Сестричкам

Полные горя под белой косынкой глаза,
Боль бурой каплей засела в ее подреберье.
И седой прядью военного срока стрела
Посеребрила кудрей рыжеватых веселье.

Высохли руки, вены надулись, суставы
В тяжести мертвенной рвались, трещали.
Стоны, проклятья, угли потухшей буржуйки...
Переживала, глотала во всхлипах тонувших.

В стенах промерзших она сквозняки собирала
И бинтовала, носила, поила, снимала -
Швы, боль, измены. Шины бинтами вязала,
Головы, руки, потери, сердца рихтовала

И добротой, и случайной, но строгой улыбкой,
И все черствела, суровою штопая ниткой.
Лица живых, лица мертвых неслись чередою
- Молодость, нежность военною стерлись порою.

Белый халат, красный крест и трофейная ZINGER,
Город родной в оккупации бывший, могилы.
Комната, старая тетушка, шторы...
Сталина фото на стенке, вдали патефоны.

Бывших военных знакомо - забытые лица,
Белые стены светлой палаты больницы.
Старые раны, осколок в пинцете искрится
- Ржавой войной седине ее снится и снится.


Фотография из интернета.