборе урожая,
Что досрочно взрощен был сверхплана,
Но в корню загублен непогодой.

Он ещё разок закинул неудь,
Вытащил в нём рваную покрышку
Тляхтура, который привсядатель,
С бодунища, по великой пьяни,
Утопил, ещё в запрошлом годе.
Долго так таскал он всяку рухлядь,
Пока неудь не прыпёрла фишку,
С чешуёю, нако-ть, золотою!
Старику на зубы в пору будет
И старухме в целу челюсть встанет,
Ежели прикинуть хорошонько.
Стала фишка клянчить и канючить:
“Отпусти, помилосердствуй, старче,
Ты меня назад, в водохранишше,
Сослужу тебе я всяку службу,
Всё исполню, что ни пожелаешь!”
Оробел старик на это диво:
Аль гулятинация какая?
Тридцать с гаком лет ловчил он фишку,
Но чтоб фишка начала гутарить,
Да ещё так вежливо – не слышал.
Что тут думать – выпустил он фишку;
Нешто мы анчихристи какие?
Этим фактом шибко озабочен,
Нехотя побрёл в свою халупу.
 
Диво то поведал он старухе:
“Давеча словчил я в неудь фишку,
Чешуя у фишки золотая,
Фишка та по-нашенски гутарит,
Побожилась фишка услужить мне,
После отпустил её я с миром.”
Но в ответ старуха осерчала:
“Ты совсем ужо умом рехнулся,
Воротись назад к водохранишшу
И спроси у этой самой фишки
Елестричество в халупу нашу
И штоб от высоковольных линий!
Надоело жить мне при лучине,
Глазоньки ужо совсем не смотрют.”
Воротился он к водохранишшу,
Только начал было кликать фишку,
Фишка тут как тут: “Что надо, старче?
Что изволите, так мигом всё исполним!”
Обратился старец к фишке с просьбой:
“Не себе о милости прошу я,
Тут мою старуху взбеленило:
Вынь ей елестричество, и точка!”
Отвечала фишка, не колеблясь:
“Пустяки, мы это в раз исполним!
Ну а ты, старик, ступай в халупу,
Там ужо готов сурприз почтенный.”

Старче живо внял совету фишки,
Воротился он в свою халупу,
Смотрит и не может надивитьcя:
Всюду лампы мощные сияют,
От того зело глазищи слепит,
А под лампами сидит его старуха
И смердя морщинами густыми,
Молвит старику: “Простак и олух –
Нет, чтоб дом потребовать у фишки,
Выбил елестричество в халупу!
Глянь – вот-вот развалится жилишше!
По сему, ступай, откуда прибыл,
Да вели ты этой самой фишке:
Пусть поставит нам избу большую,
Да штоб без стравительного браку.”
Вновь побрёл старик к водохранишшу,
Кликал фишку дольше, чем упервость,
Но однако же, явилась фишка
К старику и молвила почтенно:
“Аль гнужда, али беда какая,
Али, может, кто тебя обидел?
Молви мне, и мигом всё поправим
И наладим всё, без проволочки.”
Ей старик, не мешкая, ответил,
Чуя неуместность и неловкость:
“Нету от старухи мне покоя,
Избу, ведьма, требует большую,
Чтоб была построена смышлёно,
Ладно, грамотно и нахалявку.”
Фишка многозначно улыбнулась,
Изрекла ответ, меж тем, достойно:
“Будь покоен, да ступай до дому,
Справим мы поди и это дело.
Осчастливлю я твою старуху,
От восторга, пальчики оближет!”

Таковому следуя наказу,
Он поплёлся к дому, без эмоций.
Ан – и впрямь, глядит – избища нова!
И фудамен у яё бятоннай,
Сруб высокой, черепична крыша,
На оконцах ставенки резные,
На воранде нежится старуха,
Чай изволит с пирогами кушать.
Но заметя, что старик довольный
К новенькой избище подгребает,
Забрюзжала, подлая, визгливо:
“Старый хрен, чему ты веселишся,
Что сияешь, как сапог натёртый?
Аль себя почуял ты героем,
Что у фишки выклянчил избёнку?
Стал быть, снова дуй к водохранишшу,
И хоть тресни, но у фишки стребуй
Скромный статусть для моёй пырьсоны:
Опостыло быть плювсионеркой,
Стать желаю привсядателем колхоза!”

Съёжился старик, развёл руками,
Не посмел старухе он перечить,
По наказу строгу, развернулся
И направил лапти восвояси,
С берега зазвал по-новой фишку,
Только, фишка трошки запоздала,
Но съявилась и его спросила:
“Аль опять старухе неимётся,
Что ей снова там в башку залезло?
Отвечай, старик, я всё исполню,
Только не томи меня ты долго!”
Отвечал старик: “Беда мне с нею,
Вздумала, проклятая, на старость,
Дура, на начальствие податься,
Эко – в привсядатели колхоза!”
Фишка, скрыв умело удивленье,
Старику ответила: “Коль хочет,
Пусть хлебнёт лихой, паскудной доли,
Поглядим, авось чего и выйдет.”

Вновь старик вернулся, но не к дому,
А упрямь к правлению колхоза –
Труднодней проведать сколь там вышло,
А не то зевнёшь, и дело – дышло.
Прямо к привсядателю подался,
Глянул – за штылом его старуха
Важною чинушой восседает,
Да дела колхозны разгребает.
Рядом с ней бухальтер с угреномом,
На штыле – плячадь и трюлюхвоны,
Связаны с начальствием района.
Впрямь старик прикинул у старухи:
“Уж ты, старая, теперича довольна?”
Осерчала на него старуха,
Кулачиной по штылу легнула:
“Не хочу быть привсядателем колхоза,
Стать хочу психрютарём райкома,
Али пуще – в думе дяплутатом,
От влиятельных партейных хрякций,
А ещё – почтенной облягархой
И чтоб фишка у меня вшастёркой
Бегала, по каждому капризу.
Воротись, куда – дорогу знаешь,
Расколись, но фишку обработай,
Тонко, охмуратно и умело,
А не то – сживу тебя со свету!”

И побрёл он вновь к водохранишшу,
Встал он тенью над мокрюгой серой,
Зазывать к себе стал снова фишку,
Долго фишка всё не выплывала,
А когда явилась, испросила:
“Ну чего тебе потребно, старче,
Ну чего с печи тебя воротит,
Аль погода кости дюже ломит,
Что ты всё торчишь тут, как заноза?
Али рёбры бес тебе шевелит,
Аль тебе кишку лукавый крутит
И до ветру, по нужде великой,
Притащился ты сюда, охальник?”
Оробел старик, но всё же молвил
Фишке произвол старухи наглой.
Потемнела чешуя у фишки,
Фишка не ответила ни слова,
Занырнула в глубь водохранишша
И наружу боле не являлась.

А старик до дома возвернулся,
Глянул – нет избы, всё та ж халупа
Дряхлая стоит, а в ней старуха
Мрачная тоскует, под лучиной.
Взял старик свой неудь, как и прежде,
Вышел на пустой, широкий берег,
Чтобы промышлять водохранишшу,
Чтоб словчить хотя бы малость фишки.

2005 год