Царская месть. Отрывки с полным пояснением их

                Царская месть»
                (отрывок)

                От автора

                1.
              Этот отрывок, - по сути дела являющийся, у меня, началом «Царской мести»! - может попасть, наверное,  даже в книгу рекордов Гинесса. Ибо очень необычно его создание и - применение. Работая над исследованием творчества А.С. Пушкина и его биографии, я как-то пришел к мысли, что неплохо бы использовать, - для названного, выше, исследования! - именно процесс создания, человеком, стихотворного произведения.
              Так как при создании человеком, поэтического сочинения, он работает - с самим огромным многообразием связей слов друг с другом. Вот это, - по сути дела, самое важное! - меня и подвигло к стихотворству. 
              И – не ошибся в своём предположении. Первично прочитав большой массив о Пушкине и по русской и европейской Истории, я с трепетом уселся “сочинять” -  поэтический отрывок.
              Результат оказался очень неплохим. Так именно с помощью этого эксперимента мною была обнаружена не только тайная прототипность многих героев пушкинской “Пиковой дамы”, но и, даже, была обнаружена тоже тайная прототипность многих эпизодов пушкинской повести и, даже, тайная прототипность некоторых обстоятельств из “жизни” пушкинских героев и прототипов.
              Чтобы вам всё стало понятным, дадим, хотя бы, такие примеры именно по прототипности. Которые, кстати, кардинально меняют пушкинскую “Пиковую даму”. Так, если говорить пока только о прототипности героев “Пиковой дамы”, то за “князем Томским Павлом Александровичем” (Смотрите, к примеру, вторую главу пушкинской “Пиковой дамы”.) скрывается, у А.С. Пушкина, великий князь Романов Александр Павлович. Другими словами, скрывается, у поэта, император Александр первый.
              За “знатной старухой, графиней Анной Федотовной” (Смотрите – там же.), скрывается, у А.С. Пушкина, императрица Екатерина II. За “бедной воспитанницей Лизаветой Ивановной” (Смотрите там же!) – тоже императрица! Императрица Елизавета Алексеевна, жена императора Александра I. И так далее. В общем, практически все прототипы, “Пиковой дамы”, были открыты, мною. Прототипы, большая часть, из которых, была открыта мною - не без помощи именно моего усердного “труда” по созданию “Царской мести”.

                2.
              Стало естественным образом меняться не только “Лицо” пушкинской повести (Она стала прямо на моих глазах превращаться из красивой фантастической легенды, - то есть из “лучезарной” “Пиковой дамы”! - в историческое и в крайне острокритическое произведение нашего Гения.). И стало меняться, разумеется, само её содержание.
              Но и, что более удивительно, передо мною начал рельефно выступать, - постепенно, разумеется! -  сам заговор, императора Николая I, против А.С. Пушкина. И, потом, его заговор против поэта М.Ю. Лермонтова, бесстрашно вставшего, через стихотворение на “Смерть поэта”, на защиту чести, достоинства и славы русского Гения.
              А пушкинисты уже нескольких поколений хотя и стремились найти, в дуэльных историях наших Великих поэтов, следы царского заговора против них, но так и не смогли - даже близко подойти к ним. Вот что здесь – самое важное!
              В связи с тем, что примеров, здесь, огромное множество, приведем – только несколько из них. Так, к примеру, А.С. Пушкин через вполне определённые предложения, “Пиковой дамы”,  тайно подводит, нас, именно ко времени “смерти” Екатерины II, 23-го января 1833 года, без четверти три ночи (или утра!).
              Вот примеры: “Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо”; “В гостинице пробило двенадцать”; “Часы пробили первый и второй час утра”; “Германн увидел, что она умерла” (Смотрите третью главу “Пиковой дамы”).
              Уточняет же, мгновение её смерти, через предложение пятой главы повести. Уточняет через приход к Германну, графини-привидения, - после “панихиды” или “похорон”  Екатерины II, в придворной церкви, 27-го января 1833 года! – именно “без четверти три” ночи. Вот факт, взятый мною из названной главы: «Он взглянул на часы: было без четверти три».
              Другими словами, Екатерина II-привидение приходит, к Германну, именно в ночь с 27-го на 28-ое января. А это, кстати, - то есть 28-ое января 1725 года! - реальная дата смерти Петра Великого! Вот это предложение из пятой главы пушкинской повести: “Он проснулся уже ночью… . Он взглянул на часы: было без четверти три”. Именно так Чародей нашей словесности незаметно подводит, нас, к дате смерти Петра Великого.
              Николай I, взбешенный тайными пушкинскими “панихидой” и “похоронами”, Екатерины II, в “Пиковой даме”, совершит несколько мероприятий в своем заговоре против поэта.  Например:
         1. Назначит бал, у графини Воронцовой-Дашковой, - где Дантес на виду всего петербургского света будет демонстративно ухаживать за женой поэта! – именно 23-го января 1837 года, то есть именно в день “смерти”, Екатерины II, в пушкинской повести;
         2. Совершить заказную дуэль Дантеса с Пушкиным - именно 27-го января 1837 года Другими словами, совершит, её, именно в день помпезных “панихиды” и “похорон” поэтом, Екатерины-самозванки -  именно 27-го января 1833 года;
         3. “Поймает”, через князя П. Вяземского с супругою Верой Вяземской, кончину поэта – именно “без четверти три”. Но только, разумеется, пополудни и - 29-го января 1837 года!   
              Кстати, названная пара будет специально дежурить у поэта: и в ночь с 27-го на 28-ое января; и в ночь с 28-го на 29-ое января. Чтобы “поймать” - именно ночное мгновение кончины Пушкина! Это прекрасно видно - по дневнику А. И. Тургенева;
         4. Назначит саму панихиду, или отпевание поэта, происшедшее 1-го февраля 1837 года, именно в придворной церкви. И так далее. Кстати, все данные мы взяли именно из пушкинианы.  Потому они являются, уже, именно фактами, подтверждающими -   существование царский заговор против Пушкина.

                3.
              Второй пример. Пушкин, тайно сатирично изображая, в пятой главе “Пиковой дамы” “панихиду”, или “отпевание”, Екатерины II, в церкви, не пропустит - два момента. Другими словами, не менее сатирично “прокатиться”, - через надгробную речь священнослужителя! - насчет “христианской кончины” Екатерины-самозванки! И, разумеется, насчет того, что она – “праведница”! Вот хотя бы одно предложение, раскрывающее, у нашего Гения, именно это: “ В простых и трогательных выражениях представил он мирное успение праведницы, которой долгие годы были тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине”.
              Реально же умерла, Екатерина II, не совсем благопристойно. А она уселась  ночью, по нужде, на польский трон, подаренный ей, в своё время, С.А. Понятовским. И переоборудованный ею, в знак презрения к полякам, под ночной стул-туалет. Тут-то её и настиг “удар” инсульта. При котором она и свалилась, с польского трона, на пол. Да, ещё, и - с совершенно голой задницей.
              Этот момент Пушкин выделяет, в третьей главе “Пиковой дамы”, через предложение: “Германн был свидетелем отвратительных таинств её туалета”.
              А конкретно  раскрывает, содержание этого эпизода, через дневниковую запись от 3-го июня 1834 года: “Генерал Болховский хотел писать свои Записки (и даже начал их; некогда, в бытность мою в Кишиневе, он их мне читал). Киселев сказал ему: “Помилуй! Да о чем ты будешь писать? Что ты видел?” – “Что я видел? – возразил Болховский. – Да я видел такие вещи, о которых никто и понятия не имеет. Начиная с того, что я видел голую ж… государыни” (Екатерины II в день её смерти)”.
              Кстати, дневник А.С. Пушкина по многим эпизодам сопряжен, им, именно с его тайной “Пиковой дамой”.
              А сатирично, - и тоже тайно, разумеется! – называет, её, “праведницей”, именно  за все её многочисленные преступления. А их, даже по тайной “Пиковой даме”, очень много.  Часть, из них, вы увидите в предлагаемом вам, ниже, отрывки из “Царской мести”. А это, к примеру:
          1. И доведение, до инсульта, императрицы Елизаветы Петровны, графом Сен-Жерменом через его  “жизненный эликсир”. С последующей, разумеется, её смертью. А он у поэта, в первой главе повести, не факир-волшебник, а именно масонский “серый кардинал”. Специально приехавший в Петербург, в 1760-62 годы, чтобы посадить, на российский трон, Ангальт Цербстскую;
          2. И убийство англо-прусскими масонами, во времена Великой французской революции, герцога Орлеанского. Герцога, тоже выведенного поэтом, в первой главе повести, именно в визиви Екатерине-самозванке. Его масоны убили, кстати, через гильотину;
          3. И убийство ею с помощью братьев Орловых, - и английских и прусских масонов при июньском перевороте 1762! - своего мужа, императора Петра III. Пушкин выделяет императора Петра III, в пятой главе “Пиковой дамы”, через “жениха полунощного”: “Ангел смерти обрёл её, - сказал оратор, - бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного”.
              А дело здесь в том, что разгневанный воцарившийся Павел I сразу  же прикажет перенести гроб Петра III, - презрительно захороненного, Екатериной-самозванкой, не в соборе Петропавловской крепости, а в Александро-Невской лавре! - в придворную церковь. Где мертвая Екатерина II и будет “ждать” в белом платье (как будто она – невеста!), целый месяц, именно своего мужа, то есть императора Петра III. Или, по Пушкину, “жениха полунощного”.
              А.С. Пушкин отразит “белое платье Екатерины”, кстати, в пятой главе своей “лучезарной” повести. Отразит, к примеру, через предложение: “Усопшая лежала в нём (в гробу; - пояснение В.Б.) …в белом атласном платье”. Или, к примеру, через предложение: “Но белая женщина, скользнув, очутилась вдруг перед ним – и Германн узнал графиню!”.
              А “в помышлениях благих”, у Пушкина, потому, что Екатерина II уже замыслила, -   через ввод, своего сына Павла, в масоны (и через женитьбу своего внука)! – лихо прокатить, - мимо престола! – именно своего сына Павла. С воцарением, разумеется, своего внука. В будущем своем, - то есть при убийстве  англичанами и пруссаками в 1801 году, через екатерининских  вельмож-масонов! - Александра первого.
              Взбешенный Николай I именно по этому обстоятельству тайно организует, - при постановке им, в августе 1841-го года, своего памятника на могилу Пушкина! - “свадьбу мертвецов” над склепом могилы нашего Великого поэта. Это, кстати, одно из самых грязных и кощунственных, к тому же, надругательств, Николая I, над уже мертвым поэтом.
              Второе его сильное, - и тоже грязное! - надругательство, над Пушкиным, это то, что он все же сумел “повторно выдать замуж” в 1844 году, - через графа Г. А. Строганова, предварительно сделав его опекуном над семьей поэта! -   вдову поэта, Н.Н. Пушкину, за П.П. Ланского. Через что получилось, у царя, что даже и жена, Пушкина, досталась – его врагам! Более подробно, об этом, чуть ниже.
              Организует, названное, выше, надругательство (первое по нашему счету), через жандармерию. А, до этого, расправиться, - тоже через заказную дуэль Н.С. Мартынова с М.Ю. Лермонтовым, 15-го июля 1841 года (27-го июля по новому календарному стилю)! - и со вторым поэтом России.
              Кстати, названную, выше, “свадьбу мертвецов”, над склепом могилы А.С. Пушкина, обозначил, - в своих воспоминаниях о реставрационных работах, в августе 1953 года, по восстановлению могилы и надгробного памятника, тоже оскверненными фашистами! - академик С.С. Гейченко.
              Обозначил, разумеется, не осознавая, что это осквернение – именно николаевская “свадьба мертвецов”. И обозначил это надругательство, - не осознавая, что это именно надругательство над могилой величайшего Гения! - в своей книге “У Лукоморья” (Читайте, её, самостоятельно). Однако вернемся именно к Екатерине II;
          4. И убийство ею, в 1764 году, через Екатерину-Воронцову Дашкову (Смотрите дневниковые записи Пушкина от 4-го декабря 1833 года и февраля 1835 года) и В.Я. Мировича, третьего легитимного русского царя, Ивана Антоновича. За два года Екатерина-самозванка уничтожила, кстати, трех российских императоров! 
          5. Уничтожение ею, как Самозванцем, остальных русских Романовых, имеющим хоть какое-то право на российский престол: детей Анны Леопольдовны и Августы, или “инокини Досифеи” (по Пушкину, кстати, Прасковьи Будаковой; - смотрите дневниковую запись поэта от 4-го декабря 1833 года). Являющейся побочной дочерью Елизаветы Петровны и графа Разумовского. И, следовательно, являющейся внучкой - самого Петра Великого;
          6. И отравление ею, через князя Потемкина и акушерку-отравительницу Зорич, первой жены Павла I, беременной немецкой принцессы Вильгельмины Дармштадской. Принцессы, вздумавшей посадить Екатерину II, за её разврат, в крепость или в монастырь.
              А Пушкин тайно вывел в герои своей “Пиковой дамы”, именно по этому обстоятельству, и кратковременного фаворита Екатерины II, Зорича. Являющимся родным племянником акушерки отравительницы. Вывел в первой главе повести -  через вторую карточную “игру” “Пиковой дамы”. Вывел через предложение: «Чаплицкий… в молодости своей проиграл – помнится Зоричу – около трехсот тысяч».
          7. Непосредственно она начнет организовывать, как вы уже знаете по моим книгам, и заговор против своего сына Павла. Заговор, который в конце концов и выльется, у англичан и пруссаков, - через екатерининских вельмож- масонов! - в дворцовый переворот 11-го марта 1801 года, с убийством, в нем, императора Павла I.
              Пушкин, кстати, тайно покажет нам, этот переворот, через третью карточную “игру”, в шестой главе “Пиковой дамы”. Где у него “общество” и “богатые игроки” – именно русские масоны. И где он усадит Германна-Павла I, как самодура, в сумасшедший дом: “Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице…”. Об александровском же перевороте, 1801-го года, он подробно расскажет, нам, в своем дневнике. И через «карты», как вы уже знаете по моим книгам и статьям, ТРОЙКА, СЕМЕРКА, ТУЗ!
              Как видите уже и сами, Екатерина II, у поэта, далеко не “праведница”.  А именно – преступница. Она, у поэта, именно Самозванец! Самозванец, силой захвативший, с помощью англичан и пруссаков, - и их масонов! - российский престол. И Самозванец, не имеющий на российский престол, - из-за преступной династической интриги! - совершенно никаких прав.
              К тому же не только уничтожившая, в России, всю династия русских Романовых, - подаривших, России, и Петра Великого! -  но и практически уничтожившая, в России, все грандиозные реформы, Петра Великого, по преобразованию им, России, в государство европейского типа.
              Именно по этой причине Екатерина II и появляется в тайной “Пиковой даме”, - 28-го января, в дату смерти Петра Великого! - перед Германом-Пушкиным. Появляется, перед Пушкиным-историком, именно на “Судный день” над нею!
              Взбешенный Николай I в своем четырехгодичном заговоре против поэта не только организует многочисленные сценические фрагменты с “белым платьем Екатерины” (Мы их здесь, к сожалению, не будем рассматривать.), но и организует, в своем заговоре против Пушкина, несколько мероприятий: как по “христианской кончине”, так и по “праведнице”, “жениху полунощному”, и т.д. Приведем, в качестве примера-факта, хотя бы несколько из них.
              Так Николай I уже 27-го января пришлет, к смертельно раненому Пушкину,  знаменитую, в пушкиниане, “записку карандашом”. Пришлет записку, в которой посмакует - именно “христианскую кончину”, поэта,  и его - “христианский долг”! 
              Записку, выделенную нам самим П. Щеголевым. Версия, которого, - о возникновению дуэли Пушкина, с Дантесом, “по плохим семейственным обстоятельствам и причинам Пушкиных-Гончаровых”, окажет мощное отрицательное влияние, как вы уже знаете по моим книгам и статьям, на развитие пушкинианы 20-го столетия. И, собственно, на само не вскрытие, пушкинистами, николаевского заговора против поэта! Оно (не вскрытие заговора!)  оценивается мною, как первом исследователе, объективно вскрывшем николаевский заговор против поэта, очень отрицательно.
              И которая, то есть “записка карандашом” императора Николая I, практически преобразуется, в то время, в самый настоящий сценический фрагмент заговора. Ибо будет интенсивно обсуждаться, как вы знаете по моим книгам, современниками поэта!
              Вспомнит Николай I, - о “христианской кончине” и  о “христианском долге”! - и при своем “усовершенствовании”, в 1841 году,  надгробного памятника Пушкину. И, вспомнив, “присочинит”, - к надгробному памятнику Пушкину, созданным скульптором А. Пермаголовым! - сочный православный крест. Поставив, - через это “присочинение”! -   жирный крест и - на самом Пушкине! А это тоже не только святотатство, но и – грязное надругательство, царя, над нашим Великим поэтом.

                4.
              Третий пример. Постараемся сделать, его, более кратким. Пушкин тайно, - но крайне сатирично! - “женит” “ротмистра Томского”, - в Заключение “Пиковой дамы”! - на “княжне Полине”. “Полина”, - если заменить, в этом имени, букву “Н” на букву “Д”! – будет, как раз, “ПолИда”!
              Другими словами, будет именно Полетикой Идалией, державшей, по долгой холостяцкой жизни А.С. Пушкина, первое место по “обслуживанию”, в Петербурге, Кавалергардского полка!
              Кстати, именно она, Полетика Идалия, получившая задание от царя, - как родственница всех трех сестер Гончаровых! - тайно контролировать и всё творчество А.С. Пушкина, донесла, царю, скорее всего совершенно не зашифрованный, поэтом, второй черновик “Пиковой дамы”. Черновик, из которого тот  и узнал - всё тайное крамольное содержание “Пиковой дамы”. Так что и здесь всё сходиться – с математической точностью. 
              Вспомнит, Николай I, и о повторном замужестве Н.Н. Пушкиной. Замужестве, начатом организовываться им - ещё при “добровольном” пожелании, графа Г.А. Строганова, стать спонсором похорон поэта. И потом, естественно, опекуном семьи Пушкина.
              Через опекунство он и свел в конечном итоге, Н.Н. Пушкину, именно с “ротмистром”, 1836 года, П.П. Ланским. С ротмистром, которому царь сделает, потом, - благодаря именно пушкинскому “ротмистру” (Смотрите, об этом, выше)! - просто блестящую военную карьеру.  Как вы знаете по пушкиниане по генерал-адъютанта, включительно, его свиты. О чем будет несказанно удивляться, в своей знаменитой книге “Дуэль и смерть Пушкина”, даже сам П. Щеголев.
              Примеров, здесь, очень много. Как по тайному содержанию “Пиковой дамы”, так и по другим, тоже тайным, произведениям нашего Гения. Но, увы, их невозможно даже перечислить -  во вступительном слове автора к “Царской мести”.
              Остается только выделить примерно следующее. В “Царской мести” вы воочию увидите - главное. Как человеческая мысль “пробивалась” -  именно к  объективному пониманию, нами, как самого “тайного Пушкина”, так и по вскрытию николаевского заговора против Пушкина и Лермонтова.
              Именно в этом -  главная суть предлагаемого вам, сейчас, “стихотворного” эксперимента. Он из-за самой природы его возникновения, - объясненного вам выше! -   не является стихотворным сочинением.
              Но он будет интересен не только читателям, но, - мне кажется! - и истинным литературоведам и исследователям. Интересен тем, что даже концовку жизни Пушкина я впервые даю или  преподношу вам, как исследователь, именно с точки зрения наличия - николаевского заговора против поэта! 
              Именно чрез показ необычного пути исследователя, - который закончился для, практически, шести поколений исследователей творчества Пушкина и его биографии, направлением  в “некуда”, то есть в ложность и в необъективность их версий! – мне и хочется закончить своё затянувшееся, уже, объяснение. Вот кратко именно по первым двум отрывкам из большой, по объёму, «Царской мести». Они же и начало приведенного, выше, стихотворного эксперемента.
  ХХХ
 
            Царская месть    
              (отрывки)

Вендетта – средневековый вид
кровной мести, отличающийся
особой  жестокостью и изощренностью.

                I
Там, где поэзия прошлась,
То стройной ножкой, то ботфортом,(1)
Там три жандарма в ряд лежат,
В лицо поэта тыча… ножкой! (2)
   Там «Николаев дух» лежит (3)
   Свиньей огромной средь дороги.
   Там злоба-смерть в прицел глядит
   И целит в ляжки (или в ноги!).
«Висок» иль «ляжка» - выбор есть! (4)      
Царь выбирает цель пониже:
Чтобы в поэта – боль вонзить,
Чтоб Гений прожил - ровно сутки!
   Чтоб Пушкин умер в день Петра,(5)
   В день смерти Властного Кумира.
   Но Гений прожил – чуть не два! –
   Вновь мести просит… Катерина!
Так вновь решается вопрос:
Как - «умереть по-христиански»! (6)
Как смерть поэта совместить 
С «кончиной» дамы в сказе мрачном. (7)
   И так, и эдак, – всё не так! –
   Не мрет поэт «своею» смертью!
   Вот ночь прошла, вот день настал…
   Вот полдень пробил: нет кончины!
Но вдруг: волненье, суета
И в кабинете и - в прихожей…
Как видно – смерть уже близка:
Момент, не упустить, негоже!
   И взят, сей миг, средь суеты,
   Среди волненья и печали!
   Кто ж ты, мерзавец? Кто же ты?
   Кто осквернил святое ложе? (8)
“Часы Жуковского” стоят
На Мойке - с пойманным мгновеньем!
«Два сорок пять» - на нас глядят, (9)
Но Гений“умер - чуть попозже!
   Иль раньше чуть – ведь не засек
   Никто из близких миг кончины
   Так месть повторную свершил
   Царь-изверг, внук Екатерины! 

                II
Расскажем коротко о том 
Мгновенье, взятым Николаем.
В «Пиковой даме» он возник,
«Кончину», «смерть», обозначая! (1)
   Не исторический момент 
   Был схвачен на часах поэта.
   Той Анны Томской был - конец,
   Чья тень была – Екатерина! (2)
Екатерина и Поэт
Вели диалог в мраке страшном.
Зачем поднял свой пистолет
Поэт - на образ безобразный? (3)
   На образ Мести, образ Зла,
   Интриг дворцовых, отравлений…
   Зачем сказал, что – умерла?
   Зачем сей  миг вводил - в легенду? (4)
И «три», - без четверти! – назвал 
В «Пиковой даме»: в пятой главке. (5)
Что тоже было – в день Петра,
В день смерти, в день кончины Власти!
   Затем, наверно, что Закон
   Он выше царской воли ставил!
   Что в оде «Вольность» - вновь Злодей,
   А вне Закона, он, опасен! (6)
Злодей тот – папа для царя,
Екатерина же – бабуся!
Отсюда – месть царя пошла.
Отсюда выстрел грянул в роще!
   Престранное название дал
   Посол датчан той рощи малой.
   Кончается оно – на «гоф»,
   «Екатерин» - его начало!
Скорей всего, что Петергоф – (7)
Основа имени той рощи.
Откуда Блом, сей, взял – «Катрин»?
Быть может, знал он – нечто больше? 
   Быть может, знал, что Николай
   Екатерину – не забудет!
   И, потому, в депеше дал 
   Во весь свой рост: Екатерина! (8)
Екатерина в роще той 
Ждала Поэта в белом платье! (9)
И «белый человек» держал (10)
Пистоль Баранта в день январский! (11)
   Двадцать седьмого января
   Раздался выстрел в роще малой. (12)
   Двадцать седьмого января,
   В день “похорон” – Екатерины! (13)
ХХХ

                Пояснения
                (к двум первым стихотворным отрывкам) 

              Главный же смысл второго сюрприза заключен примерно в том, что если начинаешь искать источник той или другой стихотворной строки, которое выдало тебе, как стихотворцу, твоё сознание,  то, - найдя эти источники и поместив их, через сноски к строкам, в сопутствующий, отрывку, раздел! – получаешь что-то, – в совокупности со стихотворением и обозначенным разделом! - совершенно новое.
              Вот хотя бы небольшой ряд примеров именно через сноски к стихотворным строкам. 
                Стихотворные строки со сносками:

              Строки: Там, где поэзия прошлась, То стройной ножкой, то ботфортом (1).
              Сноска 1. Здесь имеется в виду, красочное и великолепнейшее описание А.С. Пушкиным съезда на бал к престарелой графине. Вот именно та пушкинская строка, с которой я и начал создавать «Царскую месть»: «Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак» (Смотрите конец второй главы «Пиковой дамы»).
              Применительно же к тайной «Пиковой даме», это – съезд на бал к внучке Кутузова, к графине Д.Ф. Фикельмон. Пушкин только что приехал из Москвы, где работал, по Екатерине II,  над архивами. И, 2-го декабря 1832 года, присутствует на названном балу. Где и происходит его повторное, после восьмой главы «Евгения Онегина», объяснение с Долли Фикельмон.
              И начинается их интенсивная переписка (Отражена, поэтом, в «Пиковой даме»), приведшая, их обоих, к любовному свиданию, в ночь с 23-го на 24-е  декабря 1832 года, в особняке Д.Ф. Фикельмон.
              Кстати, пушкинский дневник, не забудьте, имеет и двойственность! По большому, то есть по историческому времени, он начинается, у поэта, 1-го января 1833 года; по малому, - или по текущему, в повести! - времени, он начинается, у Гения, с 1-го декабря 1832 года.
              Другими словами, мы выходим, через эти строки, на самые тайные и интимные эпизоды, события и моменты из жизни Пушкина и Д.Ф. Фикельмон. Именно они и приведут царя Николая I, - дополнительно, конечно! – к мысли о физической расправе над Пушкиным. Ибо и этот царь-ловелас имел виды на внучку Кутузова. И соперничество именно с Пушкиным приводило, его, в неописуемую ярость. Вот, хотя бы коротко, именно об этих двух строках «Царской мести». 

              Строки: Там три жандарма в ряд лежат, В лицо, поэта, тыча… ножкой (2)
              Сноска 2. С этого двустишья я начинаю вести разговор о николаевском жесточайшем режиме правлении, да и о самом царе. Оба прямо относящихся и к трагической развязки судьбы А.С. Пушкина. Однако первоисточник, этого двустишья, иной. Вот как я его выразил, - и, кстати, неоднократно! – хотя бы в книге «Заговор против Пушкина».
                Пушкин – на коленях
              Завершим же мы, - весьма долгое повествование наше, об уникальном николаевском заговоре против Пушкина, в котором, как видите уже и сами, много драматических и трагических событий! -  показом, вам, еще одного сценического фрагмента, который я условно назвал – «Пушкин - на коленях!». И фрагментом, который вновь связан, у царя, с мотивом камергера «С.В. Салтыков».
              Камергера, от которого и забеременела с третьей попытки, как писала сама Ангальт Цербстская в своих знаменитых "Записках", Екатерина Великая. Что может быть, кстати, только её выдумкой.И, тоже, кстати, у историков уже существует четыре версии о происхождении Павла I. И этот спор никогда не закончится, если мы не проведем - соответствующие экспертизы.   
              И он, следовательно, связан - и с «екатерининским мотивом». Ибо рисунок художнику К.П. Брюллову заказала, как вы скоро увидите и сами, Елизавета Павловна Салтыкова, урожденная Строганова. И который, собственно, завершает у него, по его замыслу, «любовную линию» его личной мести поэту за одержанную над ним, - царем! – победу поэта, над сердцем красавицы Д.Ф. Фикельмон, внучки Кутузова.
              Пушкинист Светлана Абрамович датирует этот эпизод не позднее 17-го января 1837 года (Ранее он датировался, пушкинистами, тоже - «за четыре дня до смерти поэта».). Мы здесь, в датировке, с ней - вполне согласны.  Но это, все же, не эпизод из жизни Пушкина, а именно николаевский сценический фрагмент заговора, против поэта.
              Фрагмент, в котором царь «изобразил», через специальный заказ княгиней Е.П. Салтыковой, художнику К.П. Брюллову, рисунка, именно «Съезда  на бал».
              Вот как он, «Съезд на бал», выглядит, кстати, у Пушкина в его «Пиковой даме»:
              «Рассуждая таким образом, очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара» (Смотрите - вторую главу «Пиковой дамы».).
              А вот как он выглядит по дневниковой записи А.Н. Мокрицкого. Записи, не раз приведенной - пушкинистами прошлого времени. Совсем, разумеется, в другом толковании и в освещении, её, пушкинистами:
              «Сегодня в нашей мастерской было много посетителей – это у нас не редкость, но, между прочим, были Пушкин и Жуковский. Сошлись они вместе, и Карл Павлович угощал их своей портфелью и альбомами. Весело было смотреть, как они любовались и восхищались его дивными акварельными рисунками, но когда он показал им недавно законченный рисунок «Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне», то восторг их выразился криком и смехом. Да и можно ли было глядеть без смеха на этот прелестный, забавный рисунок? Смирнский полицмейстер, спящий посередине улицы на ковре и подушке – такая комическая фигура, что на нее нельзя глядеть равнодушно. Позади него, за подушкой, в тени видны двое полицейских стражей: один сидит на корточках, другой лежит, упершись локтями в подбородок и болтая босыми ногами, обнаженными выше колен, как две кочерги, принадлежащие тощей фигуре стража, еще выдвигают полноту и округлость форм спящего полицмейстера, будучи изображенным в ракурсе, кажется оттого еще толще и шире.
              Пушкин не мог расстаться с этим рисунком, хохотал до слез и просил Брюллова подарить ему это сокровище, но рисунок принадлежал уже княгине Салтыковой, и Карл Павлович, уверяя его, что не может отдать, обещал нарисовать ему другой. Пушкин был безутешен: он с рисунком в руках встал перед Брюлловым на колени и начал умолять его: «Отдай, голубчик! Ведь другого ты не нарисуешь для меня, отдай мне этот». Не отдал Брюллов рисунка, а обещал нарисовать другой. Я, глядя на эту сцену, не думал, что Брюллов откажет Пушкину. Такие люди, казалось мне, не становятся даром на колени перед  равными себе, Это было за четыре дня до смерти  Пушкина».
              Художник Мокрицкий был, безусловно, прав. Такие люди даром на колени не становятся. Вдоволь насмеявшись над бытовыми подробностями рисунка Брюллова, похожий на шарж или сатирический юмор, А.С. Пушкин вдруг осознал, что он держит в руках… отражение своей «Пиковой дамы». Нельзя даже представить себе, что он почувствовал - в это мгновение. Наверное, вспомнился: незабываемый вечер, 2-го декабря 1832 года, с решающим объяснением между ним, и Д.Ф. Фикельмон; все его, и вечера 23-го декабря 1832 года, волнующие, его, мгновения…. 
              И, на фоне угнетающей обстановки последних двух с половиной месяцев, наступила разрядка: Великий поэт встал на колени перед Великим художником, все еще не веря, что ему не отдадут, поразивший его, в самое сердце, рисунок Брюллова с его… «Пиковой дамой»!
              Любил Николай I - душещипательные сцены. Но – придумать такое! Как видите, и здесь пушкинская жизнь буквально натыкается на царскую ненависть. И здесь мы выходим на грустные размышления о причинах трагической развязки жизни поэта, обусловленных его тайным соперничеством с негодующим, от этого соперничества, злопамятливым и подлым императором. Сколько же надо жестокости, цинизма и подлости, чтобы придумать – именно  такое.
              Остается только выделить, что описанную, выше, сцену, – Пушкин, с рисунком, на коленях перед Брюлловым!  – изобразил другой наш Великий художник. Изобразил Илья Репин, в дошедшем, до нас, великолепном рисунке. Найдите и посмотрите его. Это и есть сценический фрагмент николаевского заговора против Пушкина, неосознанно отраженный, нам, именно художником Ильей Афанасьевичем Репиным. Заодно найдите и рисунок Карла Павловича Брюллова, собственно и давший ход выделяемому, здесь, николаевскому сценическому фрагменту. На этой ноте мы, пока, и остановимся.

              Строки: Там «Николаев дух» лежит (3)Свиньей огромной средь дороги.
              Сноска 3: Навеяна мне,из поэмы В. Маяковского, через его двустишье о капитализме: "Его не объехать, не обойти, Единственный выход - взорвать!".
            
              Строка: «Висок» иль «ляжка» - выбор есть!(4)
              Сноска 4: Взято, мною, из пушкинского "Евгения Онегина" (Глава шестая, строфа XII): Взвести друг на друга курок И целить в ляжку иль в висок! Означает наказание противника, на дуэли, пулей.
              Если дуэль произошла из-за женщины, то целят "в ляжку" (Чтобы навечно опозорить противника, то есть именно оскопить его!).
              Если дуэль происходит из-за оскорбления чести или достоинства, то целят - в голову, то есть в висок. Так был убит метким стрелок  Н.С. Мартыновым, у царя, именно Лермонтов (Он был убит, как говорили на дуэлях, наповал.).
              Пушкин же был смертельно ранен метким стрелком Дантесом, по заданию царя, именно в нижнюю часть живота.

              Строка: Чтоб Пушкин умер в день Петра,(5)
              Сноска 5: Поэт, по тайному "календарю" "Пиковой дамы", организовал, в пятой главе повести, сатирическую "панихиду", по Екатерине II, 27-го января 1833 года. А привел её к себе ("Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено..."),- в виде привидения в белом! - в дату смерти Петра Великого, то есть именно 28-го января.
              Другими словами, сатирично привёл, её, не только к себе, но и на божий "суд" - к Петру Великому, грандиозные реформы, которого, Екатерина II и загубили. Да, ещё, и уничтожила - всех русских Романовых, имеющих хоть какое-то право на российский престол.
              Николай I, зная, - через совершенно не зашифрованный первый черновик "Пиковой дамы"! - и это, назначил дуэль меткого стрелка Дантеса, с поэтом, именно на 27-ое января 1837 года.
              Назначил с тем, чтобы Пушкини умер: или в этот день,или же - 28-го января: в дату смерти Петра Великого.  Кстати, 28-ое января был и запасной день для дуэли. 
              27-го января 1837 года царь подошлет, к поэту, не только священника Петра (то есть пришлет к нему, тайно, именно Петра Великого!), но и совершит, через этого священника, так называемое "присмертное причастие".
              Что и будет означать, у царя-святотатца, божий "суд" и над поэтом! Большой резонанс вызывет у окружающих, смертельно раненого Пушкина, людей, и так называемая "записка царя карандашем". Но о ней - чуть позднее.

              Строки: Так вновь решается вопрос: Как - «умереть по-христиански»! (6)
              Сноска 6: Пояснение к строкам полность взято, мною, из четвертой книги моего исследовательского цикла. Вот оно, перед вами:
              "О первом надругательстве Николая I, над уже смертельно раненым Пушкиным, совершенным, царем, через сценический фрагмент с “присмертным причастием” следует – особо поговорить. Был тайно организован, Петром Вяземским, через неприметную посылку за священником Петром, из придворной Конюшенной церкви. И “открыто” исполненным, этим священником, именно в квартире уже смертельно раненого поэта. 
              Этот фрагмент, главный смысл, которого: “Судный день”, - между двумя Петрами!  - над самим Пушкиным, уже довольно-таки подробно раскрыт, нами, в наших предыдущих книгах. «Судный день» взят царем, как вы уже знаете, из тайного содержания пушкинской повести. Где поэт “насильственно” привел преступную, во всём, Екатерину II, на “Судный день” - именно к Петру Великому! 
              А двух Петров царь взял, - как вы уже тоже знаете из наших предыдущих книг! - из “царственной линии” «Пиковой дамы». И взял, разумеется, из обстоятельств перезахоронения, разгневанным  Павлом I, своего отца, императора Петра III. Последнего, - кстати, именно по Пушкину! - русского императора. И именно - петровской ветви!  И похорон им же, - почти ровно через месяц  после смерти! - Екатерины II.
              В этом сценическом фрагменте николаевского заговора заключен примерно следующий тайный смысл. Царская записка к поэту карандашом, от 27-го января 1837 года, - скорее всего подошедшая к Пушкину, через второй приезд доктора Арендта в дом поэта именно из Зимнего дворца, в восемь часов вечера! -  выполняя, в заговоре, функцию завершения только что выделенного вам, выше, сценического фрагмента выделяемого, здесь, тем самым является:
       - и первым царским “венком” на будущую могилу поэта. О втором царском “венке”, на могилу поэта, мы расскажем, вам, ниже;
       - и - “рекомендательным письмом”. Письмом, которым злобный царь заблаговременно снабдил, поэта, отправляя, его, на тот свет! Смотрите наши предыдущие книги.
              Скорее всего, что царь и послал её, с Арендтом, именно с только что раскрытой, перед вами, целью: чтобы она хоть как-то, но именно отразилась в сознании людей, окружавших, в то время, смертельно раненного поэта. А чтобы она не стала “царским рескриптом” (О чем много поговорили пушкинисты прошлого!), то есть царской “высочайшей милостью” именно к поэту и к его имени, - что, Николай I, ни в коем случае не мог допустить! - он попросил Арендта обязательно, при возвращении его из дома поэта, вернуть её, ему.
              Современники поэта, из-за моментального возвращения записки, Арендтом, Николаю I, дают,  царской записки к поэту, как вы уже знаете, самые разные вариации. Однако смысл их, в общем-то, один и тот же!
              Поэтому для наглядности, - и примера! - а так же и для свидетельства, что записка - существовала (Это - главное!), - да и чтобы не нарушать саму логику нашего повествования! - еще раз приведем, вам, её содержание.
              Вот как она отражена, к примеру, у А.И. Тургенева: “Государь прислал к нему вчера же Арендта с письмом, писаным карандашом, которое велел прочесть Пушкину и привезти к себе назад. Вот примерное выражение письма: «Есть ли бог не велит уже нам увидеться на этом свете, то прими мое прощение и совет умереть по-христиански и причаститься, а о жене и детях не беспокойся. Они будут  моими детьми, и я беру их на свое попечение».
              Дополнительное пояснение В.Б. Обратите внимание, "совет умереть по-христиански и причаститься", стоят, у царя-сценариста, один за другим!
              Как видите уже и сами, рекомендательное письмо Николая I, к Пушкину, сопровождающее поэта, на тот свет, словами “умереть по-христиански и причаститься” (Как будто Пушкин - крамольный еретик!), - явно взято царем из сатирических “похорон” поэтом, в пятой главе “Пиковой дамы”, Петра III и Екатерины второй!
              Оно подослано, царем, как раз к моменту свершения, над  поэтом, церковного обряда “присмертного причастия”. Или свершения, над ним, николаевского “Судного дня”, тайно организованного, им, через Петра Вяземского и священника Петра из придворной Конюшенной церкви! И оно существовало, - как и само “присмертное причастие”! - в реальности, ибо именно здесь оно, царское письмо к поэту, как раз и к месту!
              Здесь, кстати, тоже все взаимоувязано у царя-”сценариста”! Взаимоувязано - именно по времени! В разговоре же с Жуковским о царских милостях пушкинской семье, приведенным нами, выше, в наших предыдущих книгах (Смотрите, его, там!), царь, невероятно уже еретничая, проводит мысль о доведении им, поэта, до “смерти христианской”, еще точнее и ярче: “Мы насилу довели его до смерти христианской”!
              Вот такова главная суть первого, по хронологии, надругательства, царя Николая I, над Величайшим Гением. Дальше уже пойдет целая  цепь, или чреда, таких же надругательств и осквернений, тоже тайно “показанных”, царем, своим высшим соучастникам: Бенкендорфу и Нессельроде (Михаил Павлович, брат царя, в это время отсутствовал!).
              И последнее замечание о николаевском  письме. Его совет поэту, то есть, практически, пожелание умереть, - ведь обычно больному желают выздороветь! - очень похож на пушкинское “пожелание”, Николаю I, “давно уже истлеть в могиле” (Смотрите концовку четвертой главы "Пиковой дамы".). Годков так “шестьдесят  тому назад”, которое мы выделили, вам, еще в нашей первой книги (Смотрите, его, и там!).
              Не оттуда ли едёт и это николаевское “пожелание” поэту? Наверное, все-таки, и оттуда, так как царь “ставил”, свои сценические фрагменты, именно по пушкинской повести.
              Кстати, язвительно, в николаевском письме, и упоминание о жене поэта, - «о жене и детях не беспокойся». Ибо сам царь-то - не только всем известный, в Петербурге, ловелас, но и - провокационный “поклонник” жены Пушкин. А провокационный потому, что, выставляя, себя, именно поклонником и даже, как вы уже знаете, “влюбленным другом” Н.Н. Пушкиной, всегда лично и организовывал травлю её, в свете, именно через свои салоны".

              Строки: Как смерть поэта совместить С «кончиной» дамы в сказе мрачном. (7)   
              Сноска 7. Главный смысл, её, примерно в следующем. Графиня-императрица "умирает" у Чародея словесности - в третьей главе "Пиковой дамы". Поэт, осторожничая, точно фиксирует мгновение её кончины - только в пятой главе повести.
              Фиксирует через предложение: "Он взглянул на часы: было без четверти три" (Ночи, разумеется. Он через это "без четверти три", кстати, незаметно переводит действие, в повести, именно на 28-ое января, то есть переводит на очередную дату смерти Петра Великого, который действительно умер - 28-го января 1725 года.).
              Николай I тайно заставит князя и камергера Петра Вяземского, - вместе с женой, кстати! - дежурить в доме Пушкина, на Мойке 12, и в ночь с 27-го на 28-ое января, и в ночь с 28-го на 29-го января. Чтобы поймать мгновение кончины поэта, ночное, именно без четверти три! Но Пушкин ночью - не умрет!
              Тогда Петр Вяземский поймает мгновение кончины, поэта, именно без четверти три, но только, разумеется, пополудня. Поймает, используя именно волнение окружающих, умирающего Пушкина, людей!

              Строки: Кто ж ты, мерзавец? Кто же ты? Кто осквернил святое ложе? (8)
              Сноска 8. Через это двустишье я начинаю постепенно раскрывать, в своей "Царской мести" (Смотрите, её, самостоятельно.), именно заказчика и этого осквернения нашего Великого поэта.

              Четверостишье: “Часы Жуковского” стоят На Мойке - с пойманным мгновеньем! «Два сорок пять» - на нас глядят, (9) Но Гений умер - чуть попозже!
              Сноска 9. Главный смысл, её, в следующем. Именно Петр Вяземский и подсказал, поэту В.А. Жуковскому, мгновение кончины, Пушкина, без четверти три (пополудня). Сейчас эти часы находятся, - с николаевским "без четверти три", тоже взятым царем из тайной "Пиковой дамы"! - в пушкинском музее в Петербурге, на Мойка 12. В этом же музее находится и большой портрет Николая I в белом мундире и в белых лосинах, что, наверное, святотатство!

                ххх
              Через первое же четверостишье я начинаю приближать читателя, по сути дела, к самому главному эпизоду тайной "Пиковой дамы", а именно: к поднятию, Германном-Пушкиным, пистолета на Екатерину-самозванку и - умерщвления её!
              Вот как это выглядит у Пушкина в третьей главе повести: "С этими словами он вынул из кармана пистолет". И, далее: "Графиня не отвечала. Германн увидел, что она - умерла".
              Вот именно за расстрельную "рекомендацию", Пушкина, Гения и убьют на специально заказанной, царем Николаем I, дуэли.
 
              Двустишье: В «Пиковой даме» он возник, «Кончину», «смерть», обозначая! (1)
              Сноска 1. - Возник этот момент у Чародея нашей словесности, кстати, весьма оригинально. Я бы даже сказал: просто, но - гениально. Вот как нас подводит, Чародей словесности, именно к этому мгновению. Подводит, кстати, через текущее время в повести.
              Вот ряд пушкинских предложений, прямо раскрывающих именно подвод читателя, Гением, к моменту "без четверти три:
     - В десять часов вечера он уж стоял перед домом графини;
     - Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо;
     - В гостиной пробило двенадцать;
     - Часы пробили первый и второй час утра (Здесь Чародей словесности незаметно переводит, своего невнимательного читателя,уже в другой день своей повести!);
     - и именно без четверти три - умерщвлает Екатерину-самозванку!
              Но покажет момент её "умерщвления" - только в пятой главе повести. Покажет, там, через предложение: "Он взглянул на часы: было без четверти три"!
              И  вот главный смысл - этого чародейства Гения! Ибо он после крайне сатирической "панихиды", 27-го января 1833 года, по Екатерине-самозванке, незаметно вводит читателя, - а, заодно, и саму Екатерину-самозванку! - в дату смерти Петра Великого. Вводит - для "суда" над нею: "Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено..."!

              Двустишье: Той Анны Томской был - конец, Чья тень была – Екатерина! (2)
              Сноска 2. - Главный смысл её заключен примерно в следующем. Все основные герои тайной "Пиковой дамы" имеют - прототипы. Поэт-Гений точно выделяет, их, по прототипным признакам.
              Так за графиней Анной Федотовной у поэта тайно стоит - именно Екатерина II. Стоит, к примеру, через следующие  прототипные признаки, выраженные, поэтом-историком, через вполне определенные предложения повести:
        - "Надобно знать, что бабушка моя..." (Смотрите первую главу "Пиковой дамы");
        - "...у неё было четверо сыновей, в том числе и мой отец...", ибо четырех внуков имела и Екатерина вторая (Смотрите - там же!)! И так далее.
              За князем Томским Павлом Александровичем скрыт, у Чародея словесности, император Александр Павлович, то есть император Александр первый! Вот как он выглядит, у Волшебника Слова, во второй главе "Пиковой дамы": "Слуга вошел и подал графине книги от князя Павла Александровича". И так далее.
              В общем, за каждым героем, пушкинской повести, четко выражен, поэтом-историком, прототип или - историческая личность.
              Это, кстати, очень важно для самой тайной "Пиковой дамы", так как именно через ту или другую историческую личность Пушкин отсылает, нас: или к материалам и документам российского архива, через которые и характеризуется эта историческая личность; или же: к своему дневнику за 1833-35  годы; к своим заметкам на исторические темы; к своим другим тайным произведениям, которых, у поэта-историка, тоже сравнительно много.

              Строки: Зачем поднял свой пистолет Поэт - на образ безобразный? (3).
              Сноска 3. - Главный смысл этой сноски заключен примерно в следующем. Поэт дает нам, через поднятие пистолета на Екатерину вторую и сатирическое умерщвление ёё, свои расстрельные рекомендации по борьбе - именно с Самозванцами.
              Они у него, кстати, не единичны. Так поэт-историк тайно прячет, концовку "Бориса Годунова", в свой роман "Капитанская дочка". Тоже из-за осторожности он заменяет первичную концовку "Бориса Годунова", - в которой именно торжество Самозванца! - на концовку с так называемом, пушкинистами, "декабристским фактом". В этом, кстати, и разгадка только что выделенной, вам, пушкинской замены концовки, совершенной, им, перед опубликованием "Бориса Годунова". Однако вернемся - именно к пушкинскому роману.
              Прячет концовку "Бориса Годунова" в роман, в одиннадцатой главе, которого, он ярко и выделяет - трагическую развязку Самозванца Григория Отрепьева. Выделяет, кстати, через разговор Гринева с самозванцем Емельяном Пугачевым: "А знаешь, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили".
              Такую же "рекомендацию" мы видим у поэта-историка, по самозванному изменнику Ивану Мазепы, и в его поэме "Полтава": "Зачем король не меж гостей? Зачем изменник не на плахе?". Или, через показательную казнь украинского гетмана-изменника: "Мазепы лик терзает кат". И так далее.

              Строки: Зачем сказал, что – умерла? Зачем сей  миг вводил - в легенду? (4)
              Сноска 4. - Главный смысл этого двустишья заключен в том, что поэт-историк именно через самые радикальные меры видит спасение, России, от Ига иноземцев. Да и снять Самозванца с самой высшей точки Власти - чрезвычайно тяжело, да и опасно очень.
              Важны, пушкинские радикальные меры, и для нашего времени. Ибо США и Евросоюз ставят "своих людей" (Часто - именно Самозванцев!) именно через "революции", - ими же тщательно подготовленные через их спецслужбы, через иезуитов и масонов! - да свою, насквозь фальшивую и лицемерную, демократию, в которой главным является, у них, именно фальшивая выборность (за счет многих приемов и средств: подкуп, шантаж, административный ресурс и давление, подтасовка итогов выборов и прочее)!
             
              Строки: И «три», - без четверти! – назвал В «Пиковой даме»: в пятой главке. (5)
              Сноска 5. - Только что выделенное двустишье полностью поясняется - вторым двустишьем четверостишья.

              Строка: Что в оде «Вольность» - вновь Злодей, А вне Закона, он, опасен! (6)
              Сноска 6. - Главный смысл этого двустишья примерно в следующем. А.С. Пушкин в оде "Вольность" Злодеем называет не только Наполеона (пример: Самовластительный Злодей!"), но и - императора Павла первого (пример: Погиб увенчанный злодей).

              Строка: Скорей всего, что Петергоф – (7) Основа имени той рощи.
              Сноска 7. - Главный смысл этой сноски заключен примерно в следующем. Многие иностранный послы откликнулись, на дуэль и смерть Пушкина, депешами к своим правительствам. Павел Щеголев, добросовестно исследовавший найденные, им, материалы по дуэли и смерти поэта, опубликовал, в одном из издании своей знаменитой книги, и обозначенные депеши послов, в том числе и депешу датского посла О. Блома. А пушкинисты прошлого стали  весьма часто приводить, эти депеши, в качестве прославления Пушкина, как поэта, и в Западной Европе.
              Всё это, отчасти, и правильно, и верно! Но в обозначенных депешах нередко отражались - и сами дуэльные события! Так именно датский посол О. Блом отразил в своей депеше, созданной 30-го января 1837 года, - то есть на следующий день после смерти Пушкина! - следующее.
              Первое: "Оба противника, назначив друг другу место встречи в Екатерингофской роще... стрелялись...".
              Второе: "...и, после меткого прицела, пронзить руку противника. Пуля, уже несколько ослабленная, скользнула по одному из ребер, слегка его контузив".
              А, отсюда, и следствия! Только значительно позднее некоторые пушкинисты выдвинули версию, что Бенкендорф, зная о дуэли, послал жандармский наряд не на Петергофскую дорогу, а - в противоположную сторону, а именно: на дорогу, ведущую к Екатерингофу. А это уже говорит в пользу нашей версии, а именно: что заговор, против Пушкина, существовал в реальности. И это - первое.
              Второе. Датский посол фиксирует, в своей депеше, что пушкинская пуля - "скользнула по одному из ребер" Дантеса. И это - ещё до проведения николаевского суда и следствия - по "пушкинскому делу"! Что вновь подтверждает, что на Дантесе, вполне возможно, была и тонкая кольчуга!
              Самого же датского посла я привожу, в "Царской мести", чтобы вновь выйти, в ней, именно на Екатерину-самозванку! А, отсюда, и следующее моё двустишье!

              Двустишье: И, потому, в депеше дал  Во весь свой рост: Екатерина! (8). Которое, на мой взгляд, уже не надо и пояснять!
   
              Через четверостишье: Екатерина в роще той  Ждала Поэта в белом платье! (9) И «белый человек» держал (10) Пистоль Баранта в день январский! (11) я, как и Лев Модзалевский в книге "Разговоры Пушкина", выделяю именно белое (или белый цвет), который Николай I многочисленно использовал в сценических фрагментах своего заговора против А.С. Пушкина. Белый цвет, идущий, у царя-сценариста, именно из пушкинской сатирической "панихиды", по Екатерине II, на которой она лежала, в гробу, именно в белом платье. Это, кстати, исторический факт, почерпнутый, поэтом, из материалов российского архива.
              Здесь же выделяю, что для своей дуэли Дантес взял взаймы, у Эрнеста Баранта, более совершенный пистолеты: пистолеты не с пороховым зарядом на оружейной полки, а с пистоном, купленными, Эрнестом Барантом, в Дрездене. Через что заставил и Пушкина, через своего секунданта Аршиака, купить такие же.
              Другими словами, Пушкин стрелял, на дуэли, не только из совершенно не пристрелянных, им, пистолетах, но и стрелял - из совершенно нового, для него,  типа пистолета.

              Сноски 12 и 13 вам уже понятны, на мой взгляд, и без пояснений. Ибо Пушкин устроил вертуальную "панихиду", по Екатерине второй, именно 27-го января 1833 года.
             
              На этом мы сноски – и закончим. К сожалению, конечно. Ибо я, работая над «тайным Пушкиным», часто и бросал это занятие. И, в одном из этих моментов, порвал все сноски к «Царской мести», которые, до этого, с особой тщательностью создавал.
              Сейчас я их – тоже могу воссоздать. Но работа – очень кропотливая. Да и «перегорел», я, уже, слыша, от своих домашних, сплошное бурчание, что занимаюсь - не своим делом. Так что – извините.
              Но, если восстановить истоки всех сносок, то получится просто хороший труд – именно по Пушкину. Да и по Лермонтову.
   ХХХ