Обрывки над обрывом-2

Я пробежал по кокаиновой дорожке…
...Моя жена меня спросила поутру:
«Попьёшь воды холодненькой, Серёжка?»
А я ответил: « Мне не по-нутру».
Ей подбирал эпитеты и даже
с ней эпатажил, балансируя с шестом,
на этаже девятом в доме новом нашем,
а может быть, всего - лишь на шестом…


…потом был пляж, и я лежал на пляже,
скукожившись, как редкий эмбрион
на этаже шестом. Нет, на девятом даже
и мне шептал на ухо телефон:
« Сергунь, Сергунь, не простудил песок ли
тебя сырой? И ночь ведь на дворе?»
Но подо мной песчинки быстро сохли.
Ночной порой. На утренней заре...

…потом скала, белея, вырастала
в Чернильном море, как гусиное перо.
И непонятное мне понятым вдруг стало-
и Королева с братьями Перро,
и братья Гримм, и гномы с Белоснежкой.
А может, с белошвейкой. Все они
передо мной кривлялись, и с усмешкой
манили на обрыв, на край земли...

…потом фонарь горел. Один над всем перроном
и целовались две ладони тихо так,
что резкий крик мобильным телефоном
их оглушил. И стук колёс не в такт.
Я не запомнил этот полустанок.
С него на полпути мне захотелось вдруг
сойти. Вернуться. Сотрясаться, как подранок.
Испытывать предсмертный свой испуг.

…И обмотавши шею пуповиной,
я – плод, близнец, прочувствовал тебя
в туннеле этом...
Этой горловиной
я уходил в начале сентября.
И там, в конце, быть может, в ярком свете
увидел жизнь и наш ночной перрон,
и наши губы. И ладони эти,
к груди прижавшие мобильный телефон...

...Состав тащился, как сороконожка,
на перевал. На небо. На подъём.
Внизу мерцали звёзды за окошком
купе СВ, где были мы вдвоём.
Вдвоём, но порознь. Экая досада!
В шутливом слове оказался яд.
Конечно, аспида. Конечно, гада.
(Как он живуч, греховный этот гад)...
...Подъём был всё стремительней и круче
и вот он, Перевал. Но вот беда -
я оказался на экспромты невезучим
и на экспрессы невезучим, как всегда.

18 августа 2009 г.