Октябрины

Розовый язык

Я всегда удивлялся мужской силе Кирносовского, потому что надо иметь необычайные способности, чтобы овладевать серенькими, затюканными, неприласканными женщинами. И если вначале я это относил на молодость или на какой-то болезненный интерес, то с течением времени находил объяснение именно в присущей Андрею силе, которая позволяла ему справляться там, где другой бы потерпел фиаско.
Однажды мы сидели в «Кофемаксе» и за окном моросил осенний дождик, тошнотворный, как зубная боль. Я взял молочный улун, а Кирносовский грел руки о чашку с двойным экспрессо. Я решил спросить Андрея, как же все происходит, но стеснялся, потому что как-то странно спрашивать об этом.
Но Андрей сам завел разговор.
— Понимаешь, Игорь, — сказал Кирносовский, — красавица бросила меня и забыла, а пигалица будет благодарна всю жизнь. К тому же делать-то я делаю, а результата нет. Бьешься, бьешься, а на утро слышишь «Господи, как ты достал, всю кровать изъюлозил».
Я сидел и смотрел на двухметровое отражение Кирносовского в стекле витрины. Андрей глубоко затягивался мятным Вогом. Кирносовский курил и говорил, что надо в последний раз прогуляться с Лидой:
— Отвести ее в ОГИ на Чемоданова или на Винзавод. Можно и в Булгаковский на Каневского. Знаешь, что она мне вчера сказала: «Ты никогда никого не любил».
Я дошел с Кирносовским до метро Площадь Революции. Всю дорогу мы молчали и на платформе тоже молчали. Он нырнул на синюю ветку, я на Охотный ряд, и прошло еще два года, прежде чем я с ним встретился на одном сейшене в Подвале на Малой Никитской.
Он стоял сияющий в оранжевом свитере и вельветовых штанах, вокруг него мелькали молоденькие девушки переходного возраста, а на плече он держал годовалого мальчика в синем комбинезоне и желтой пилотке. На пилотке красовалась красная звезда.
— Вот, — протянул мне мальчика, Кирносовский, — она пришла ко мне и показала младенца. Сказала, посмотри, какой он прекрасный, какой он милый, какой он удивительный, какие у него игрушечные пальчики и какой розовый язык.
— Но как же это получилось. Ты же ничего не мог сделать?
— Знаешь, это как новый мир. В один миг черное становится белым, а белое черным. Слова приобретают новый смысл, молчание становится самым ценным, а разговор пустым и не нужным. Я сам не знаю.
Но тут кто-то позвал его со сцены и Кирносовский вышел к микрофону и стал читать стихи. Это были новые его стихи, замечательные стихи. В них было все и не было ничего. Они было, как старые, но все было в них наоборот. Словно кто-то важный и великий заменил цветное стеклышко, через которое он смотрел на мир.
Мальчик Вова Андреевич все выступление сидел на плече и показывал публики розовый язык, и не было ничего в этом странного, а хотелось петь и смеяться.

Переломленные гвоздики

Одно время любил в Кузьминках покупать маленькие, короткие, дешевенькие букеты. Думал, что из обрезков. Оказалось рядом Кузьминское кладбище. Бабушки подбирают с могил переломленные гвоздики, собирают из них букеты и продают таким олухам, как я.


20 лет назад

Двадцать лет назад были Анечка, Олечка, Людочка, а теперь Анна Владимировна, Ольга Сергеевна и Людмила Петровна.

Мистика

Когда пробежался до остановки, заболела нога. Когда нагнулся за выпавшим проездным, заныла спина. Когда сел на сиденье автобуса, затекла шея. Мистика.

Наконец-то

Наконец-то! В кулуарах одного мероприятия меня назвали состоявшимся прозаиком, украсившим наш альманах.

Девушка

Рассматривали с одним другом журналистом прекрасную, очень красивую девушку. О. подумал и изрек: «Я бы на ней никогда не женился. Она же абсолютно нормальна. Будет замечательной женой и примерной матерью»

***

Литературных конкурсов теперь так много, что в них стало просто неприлично участвовать.

Умная штучка

У нас в университете был преподаватель, который в случае успешного ответа студента на семинаре подходил к нему и ощутимо щипал за бок. При этом он улыбался, точнее, вытягивался в улыбке и говорил: «У-у-у-у, умная штучка». При этом Сергей Александрович был полный гетеро, у него была жена и две дочки.
Когда мы раскусили его приёмчики, то стали бегать от него по лаборатории и всячески уклоняться от щипков и даже распустили про него порочащие слухи.
Когда слухи достигли декана, то декан пришел в нашу группу и попросил, чтобы мы не обижали Сергея Александровича, потому что он альбинос. И вправду мы никогда не замечали его белые волосы и красные глаза. Думали просто седой.

Карпов

В МГУ был преподаватель N. , который выгнал с механико-математического чемпиона по шахматам Карпова. Иногда когда нам нечего было делать, мы ходили на лекции N. (он был с другого потока и преподавал механику сплошной среды) и слушали его. N. ничего из себя выдающего не представлял, по крайней мере, на фоне других преподавателей. Но его часто в конце выступления просили рассказать, как он исключил Анатолия Евгеньевича. N. писал на доске теорему, которую не смог доказать чемпион мира.
Вчера смотрел передачу с Карповым. Как-то он совсем по-другому рассказывал.

Разгружать

В 1993 году после окончания математического факультета МГУ я не мог улететь домой на Камчатку, потому что денег на билет ни у меня, ни у родителей не было. Тогда я поступил в аспирантуру, чтобы было, где жить, и пошел в агентство по трудоустройству, чтобы было что есть. Там меня записали на видеомагнитофон, а кассету послали работодателям.
Я приглянулся концерну «Российский алкоголь». Они вызвали на собеседование  на позицию аналитика фондового рынка. Концерн собирался выпускать ценные бумаги, вот меня и пригласили.
В скромной, небольшой, но не без вкуса обставленной авангардными картинами комнате сидели два мужика в белых рубашках и ярких галстуках и дама в деловом костюме. Их привлекло, что я специалист по проблемам управления. Трактовали мою специальность буквально, не понимания математической сути, что это просто раздел уравнений в частных производных. Спрашивали, чтобы я сделал, если бы наступил мировой экономический кризис, как бы повел себя в условиях жесточайшей конкуренции; смог бы сказать человеку в лицо, что он уволен. Я не стал рассеивать их заблуждения и бойко отвечал на вопросы.
Ответы триумвирату понравились, и Андрей Викторович Межонов пожал мне руку и пригласил с понедельника на работу. Я очень обрадовался. На последние деньги (даже занял немного у тетки) купил английский серый шерстяной костюм в тоненькую полоску, две белых рубашки и сине-красный (под цвета российского флага) галстук.
1 августа 1993 года я запомнил надолго, потому что это был мой первый рабочий день в жизни. При входе со мной поздоровался охранник и проводил в комнату на втором этаже, где за офисными столами и  первыми лаптопами сидело три человека. Все в шерстяных английских костюмах, белых рубашках и сине-красных галстуках.
Я примостился с ними рядом. Сидел, смотрел в окно и думал: «Вот я биржевой делец, теневой воротила, я буду эмитировать акции». Передо мной открывались заманчивые перспективы.
Но тут дверь открылась, и вошел генеральный директор Андрей Викторович. Он обвел нас своим веселым взглядом и произнес: «Ну что, фура с водкой приехала. Айда, разгружать».

Как работает наш мозг

Я всегда уважал переводчиков, потому что меня учили английскому языку шесть лет в школе, пять лет в университете и три года в аспирантуре, а могу я разве что с помощью компьютерных программ перевести текст по IT-тематике.
Как-то раз разговорились с Е.Г. о переводческом деле. Говорит, что самое страшное — это синхронный перевод. Если обычный человек берет иностранное слово и находит ему русский аналог, то человек, переводящий синхронно не успевает произвести такой процесс.
Он полностью отключает свой мозг и погружается в состояние близкое к экстазу шамана, когда все происходит автоматически без какого-либо видимого участия мозговых извилин. Синхронист просто не успевает задуматься, если сделал ошибку, то исправлять ее нельзя. Вышел из экстаза и все потеряно. После сеанса синхронисты сидят неделями дома и пьют грог и коньяк, чтобы снять нечеловеческое напряжение.
Мы совсем не знаем, как работает наш мозг.


Мария

Приехал на Пичкову Дачу и долго ходил среди могил родственников на Новоегорьевском кладбище. У бабушки могила была самая свежая, ни травяного покрова и принявшихся кустиков цветов, а только свежее рыжее жирное земляное полотно, да гранитный камень: Марина Васильевна Колоколец 11.12.1922 – 01.09.2010. Фотография двадцатилетней девушки в военной форме. Налил себе и ей, покрошил половину печенюжки на могилу, а вторую отправил в рот. И вот когда уже выпил и закусил, увидел, что бабушка та была Мария, а на могиле стоит Марина. Расстроился и стал звонить маме, куда смотрели, как так получилось, что столько родственников было рядом в день смерти, а ошибку попустили на памятнике.
Но мама только заулыбалась. Просто когда в части в 1942 году бабушке выдавали документы, то было шесть Марин, и писарь решил ее сделать Марией. Так она и осталась Марией. И после войны, когда паспорт давали, то заполнили по венным документам.
Я знал бабушку тридцать пять лет, а об элементарной вещи не подозревал. И дед ничего не говорил, и мама. Да и сама бабушка смирилась, что она Мария.

Октябрины

Я родился 18 июля 1971 года в поселке Холмском Абинского района Краснодарского края, и в день моего появления на свет свидетельство о рождении родителям не выдали. Через два месяца, когда уже можно показывать младенца чужим людям в Доме культуры станицы прошли октябрины, на которых чествовали всех младенцев, родившихся в июле.
Почему октябрины, непонятно. Наверное взамен крестин, потому что свидетелей со  стороны отца и матери называли крестный и крестная.
Всего младенцев было пять. Они сидели на руках у родителей в первом ряду зала, а с трибуны выступали гости. Директор совхоза Кондратий Петрович, завуч школы номер №13 Лидия Ивановна, хор мальчиков этой же школы и народный артист Адыгейской АССР товарищ Джамирзе, приглашенный за отдельный гонорар.
Потом детей с родителями стали вызывать на сцену: выходили папа и мама (папа, как правило, держал малыша на руках) и крестная с  крестным в красных перевязях через плечо, на которых золотыми буквами было написано: «С октябринами».
Директор выдавал медальку, по цвету золотую, но конечно это было не золото. Дарили коляски. Еще прикладывалось свидетельство о рождении, в котором было написано, когда младенец родился, кто папа и мама. Крестной и крестному предлагалось подписать заявление, что они в случае пропажи  родителей обязуются вырастить младенца до совершеннолетнего возраста.
У меня же крестный находился в Хабаровске. Мама и Лидия Ивановна торжественно запечатали письмо с бланком заявления и отправили его на Дальний Восток. Все еще говорили: «Вернется ли заявление обратно». Но оно вернулось аккуратно заполненное крестным дядей Сашей.
Потом я в детском саду в 1977 году как-то проговорился воспитательнице, что у меня есть крестная и крестный и, и она, Варвара Петровна, опасливо залезла ко мне под рубашку и осторожно ощупала грудь в поисках крестика. Но нашла только черную выпуклую родинку, которая досталась мне от деда Анатолия Платоновича, кубанского казака во втором поколении.