День ненастья

День не задалсЯ изначально –
горько, за слезинкой слеза,
словно пропитавшись печалью,
плакали с утра небеса.
Медленно ползли, постепенно
тучи. В этот час к городским,
временем изъеденным стенам
тихо подошёл пилигрим.
Миновав чадящую свалку,
пальцами зажав нос и рот,
он нырнул под тёмную арку
древних Гефсиманских ворот.
(Тучи наползали, и вскоре
в ливень обратилась капель...)
Странник вышел в город, как в море,
сразу затерявшись в толпе.
В толчее, по улочкам узким,
обойдя дугой Колизей,
он крутым Андреевским спуском,
снизошёл на шумный Бродвей,
а затем по Виа-дель-Корсо
и по Фридрихштрассе – насквозь –
пересёк Васильевский остров,
мокрый от дождя, как от слёз.
Отразившись в Мэдисон-банке,
повернул к Пуэрто-дель-Соль,
а потом по Копакабане,
долго брёл, пиная песок.
(Зацеплялись тучи за крыши,
дождь то шелестел, то звенел...)
Миновав Монмартр, он вышел
прямо к Трафальгарской по Мэлл,
и тут же за углом, на Садовом,
осознав, что дальше – кольцо,
он остановился у дома
номер... Да неважно! Лицо
слепо запрокинул и замер,
руки вдоль себя уронив.
(В дымке, за Лионским вокзалом,
чуть виднелся Спас-на-Крови.
Тучи зацеплялись за крыши,
дождь то дребезжал, то шуршал...)
Словно что-то слушая свыше,
он стоял, почти не дыша.
Слёзы ль на щеках пилигрима?
Или это – капли дождя?..

И текли прохожие мимо,
полами плащей шелестя...