Пыль

С переломом – три месяца в гипсе рука.
В переломе – вся жизнь моя надвое.
Наяву, в зазеркалье, тоска старика.
А во сне – только надолбы, надолбы.

Пыль от пр;житой жизни осталась одна –
поддиванная, серыми хлопьями.
Долго-долго звенела иллюзий струна,
и от звона надсадного лопнула.
Серым бархатом на телевизоре пыль.
Как на совести. Вытереть надо бы.
И всё прошлое – пыль, словно серый ковыль.
А в душе – только надолбы, надолбы.

Навещают – не те. И вещают не то:
– Ты хотя бы побрился для виду, – мол.
А которая Та – Ту не знает никто.
Может, я Её попросту выдумал?
Ну, я бороду левой рукою постриг,
грудь осыпав седою порошею.
Всё равно в зазеркалье тоскует старик.
А за ним – его серое прошлое.

Серой пылью-порошей покрыта душа,
и бессильны тут всякие снадобья.
Как мне жить без надежды, почти не дыша?
Не рука – это жизнь моя надвое.
Где кончается пыль, там предела черта.
Хоть бы что померещилось издали!
А что прожито, то маета-суета
серым саваном на телевизоре.

1987