4. Анри Пуанкаре

Как видно, по Пуанкаре у настоящего ученого в начале начал стоит мысль не о новом паровозе, а бескорыстный интерес к миру, познание которого (и в этом как бы милость его) приносит высшее из доступных человеку наслаждений - интеллектуальное наслаждение. Мы познаем мир, а он платит нам наслаждением и, как видно, прогрессом "на нашем конце Галактики" (см. Бродского). В приведенных отрывках Пуанкаре мыслит в социальных категориях общей пользы и личного интереса. Но то же самое верно и для всего его конвенционализма, в рамках науки, где речь идет о пользе того или иного представления исследуемых явлений мира и о личных аберрациях исследователя.

Книга Пуанкаре - это тоже объект для исследования и вот несколько моих собственных аберраций. Лично мне трудно отделаться от чувства, что высказывания великого математика о том, с чего и как начинается наука, суть описание череды профессиональных видений, в которые нельзя не верить, потому что нельзя не верить себе. Но Пуанкаре - не визионер и он постоянно подкрепляет свой взгляд на вещи ссылками на что-то еще, придуманное не им. Нетрудно показать, что этим "что-то" являются некоторые из идей древних греков, у которых Пуанкаре берет всё, кроме их сомнений.

Начнем с самого легкого, а именно: с "бескорыстного интереса". Этот "интерес" мы встречаем у Аристотеля, который задолго до Пуанкаре говорил об удивлении как об импетусе познания, воспламеняющем в индивиде иррациональный интерес к предмету созерцания, и что этот интерес, как шило в том месте, где у пчёлки жало, понуждает нас искать истину (идею созерцаемого - по восходящей). Пуанкаре впитал это без оговорок. Но дело на этом не заканчивается.

После вспышки первого интереса, говорит Аристотель, на сцену выходит головокружение: перед нами уже не просто алкающий истины ум, а подавленный изменчивостью мира мозг, который, чтобы выжить, ищет константы, ищет границы. В результате, беспросветная сложность мира выливается в неодолимое желание его упростить. Пусть и такой ценой, но мир становится познаваемым. По этому поводу Аристотель и говорит свое знаменитое: на путях к дурной бесконечности "необходимо остановиться", поскольку любая наука как таковая должна где-то иметь начало. А гармонией мира можно восхищаться ведь и в рамках науки.

В исполнении Пуанкаре - в рамках конвенциональной науки, которая единственно и может считаться наукой. Итак, как мы видим, идея о том, что где-то надо остановиться, чтобы иметь возможность что-то создать, - очень старая идея, которая благополучно мутировала в конвенционализм Пуанкаре. При этом эта идея, которая, в общем-то, является молочной для научного творчества со времен Евклида, педалируется Пуанкаре с той интенсивностью, которая к лицу скорее греку времен античности, чем человеку конца XIX столетия. Почему?

2005