Артюр Рембо. Праведник

Как проглотив аршин, являя строгий норов,
Сидел он, златолик; а я твердил в поту:
«Ты хочешь созерцать сверканье метеоров?
Жужжанье млечных звёзд подслушать на лету?
Учуять бег планет в безмолвии просторов?

Твой лоб ночная блажь изрыла, словно крот.
Святой, вернись под кров и помолись прилежно,
Умильно покривясь, прикрой ладонью рот;
А блудный твой клеврет толкнёт тебя небрежно –
Скажи: подале, брат! я сломлен, я урод!»

Святой остался прям – от сокровенной боли
Тревожась, голубел, как сумеречный луг:
«О чёртов слезокап, продай свои мозоли,
О гефсиманский страж, певец бретонских вьюг,
Зашитый в благодать – благослови нас, что ли!

Семейный патриарх и городской тиран,
Ты сердце обмакнул в Грааля кровь святую,
Величьем ослеплён, слепой любовью пьян;
Я уязвлён тобой, и ныне я бунтую –
Ты гаже сотни сук, глупей, чем Калибан!

Смеюсь и слёзы лью; глупец! твоих обеден
Не надобно – принять прощенье не смогу;
Я проклят навсегда, я пьян, безумен, бледен;
Мне мерзко всё, что спит в твоём тупом мозгу;
Усни и ты, святой! Покой тебе не вреден.

Ты свят, о да, ты свят! В нелепостях белёсых
И скопческим умом, и нежностью шурша,
Ты фыркать норовишь, как гурт китов безносых;
Спеша себя изгнать, отпеть себя спеша,
Ты вдребезги разбил свой кривоватый посох!

Господень Зрак, ты – трус! Я эту тайну выдам –
Пускай смертельный хлад божественных ступней
Дыханье мне собьёт... Твой лоб запродан гнидам!
Сократ и Иисус, святые давних дней,
В ночи воздайте честь Тому, Кто мерзок видом!»

Надрывно я кричал, а ночь была светла
И благостна; меня трепала лихорадка;
И призрак просквозил вдоль потного чела,
И злобу с губ кривых омыл он без остатка...
О тёмные ветра, кляните Князя Зла!

Я стану слушать вас в немеющих просторах
Лазури, где, хвосты кометам удлиня,
Порядок, вечный страж, толчками вёсел спорых
Плывёт сквозь океан небесного огня,
И бреднем по пути сгребает звёздный ворох!

Исчезни поскорей, постыдная удавка!
Томительная сласть прожёванной тоски
Впивается в десну, как жадная пиявка –
Так зализать в боку торчащие кишки
Пытается, скуля, пораненная шавка.

О милосердьи врут – ни шагу вправо-влево...
О, как меня мутит от скорбных ланьих глаз,
От липких сальных слов тягучего напева,
От кучи сосунков, что славят смертный час –
Святые, мы ещё нагадим вам во чрева!

L'HOMME JUSTE

Le Juste restait droit sur ses hanches solides:
Un rayon lui dorait l'epaule; des sueurs
Me prirent: «Tu veux voir rutiler les bolides?
Et, debout, ecouter bourdonner les flueurs
D'astres lactes, et les essaims d'asteroides?

«Par des farces de nuit ton front est epie,
O Juste! Il faut gagner un toit. Dis ta priere,
La bouche dans ton drap doucement expie;
Et si quelque egare choque ton ostiaire*,
Dis: Frere, va plus loin, je suis estropie!»

Et le Juste restait debout, dans l'epouvante
Bleuatre des gazons apres le soleil mort:
«Alors, mettrais-tu tes genouilleres en vente*,
O vieillard? Pelerin sacre! Barde d'Armor*!
Pleureur des Oliviers*! Main que la pitie gante!

«Barbe de la famille et poing de la cite,
Croyant tres doux: o coeur tombe dans les calices,
Majestes et vertus, amour et cecite,
Juste! plus bete et plus degoutant que les lices!
Je suis celui qui souffre et qui s'est revolte!

«Et ca me fait pleurer sur mon ventre, o stupide,
Et bien rire, l'espoir fameux de ton pardon!
Je suis maudit, tu sais! Je suis soul, fou, livide,
Ce que tu veux! Mais va te coucher, voyons donc,
Juste! Je ne veux rien a ton cerveau torpide.

«C'est toi le Juste, enfin, le Juste! C'est assez!
C'est vrai que ta tendresse et ta raison sereines
Reniflent dans la nuit comme des cetaces!
Que tu te fais proscrire et degoises des threnes
Sur d'effroyables becs-de-cane* fracasses!

«Et c'est toi l'oeil de Dieu! le lache! quand les plantes
Froides des pieds divins passeraient sur mon cou,
Tu es lache! O ton front qui fourmille de lentes!
Socrates et Jesus, Saints et Justes, degout!
Respectez le Maudit* supreme aux nuits sanglantes!»

J'avais crie cela sur la terre, et la nuit
Calme et blanche occupait les cieux pendant ma fievre.
Je relevai mon front: le fantome avait fui,
Emportant l'ironie atroce de ma levre...
Vents nocturnes, venez au Maudit! Parlez-lui!

Cependant que, silencieux sous les pilastres
D'azur, allongeant les cometes et les noeuds
D'univers, remuement enorme sans desastres,
L'ordre, eternel veilleur, rame aux cieux lumineux
Et de sa drague en feu laisse filer les astres!

Ah! qu'il s'en aille, lui, la gorge cravatee
De honte, ruminant toujours mon ennui, doux
Comme du sucre sur la denture gatee.
— Tel que la chienne apres l'assaut des fiers toutous,
Lechant son flanc d'ou pend une entraille emportee.

 Qu'il dise charites crasseuses et progres...
— J'execre tous ces yeux de Chinois a [be]daines,
Puis qui chante: nana, comme un tas d'enfants pres
De mourir, idiots doux aux chansons soudaines:
O Justes, nous chierons dans vos ventres de gres!
__________________________

Слова, отмеченные звёздочками:

*ostiaire - личный страж-телохранитель французских королей
*genouilleres - "мозоли на коленях"; апокрифическая деталь наружности Иакова, брата Господня, апостола из 70
*barde d'Armor - буквально "певец Арморики", т. е. бард родом из Бретани
*pleureur des oliviers - буквально "плачущий под оливами" (намёк на евангельский эпизод в Гефсиманском саду)
*becs-de-cane - слово со множеством технических значений; в данном случае значение передано словами "кривоватый посох", что соответствует апостольским амбициям Праведника
*Maudit - "Проклятый", т. е. Сатана