sing

я иногда просыпаюсь ночью.
облака и подушки в клочья,
а тексты почти без точек.
одни запятые.
мы ведь жили тогда как святые
из библии, ходили босые,
хотели спасать мир.
мы ведь жили тогда без квартир
в центре города, без интернета.
нам было и так хорошо.
у нас внутри было столько света,
что не спрятать под капюшон.
я был смешон.
я был смещён
из настоящего времени в прошлое.
слова нам казались пошлыми,
мы всегда хотели ещё.

ты ведь ездила с той самой скоростью,
что в нашем штате запрещена законом. 
мы тогда бегали по вагонам,
нам совсем не хотелось просыпаться.
мы были неуловимы как дети в пятнадцать.
хотя нам немногим больше.
было.

ты любила свой грёбаный порше,
все его лошадиные силы.
и отказывалась менять на нём тормоза.
постаревшие и убитые в хлам.
уже не нужные тебе. нам.

я проснулся так двадцать лет назад,
когда впервые в моих снах
твои глаза
плакали. кровавые слёзы.
говорят, во мне тогда доза
любви к тебе была превышена.
ты не была услышанна.
а "мы" были лишними.
внутри меня текли твои реки/твои руки.
с пометкой "look in".

я просыпаюсь так уже двадцать лет,
просыпаюсь /на тот свет/, 
на каком-то другом осколке нашей Пангеи.
и плачу, как ребёнок, ведь
в этот день были пробки и "скорые" не успели.
в этот день твои тормоза впервые запели.
в этот день ты навсегда перестала петь.