Человечек

Горечь этого времени года в том, что ненужным становится чай со льдом,
Что под крышей, как под мостом, лежим молча, как вор с котом.
По брусчатке, по сточным канавам, по ресницам и радио-каналам,
Льётся тоска, укрывшись одеялом, а люди молчат, довольствуясь малым.
В этой ярко-оранжевой серости, озверев от собственной мерзости,
Обвиняют любимых в неверности три мужчины без признаков трезвости.
А их женщины, в прошлом красивые, ещё помнят своих мужчин сильными,
Но легко поддаются насилию, отдаваясь другим в свете ламп керосиновых.
А дети их очень торопятся жить - быстро учатся драться, любить и курить,
И не стоит им верить, и не стоит им врать – они выберут сами за что умирать.
Вот и дети детей не заставили ждать, все в колясках орут – всем им хочется жрать,
И их юные матери лезут к дядям в кровать, всё стараясь себя подороже продать.
В этом времени года прелестей нет, нет бесплатной любви и бесплатных котлет,
Нет бесплатных привычек, от тоски нет отмычек, нет общественных печек…
Есть лишь он – человечек.